Семейная кухня (сборник)

Про ревень, розы и цветную капусту

Я училась в седьмом классе, в Москве, жизнь шла ровно и спокойно. Пять одинаковых серых девятиэтажек. Мусорка. Детская площадка с раз и навсегда сломанными качелями. Телефонная будка. Магазин «Вино». До ближайшей автобусной остановки – пятнадцать минут по дороге и десять – через «Вино». Таким был в семидесятых годах тот район, где мы получили квартиру. «Встречаемся у «Вина»». «Ты от «Вина» звонишь?», «Кто быстрее до «Вина»?», «Я провожу тебя до «Вина»?».

Вокруг магазина крутилась жизнь всего района. «Неместные» не могли понять, кто такой этот «Вино», без которого нельзя обойтись? По задумке архитекторов, буквы должны были гореть синими лампочками. Но свет погас тогда же, когда сломались детские качели – то есть сразу. И стоявший рядом фонарь долгие годы был единственным источником света на всей улице.

Я помню этот путь. От остановки надо в темноте, спотыкаясь, попадая в ямы и лужи, добежать до «Вина». Осмотреть под фонарем потери – грязные колготки, поцарапанные туфли, полюбоваться на целующуюся парочку, которой кажется, что вокруг, в темноте, никого нет, позвонить маме из будки и сказать: «Я у «Вина»». Потом глубоко вздохнуть и бежать уже до самого подъезда. Звонить от метро было невозможно – все телефонные провода были вырваны, а телефон у магазина никто никогда не ломал.

Это было удивительное место. Летом здесь было прохладно даже в самую жару, зимой не так промозгло, а весной – не так ветрено. Здесь жила бездомная собака, отзывающаяся на все клички без исключения, вечно беременная трехцветная кошка с мужским именем Барсик и улыбчивый алкоголик Колька, который точно знал, когда Барсик окотится и придет пора пристраивать котят. Здесь же, а не на школьном дворе происходил сбор макулатуры и металлолома. Отсюда мы уезжали на экскурсии. Учительница так и говорила: «Так, завтра чтобы без опозданий все были у «Вина»!»

Самое удивительное, я ни разу не зашла внутрь – было незачем. И кого ни спрашивала, никто внутри не бывал.

«Вино» снесли в девяностых. В тот же день кто-то раздолбал телефон в будке и выбил лампочку в фонаре. Люди продолжали ходить привычной дорогой и даже не сразу поняли, что магазина-то нет. Бесследно исчезли собака, кошка и алкоголик Колька.

Потом там построили супермаркет и красиво его назвали. Владельцы просчитались – жители упрямо называли супермаркет «Вином» и проходили мимо. Магазин прогорел. Потом там появились аптека, газетный киоск и салон красоты. Жители района, казалось, перестали болеть, читать прессу и стричься. Или ездили за этим в другие места. Тот пригорок, кстати, засадили цветами так, чтобы получилась надпись «такой-то округ столицы». Цветы распустились не все – из самых ярких очень явственно складывалось слово «Вино». Это была такая местная шутка.

Там же, у «Вина», нам, школьникам, торжественно объявили конкурс на поездку в трудовой лагерь. Ехать можно было только старшеклассникам, то есть начиная с восьмого класса, но я все-таки подала заявку – сочинение, в котором надо было рассказать, чем ты можешь помочь сельскому хозяйству, как ты знаешь Прибалтику (ехать предстояло в одну из республик, что добавляло ажиотажа, потому что почти заграница) и о чем мечтаешь. Победители творческого конкурса отправлялись в трудовой лагерь аж на три месяца.

Я сидела и ковыряла ручкой в носу. Про Прибалтику я ничего не знала, потому что мама всегда отправляла меня на лето на юг – в Гагры, Геленджик, Ялту, на худой конец. Я рассматривала карту и шепотом произносила названия. Надо сказать, что я очень хорошо «хватаю» южные наречия. Через неделю ассимиляции начинаю изъясняться с говором той местности, в которой оказалась. Даже армянские названия мне даются легко – я их не просто выговариваю, они ложатся на язык. Но вот все эти Йодкранты, Пыльтсамаа, Хийумаа и прочие мне никак не даются. Причем до сих пор.

– Мам, а какие национальные блюда в Прибалтике? – спросила я родительницу, которая знала все на свете блюда всех национальных кухонь.

– Никакие, – ответила мама.

– В каком смысле? – не поняла я.

– Невкусно. Ты есть не будешь.

– Ну а все-таки. Мне нужно что-нибудь редкое, – не отставала я.

– Ревень подойдет? – ответила мама.

– Чего?

– Ревень. Трава такая. Из него десерт делают, как пудинг, компот варят и даже суп.

– А ты ела?

– Да.

– И как?

– Если с «Вана Таллином», то нормально.

– С чем?

– Ликер такой. Горчица есть еще знаменитая в Пыльтсамаа. А тебе зачем?

– Сочинение пишу.

В творческом конкурсе я победила – написала, что мечтаю научиться готовить десерт из ревеня. Главное, что Таллин я написала без ошибки, в отличие от всех остальных конкурсантов – с двумя «л» и одним «н». Хотя Вадик Тихомиров – выпускник, вообще написал Хийумаа через два «у», и ничего, его тоже взяли.

Когда меня уже зачислили в трудовой отряд номер один, секретарша заметила, что я не прохожу по году рождения. Нужно было специальное разрешение от родителей.

– Мам, подпиши мне разрешение.

– На фига?

– Мама, нужно говорить «зачем?». Хочу научиться готовить десерт из ревеня, – глядя маме в глаза, ответила я. Даже не моргнула.

– На…? – Мама начала нервничать. – На кой ляд то есть? Лучше бы ты омлет с мацой мечтала научиться готовить… Толку было бы больше и перспективы…

– А что такое маца?

– Вырастешь – расскажу. Это долгая история.

– Я заработаю денег и привезу тебе бутылку ликера, – зашла я с другой стороны.

– Тебе приключений на одно место не хватает?

– Да, – честно призналась я.

Мама подписала бумагу, но предупредила:

– Маня, это тебе не розы нюхать.

С розами была такая история. Я еще жила у бабушки, и нас, пионерок-отличниц, отправили на две недели в трудовой лагерь. На самом деле у бабушки тогда случилась командировка, а у Фатимки родился младший брат, так что нас быстренько сбагрили на природу, чтобы под ногами не путались. С нами еще откомандировали Дианку, которая танцевала в местном ансамбле национальные танцы. Она была на три года старше нас и должна была за нами присматривать.

Мы приехали в лагерь, счастливые по самые уши.

Дианка немедленно достала лак, который утащила у мамы, и накрасила себе ногти.

– Ты что? – ахнули мы. – А вдруг кто-нибудь увидит?!

– Пусть все видят! – воскликнула Дианка, которая с красными ногтями почувствовала себя невероятной красавицей.

– Девочки, идите ужинать, – позвала нас вожатая.

– Девочки, вы откуда, чьи такие? – спросила нас повариха тетя Венера, наливая суп.

– Я Мария, внучка редактора газеты.