Сделай что сможешь. Развивая успех

Кстати, управляющего он мне от щедрот своих выделил, и управляющего хорошего, я с ним не раз общался, опыта мужику не занимать, и в его честности не приходится сомневаться, к тому же он был не прочь отправиться в Сибирь. Так что к обеду я был уже у Сидорова, и мы, не тратя времени даром, съездили и подали документы на регистрацию нового товарищества. Теперь я ещё с одним миллионером в компаньонах состою. Но за это придётся платить разборками с Абаканским заводом следующим летом: чувствую, переоборудовать там необходимо многое. Опять траты предстоят, и траты немалые.

Дома поужинал и даже вечернего чая попил. Софу с графом заранее предупредил, что на ночь уйду. Они посмотрели внимательно, но спрашивать, куда иду, не стали. Золотые люди! А вот Машке я ничего не сказал, иначе малая запытала бы, выбивая из братика информацию. А оно мне надо?

Баронесса была одна, но я не расслаблялся. Вдруг из-за ширмы в самый неподходящий момент выскочит её приятель-француз и спросит, растопорщив усы: «А что это вы тут делаете?» Ага, и как объяснять, что я делаю, стоя без штанов? Конфуз случится из-за излишней поспешности. И вообще, я, кажется, робеть начинаю, что в данный момент совсем неуместно. Так, Саша, соберись и настройся. Ты мачо! И перед тобой очередной плод твоих завоеваний.

— Александр, вы как-то напряжены. Поздоровались сухо и поцеловать не пытались. — Киса смотрела на меня с улыбкой, и опять эти манящие искорки плясали в её бездонных глазах. — А мне про вас другое рассказывали.

— Что, например?

— Хотя бы то, что вы при встречах с дамами обычно не медлите.

Ах вот как! Ответил, только подойдя вплотную:

— Сегодня я растягиваю удовольствие.

Попытался приобнять за талию, но киса выскользнула.

— А теперь заявления некоторых дам становятся понятны, — со смехом прокомментировала она мои действия.

Блин, мы что, здесь в салочки или пятнашки играть собрались? Ха, поймай мой хвостик, котик. Ну… если бы голышом, тогда ладно, а так… У меня уже робость пропала — её просто вытеснила потенция. Не-е, по кошачьим правилам мы действовать не будем, надо менять сценарий.

Я подошёл к столику с вином, налил себе бокал, сел в кресло и стал этот бокал рассматривать, а после ещё и пропел: «Плесните колдовства в хрустальный мрак бокала». Баронесса решила, что стоять посреди комнаты, когда я сижу, смысла нет, да и выглядит она в данной ситуации малость нелепо. Поэтому тоже налила себе вина, сделала небольшой глоток, подошла, усмехнулась и села боком ко мне на коленки. И всё это не отрывая взгляда от моих глаз. Затем откинулась на бархатный подлокотник кресла, забросила ножки на другой и поёрзала на мне своей попкой, устраиваясь поудобнее и… возбуждая сильнее.

Она думает, сломала мою игру? О нет! Я как раз и хотел, чтобы она вошла со мной в тесный контакт, а то бегай тут за ней по всем комнатам, время теряя.

Чёрт! Как же она всё-таки сексуально привлекательна. Неудивительно, что многие хотят нырнуть в её постель.

Меж тем киса облизнула губки и заявила:

— Хочу услышать песню про колдовство.

Да, да, делать мне сейчас больше нечего, как только песни петь.

— Полагаю, к утру я такую песню сочиню. Если, конечно, ночь будет колдовской.

А что ты, красавица, думала? Очаровала мальчишку и станешь теперь вить из него верёвки и помыкать им, как тебе заблагорассудится? Не-е, с этим мальчиком такое не прокатит. Кажется, и она это поняла: залпом допила вино, смотрит на меня с прищуром. Значит, настала пора действовать. Я тоже допил вино залпом, поставил бокал на стол и решительно поцеловал баронессу. Она не отстранялась, но и ответила на поцелуй не сразу; пришлось мне постараться, «растапливая лёд».

Минут пять мы целовались, потом я понял, что нужно переходить к следующему этапу. Подхватил кису на руки и понёс в спальню, а там мы принялись раздеваться, разглядывая при этом друг друга. Мы не спешили, я даже платье помогал ей снимать. В постели тоже действовал не торопясь и едва не мурлыкал от удовольствия — такое роскошество, и наконец моё. Возможно, это наша единственная интимная встреча, но сегодняшняя ночь моя.

Мы угомонились лишь под утро, испробовав многое. Баронесса оказалась той ещё штучкой: когда завелась, то чуть ли не порыкивала в моментах, а в конце постанывала так, что я заводился всё сильнее и сильнее. Мама мия! Мне показалось или эта лошадка действительно застоялась? Пару раз мы ходили мыться, но и там не успокаивались (ох, какие формы я обмывал, кто бы знал!).

Кстати, впервые в этой реальности я увидел ванну с подогревом: у неё под медным днищем приделана печка типа буржуйки. Всего и надо — забросить дровишки, разжечь их, и минут через десять уже можно мыться. Хм… правда, всю заготовленную воду мы истратили, и меня назначили ответственным за её возобновление. Разумеется, если собираюсь и следующую ночь провести с кисой.

Проспали мы до полудня, и разбудила нас какая-то старушка вопросом: «Госпожа, фриштыкать47 чем изволите?» Как я потом узнал, это бывшая няня кисы, она после отмены крепостного права уходить от своей воспитанницы не захотела и продолжила ей служить. Что интересно, меня бабуля рассматривала с удивлением. Это что, она у кисы в постели редко кавалеров видит? Да не может такого быть!

47Фриштыкать — завтракать (прим. автора).

— Как обычно, Маня, но фриштык приготовь на двоих.

— На двои-их… — всего двумя словами высказала Маня свои сомнения по этому поводу, ещё раз окинула меня строгим взором и вышла из спальни.

Блин, от одного её взгляда я себя проходимцем почувствовал.

— Где ты прятала это чудо? Я её раньше никогда не видел.

— Маня уже старенькая, перед ужином уходит к себе наверх и возвращается утром. — Киса провела мне по груди пальчиком. — А кто-то недавно пел «Ты не уснёшь, пока я рядом».

Вот женщины! Как будто это не она умоляла меня остановиться.

— В песне поётся: дай мне эту ночь, и ты не уснёшь, и, заметь, до утра всё так и было.

— А ещё в песне поётся: дай мне этот день.

— Точно. Значит, продолжаем? — развернувшись к ней и обняв, спросил я.

— Нет, нет, нет, — упёршись мне в грудь ладонями, пошла на попятную баронесса. — Раз уж утром вы не продолжили, то сейчас это не имеет смысла.

— Я бы с этим поспорил.

Киса рассмеялась:

— И всё же нет. Маня у меня женщина строгих правил, и, если мы сейчас займёмся тем, что делали ночью, она будет очень недовольна.

Эх, блин, надо было раньше просыпаться. Кто же знал, что у баронессы имеется личный цербер.

— А поцеловаться? — выдвинул я последний аргумент.

— Целуй в щёчку и вставай, нас ждёт фриштык.

Пришлось покорно встать, одеться и помочь одеться кисе. Далее заход в санузел, и мы за столом. А вот тут меня настигло разочарование. Этот бабушкин фриштык (чтоб его!) и голубю мал, чего уж обо мне говорить. Две ложки омлета, и это после такой бурной ночи? Издевательство, в натуре. Посмотрел на кису, а она, глядя на меня, хихикает, как девчонка. Весело ей, блин! Мой желудок к позвоночнику прилип, а ей весело.