Секонд хенд

– Я так рад, что у нее есть дом, - сказал Пол своим ласковым голосом Моджо, которая чуть не забилась в конвульсиях.
– Хорошие собаки заслуживают хороший дом, да?

Дверь открылась, и мужчина, которого Эл принял за босса Пола, высунул голову наружу.

– Пол, не хотелось бы прерывать, но мне реально нужна помощь с немецкой овчаркой, которая живет у нас на заднем дворе. И еще звонит миссис Миллер, спрашивает, получили ли мы ее оплату.

– Я сейчас приду.
– Пол опустил Моджо на землю.
– Еще раз спасибо, что забрал ее. Я чувствую себя намного лучше, зная, что она не закончит так, как та бедная собачка, которую мы смотрели сегодня вечером.

– Еще бы.

Ему не хотелось отпускать Пола. Он хотел пригласить его на свидание, но не решился. Пол был уже на полпути к двери, когда Эл успел его остановить.

– Подожди. Может, мне стоит дать тебе свой номер телефона? Знаешь. Просто на случай, если тебе снова понадобится проведать Моджо.
– Это была отговорка, но ему понравилась улыбка, которую он получил в ответ.

– Было бы здорово.

Только на полпути к дому Эл признался, что, что бы ни было у них с Полом, он чертовски уверен, что не хотел бы с этим расставаться. Он не просто был влюблен в Пола. Он был влюблен по уши, как идиот.

Глава 19

Я ДОЛЖЕН был чувствовать себя глупо из-за того, что расплакался перед Элом. Но я этого не чувствовал. Когда он держал меня в объятиях, мне было так хорошо, как никогда не бывало ни с кем другим. Он не смеялся надо мной из-за моей эмоциональности. Он только помог мне почувствовать себя лучше. Но от осознания того, что это может означать, у меня закружилась голова, как от аттракциона на карнавале, от которого меня всегда тошнило в детстве.

По крайней мере, теперь у меня был его номер телефона. Как только в четверг утром на работе выдался небольшой перерыв, я позвонил ему, желая поблагодарить.

– Привет, Пол, - сказал он, и я отметил, что он улыбается.
– Тебе сегодня лучше?

– Да. Благодаря тебе.
– Мои щеки горели, когда я говорил это. По крайней мере, он не мог меня видеть. И все же мне не терпелось сменить тему.
– Как поживает Моджо? – спросил я.

– Ну что ж...
– Я представил, как он ерошит свои короткие волосы на затылке.
– Я не знаю, чувак. Знаешь, она не выглядит хорошо.

– О нет! Что не так? Вчера она выглядела нормально. У нее депрессия?

– Может быть?

– Пребывание с новым владельцем может сильно расстроить ее. Она ест?

– Она ест, да, но…

– Ее рвет?

– Нет, но…

– Но она неважно себя чувствует? Ты ведь так и сказал, верно?

– Ну, я не очень разбираюсь в собаках. Думаю, тебе лучше прийти и проведать ее. Думаю, тебе будет приятнее увидеть ее самому.

– Я приду, - пообещал я.
– Я зайду, как только смогу.

Остаток утра я переживал. Животным тяжело быть брошенными. Некоторые люди утверждали, что у собак нет чувств, подобных человеческим, но я знал, что это неправда. Я видел собак, которые были подавлены или одиноки. Я надеялся, что это не так.

Наконец, наступил обед. Перед тем как отправиться в ломбард, я взял горсть собачьих печений из нашей баночки с лакомствами. Может быть, они помогут ей взбодриться.

Я вошел в дверь, и мои лодыжки тут же оказались в осаде. Моджо предприняла отважную попытку вскарабкаться по моей ноге, пока я стоял неподвижно.

– Привет, девочка, - сказал я, наклоняясь, чтобы скормить ей лакомство.
– Как дела? Тебе грустно?

Однако, она не выглядела грустной. Она радостно бегала вокруг моих ног, затем уставилась на меня, пуская слюни.

Я повернулся к Элу, стоявшему за прилавком и наблюдающему за нами.

– Она выглядит прекрасно, - сказал я.

– Правда?

– По крайней мере, я так вижу. О чем ты беспокоился?

– Ну, я не знаю, беспокоился ли я...

– Ты сказал, что у нее не все хорошо, но она выглядит совершенно счастливой.

– Ну, да, - сказал он.
– Но в этом-то и проблема, понимаешь? Она не делает то, что ей говорят. Смотри. Моджо, изобрази грусть.

Моджо взглянула на него, счастливо дыша.

– Моджо, погрусти.

Моджо села и выжидающе посмотрела на меня, все еще ожидая очередного угощения. Она застучала хвостом по полу.

– Моджо, укуси Пола.

Моджо облизнулась и жалобно заскулила, глядя на меня. С ее челюсти свисала нитка слюны.

– Моджо! Я же говорил тебе выглядеть злобной.

Моджо перестала выпрашивать. Она повернулась и подбежала к Элу. На полу рядом со стойкой было сложено странное электронное оборудование. Я гадал, для чего оно, пока Моджо не взобралась по нему и не уселась на столешницу перед Элом.

– Ты соорудил для нее лестницу?

– Нет, - сказал Эл, почесывая Моджо за ушами.
– Мне нужно было место, чтобы хранить это барахло.

Я не смог удержаться от смеха. Было очевидно, что все это было сложено специально для того, чтобы она могла подняться наверх.

– Ты лжешь.

Он пожал плечами.

– Может быть.
– Он посмотрел на груду старых стереоприемников.
– Да поможет мне Бог, если кто-нибудь решит купить этот кассетный проигрыватель 1978 года, который стоит в самом низу кучи.

Я отдал Моджо последние лакомства из своего кармана. Она проглотила их, а затем, тяжело дыша, посмотрела на меня, надеясь на добавку.

– Она выглядит прекрасно, - сказал я.

– Ну, как я уже сказал, я не очень разбираюсь в собаках. Мне показалось хорошей идеей, чтобы ты пришел и убедился.

Это заставило меня улыбнуться. Я поступил правильно, попросив его взять ее себе.

– Спасибо, что забрал ее. Я так рад, что она счастлива.

– Я рад, что ты счастлив.

Его слова заставили меня покраснеть по непонятной причине, но он не дал мне возможности ответить.

– Слушай, ты сегодня вечером занят? Может, мы могли бы поужинать вместе?
– Он нервно откашлялся, его щеки покраснели. Я не думал, что когда-либо видел, как он краснеет.
– Из-за Моджо, - добавил он, глядя куда угодно, только не на меня.
– Она явно рада тебя видеть.