Секонд хенд

Я посмотрел на свою лужайку, которая вдруг показалась мне гораздо менее привлекательной, чем раньше.

Все, что у меня было, это уебищная «Детройтская ромашка» и чертов одноногий цыпленок.

– Я же сказал тебе, забери все, что считаешь своим, - пробормотал я.

Потребовалось немало усилий, чтобы втиснуть цыпленка на заднее сиденье моего старого «Вольво», его голова, или макушка, или что там еще торчало из заднего окна, как у бешеной собаки. Билл наблюдал за мной со своей лужайки, слегка нахмурившись. Я действительно не знал, что, по-моему, я делал с этой чертовой штукой. Я знал только, что хочу, чтобы она исчезла.

Этого казалось достаточно, пока я не протиснулся в дверь ломбарда Эла, с трудом удерживая эту штуку на плече. Она была чертовски тяжелой.

– Что это за хрень?
– Спросил Эл, когда я поставил ее на пол. Моджо подбежала, чтобы разобраться. Я почти надеялся, что она на это пописает.

– Это искусство, - сказал я.

– Только в Хактауне.
– Он приподнял брови и почесал в затылке, и я заметил, что волосы у него влажные, как будто он только что принял душ.
– Я знаю, что приютил эту чертову собаку, но не уверен, что смогу взять это чудовище.

– Мне все равно, что ты с этим будешь делать, - сказал я.
– Я просто не хочу видеть это каждый день.

Он поджал губы, как будто обдумывая это.

– Хорошо, я что-нибудь придумаю.
– Он улыбнулся мне.
– Ты готов идти?

– Конечно.

Он снял с крючка у себя за спиной яркий кусок ткани, похожий на гигантскую сумочку. Он надел его через голову.

– Что это? – спросил я.

– Это детский слинг. Пару лет назад я думал открыть детский отдел. Оказалось, что никто не хочет покупать детские вещи в ломбарде. У меня все еще валялось это.

Он свистнул Моджо. Она подбежала к нему и ловко вскарабкалась по лестнице из стереооборудования на столешницу. Эл расстегнул ремень, и она забралась внутрь. Немного повозившись и поворочавшись, она, наконец, устроилась. Из-под повязки торчала только ее голова. Она радостно запыхтела, глядя на него.

– Ты выглядишь нелепо, - сказал я.

– Это говорит мужчина с одноногой курицей.

Он был прав.

Я подождал, пока он закроет дверь, и последовал за ним по улице.

– Что тебя так взбесило? – спросил он.

– Неужели это так очевидно?

Он пожал плечами.

– Стейси заходила.

– Ах, - вздохнул он. – Это все объясняет.

Остаток пути мы молчали. Наконец, он завел меня в маленький темный бар.

– Еда здесь лучше, чем ты можешь себе представить, - сказал он.
– Но давай поедим на улице. У них отличный внутренний дворик сзади.

– Собаки не допускаются, - крикнул бармен, когда Эл проводил меня мимо.

– Приятно слышать, - сказал Эл. Но он не остановился, и бармен махнул ему рукой. У меня сложилось впечатление, что он не ожидал, что Эл обратит на это внимание.

Внутренний дворик был обнесен оградой из кованого железа. Эл выпустил Моджо из рук. Там было четыре столика, за одним из которых сидели две женщины, которые сразу же взбесились из-за собаки.

– Бармен сказал, никаких собак, - забеспокоился я.

– Я знаю владельца, - сказал Эл.
– Он не будет возражать.

Я и не подозревал, насколько проголодался, пока не начал просматривать меню. Все казалось вкусным.

– Не угостишь ли меня пиццей? – спросил я Эла.

В его глазах заплясали искорки, и он подмигнул мне.

– Я сделаю все, что ты захочешь.

Я покраснел и опустил голову. Подошла официантка, избавив меня от смущения. Я заказал пиццу, а Эл заказал напитки - кока-колу для себя и ром с колой для меня.

– Пусть приносят, - сказал он официантке.
– У моего друга был плохой день.

К лучшему это или к худшему, но официантка согласилась.

Глава 21

К ТОМУ времени, как Эл и Пол покончили с пиццей, Пол уже выпил три порции рома с колой. Когда его спросили, хочет ли он пойти домой или потусить, он пьяно ухмыльнулся и пробормотал что-то невнятное о танцах. Это был первый раз в его жизни, когда Эл подумал, что танцевать - это лучшая идея на свете.

Эл пошел в другой конец патио, позвонил Розе и стал умолять ее взять Моджо до утра. После короткой остановки у ее дома и признания, что да, он на свидании, Эл проводил Пола мимо очереди к входной двери бара. Не обращая внимания на многозначительный взгляд Денвера, он крепче сжал руку Пола и повел его на танцпол.

Умом и, вероятно, моралью Эл понимал, что ему следует перевести Пола на воду, но от его внимания не ускользнуло, что чем больше алкоголя он позволял Полу выпить, тем больше Пол наваливался на него и тем тяжелее его руки лежали на бедрах Эла, пока они танцевали. К тому же пьяный Пол смеялся. Много. Красиво.

– Это так весело, - в десятый раз повторил Пол, когда они прислонились к барной стойке рядом с лестницей, ведущей в кабинет Джейсона.
– Я не танцевал уже...
– На мгновение он выглядел смущенным, затем рассмеялся.
– Я не знаю. Не думаю, что я когда-либо так танцевал.

– Это потому, что у тебя не было подходящего партнера.
– Эл произнес это замечание беззаботно, но в его солнечном сплетении что-то произошло, и ему показалось, что сердце вот-вот выскочит из груди, а в горле неприятно запульсировало. Безумие все равно прорвало эту плотину, заставив его добавить: - Конечно, на самом деле ты не потанцевал в «Отбое», если не поцеловался на танцполе.

Хотя Эл был готов к тому, что Пол, услышав это, замкнется в себе, или скорчит гримасу отвращения, или, как обычно, упустит свою точку зрения, ответом Пола была почти дикая ухмылка.

– Ты целовал меня раньше. Я знаю, это была шутка. Но ты поцеловал меня.

Это была не шутка.

– О-о?

Улыбка Пола стала еще шире, и он положил руку на бедро Эла, отчего кровь прилила к его члену.

– А ты знаешь, что был не первым парнем, который поцеловал меня?

Внезапно у Эла отнялись колени.

– О-о-о?

– Соседский мальчик. В старших классах.
– Пол гладил бедро Эла.
– Дин. Мы целовались и терлись друг о друга, пока не кончили, в одном нижнем белье.

– Иисусе.
– Эл начал дрожать. Еще немного таких разговоров, и не только юные Пол и Дин кончат в штаны.

Рука Пола замерла, он склонил голову набок и посерьезнел.

– Эл, ты гей?

Эл бы рассмеялся, если бы в его легких оставалось достаточно воздуха, чтобы сделать это.