Семейный портрет с колдуном

Граф тут же отпустил меня. Он стоял рядом, заложив руки за спину, а я не могла заставить себя повернуться к нему. Лгал, следил, а теперь ещё и паясничал. Полный комплект раздражающих выходок от Вирджиля Майсгрейва.

– Почему вы не смотрите на меня? – спросил он. – Вам есть что скрывать? Вы хотели остаться с Аселином наедине?

«А что скрываете вы?», - мысленно воскликнула я, сделала глубокий вздох и повернулась к нему лицом. Пусть не думает, что я боюсь или смущена.

– Аселин и леди Филомэль встретились мне случайно, - сказала я ровно, не отводя глаз. – Мы всего лишь обменялись парой слов, когда появились вы. Из кустов. Как вор. А потом, как плохой актер, разыграли этот спектакль. К чему это было нужно, милорд?

 Он помолчал, а потом сказал, усмехнувшись:

– Почему вы думаете, что это – спектакль? – он усмехался, но я не чувствовала веселья. – Эмили, - позвал он, и я вздрогнула – так печально прозвучал его голос, - почему бы вам не допустить хоть на минуту, что я искренен с вами?

Это говорил мне самый отъявленный лгун, которого я когда-либо встречала. Благоразумие удерживало меня от разоблачений вранья, но притворяться глупышкой было всё труднее. Наверное, я бы не сдержалась и выпалила всё, что сводило меня с ума, но тут колдун снова обнял меня и поцеловал.

Поцелуй был совсем таким, как в церкви, на венчании. Но теперь вокруг не было зрителей, кроме тонкого месяца, который сразу же стыдливо спрятался в тучи. Одуряюще пахла жимолость, и точно так же кружил голову поцелуй в ночи, похищенный почти насильно.

Граф чуть отстранился от меня, словно давая мне возможность возмутиться, оттолкнуть его, но внезапно мне расхотелось это делать. И совсем не Аселин был тому виной. Я вспомнила о нем, как о тени из сновидения – и сразу позабыла.

Остались только сад, ночь, аромат цветов и мужчина, который желал меня. Который любил меня?.. Нет, любил – это не подходит Вирджилю Майсгрейву, королевскому единорогу, развратнику и…

– Я с ума схожу рядом с вами, - услышала я вдруг хриплый шепот колдуна. – Простите, но я хочу ещё.

И прежде, чем я успела возразить или вырваться из его объятий, он снова поцеловал меня. Что-то невероятное происходило этой ночью в королевском саду, потому что не один граф Майсгрейв сошел с ума. Эмили Майсгрейв (или Валентайн, или Бэлл – я уже сама запуталась в себе) тоже будто обезумела. Разумом я понимала, что не хочу этих поцелуев, не хочу этой близости, но руки мои сами обвили плечи колдуна, и я растворилась в его ласках, подставляя ему для поцелуев губы, а потом и шею, и не препятствуя, когда он скользнул рукой в глубокий вырез моего платья, поглаживая и сжимая мою грудь.

Безумие, сладостное безумие…

Закрыв глаза я переживала каждое прикосновение, как небесное откровение. Что же это такое? Очередное колдовство? Маленькая провинциалка попалась на крючок к столичному щеголю?.. Но нет, всё не то… Не так… Ночь, сад, аромат цветов…

Поцелуи графа распаляли, я горела в его объятиях, теряя волю и способность мыслить. Теперь он прижимал меня сильнее, целовал яростнее, я слышала его тяжелое дыхание, иногда он шептал мое имя – задыхаясь, словно умоляя… И я готова была уступить… Уступить прямо здесь, под открытым небом… в саду и ночью…

Неизвестно, чем закончилось бы это наваждение, но осторожное покашливание его разрушило. Вирджиль Майсгрейв обернулся резко, не выпуская меня, и рыкнул:

– Какого черта! Провали… - и замолчал.

– Какая идиллия, - услышала я голос её величества королевы. – Майсгрейв, ты меня пугаешь. Может, прекратишь пожирать свою жену? Мне не нужны жертвы в эту ночь. Пусть даже это будут жертвы любви.

Я выглянула из-за плеча колдуна одним глазом. Прямо перед нами стояла королева в окружении фрейлин. Придворные дамы несли фонарики на палочках, ночные мотыльки бились о стёкла, пытаясь добраться до огня. Глупые создания! Они не знали, что сгорят, когда достигнут своей цели! И такая же глупая Эмили, полетевшая бездумно на пламя колдовского огня… Мне стало жарко и стыдно.

Королева засмеялась, прижимая к груди крохотную собачку, которая таращила круглые глаза-пуговицы. Фрейлины услужливо поддержали свою повелительницу. Засмеялась даже леди Хлоя, которую я заметила в королевской свите. Только смеялись лишь губы красавицы Бельфлер, а глаза смотрели зло.

– Вас и на минуту нельзя оставить без присмотра, - шутливо укорила нас с колдуном королева.
– Приберегите свою любовь до дома, дорогие Майсгрейвы, а здесь извольте вести себя прилично.

– Не сдержался, ваше величество, - чуть развязно ответил граф. – Прошу прощения.

Я промолчала, предоставив беседовать им. Потому что мне явно нечего было сказать. Хороша я была сейчас в глазах королевы и придворных. Вчера – невеста одного, сегодня – жена другого. Вчера выговаривала королеве, что она сделала меня игрушкой колдуна, а сегодня едва не отдалась этому колдуну на глазах у всех.

У тебя проблемы не только с памятью, дорогая Эмили. Гораздо страшнее, что у тебя проблемы со здравым смыслом. Но как я ни пыталась воззвать к этому самому смыслу, могла думать только об одном – о горячих поцелуях в ночном саду.

– Приводите себя в порядок, дорогая графиня, - обратилась ко мне её величество, - и возвращайтесь к нам. В прошлый раз вам не удалось посмотреть на фейерверк в вашу честь, и теперь я хочу, чтобы вы полюбовались вместе со мной этим чудесным зрелищем. Майсгрейв, - она шутливо погрозила колдуну пальцем, - надеюсь на твое благоразумие.

– Постараюсь его проявить, - поклонился граф, а когда королева прошла мимо в сопровождении фрейлин, добавил немного тише: - но не обещаю.

Королева услышала и обернулась, снова погрозив ему пальцем. Леди Хлоя тоже обернулась, но пальцем грозить не стала. Зато посмотрела так, что вполне могла убить меня взглядом.

Разноцветные фонарики качнулись, превратились в разноцветные пятна – и исчезли в зарослях кустарника. Только тогда я заставила графа разжать руки и выпустить меня на волю.

– Надеюсь, вы пошутили насчет того, что ничего не обещаете, - я приглаживала волосы, поправляла ворот платья и опять краснела, вспоминая, как этот ворот оттягивала рука графа. Собственно, не только оттягивала, но ещё и нырнула за него. – И надеюсь, что всё это было лишь частью вашего плана – пустить всем пыль в глаза, изображая счастливых новобрачных.

Граф пробормотал что-то вроде «ну, вобщем…» и смахнул листочек жимолости с моего плеча.

Заботливый!..

– Леди Хлоя видела ваши геройства, милорд Единорог, - я не смогла не уколоть графа. – Похоже, ваша пассия расстроена.

– Это было жестоко с моей стороны, - сказал он, и я удивленно подняла на него глаза.
– То, что я устроил тогда, Эмили – это было жестоко. Но у меня не было выбора.

Я не сразу поняла, что он говорит о той ужасной сцене, которую заставил меня наблюдать – когда он и красавица Бельфлер предавались безудержной плотской любви. А проще говоря – сношались, как кролики, ничуть не заботясь о морали.