Семья Берг

Статьи рассказывали о том, что преступления группы изменников разбирало Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР по делу антисоветского военно-фашистского заговора. В него, кроме членов Политбюро партии, входили маршалы Ворошилов, Буденный и Блюхер. Писалось, что они лично обвинили Тухачевского и всю группу в измене и предательстве. Прочтя это, Павел даже застонал:

— Какая подлость и трусость со стороны Ворошилова и Буденного! Как они все боятся Сталина! Но Блюхер… он всегда казался таким прямым и откровенным. Или это наглая ложь, или Блюхера заставили выступить против своего друга.

Вся газета была заполнена откликами народа — требованиями немедленно расстрелять изменников. Каким образом «народ» узнал и мгновенно прореагировал на обвинение, не указывалось. Но поток этих требований опоздал, на последней странице мелкими буквами было напечатано, что Тухачевский и другие командиры уже расстреляны.

Павел сидел, сжав голову руками. В голове стучало: «Ужас, кошмар, преступление, ложь!.. Это все работа Ежова, любимца Сталина. Сталин не только хуже Робеспьера, он изверг не лучше Гитлера».

Мария увидела его в потерянной позе, подошла, взяла из рук газету и, только посмотрев, закричала:

— Сволочи! Сволочи! Сволочи! — у нее началась истерика.

Павел даже испугался за нее, поднес ей стакан воды, ее зубы стучали о стекло.

— Маша, Машуня, не надо так. Успокойся хоть немного.

— Это ложь, это преступление, — стонала Мария. — Ваш Сталин — тиран!..

Павел подумал — женщина дала точное определение, которого он сам не смог придумать: да, Сталин — тиран.

— Маша, я знаю — Тухачевский верил Сталину, был верен ему, был лучшим командиром Красной армии. За все его победы его даже называли «красным Наполеоном». Ведь Тухачевский буквально спас власть большевиков, когда подавил мятеж кронштадтских моряков в 1921 году. Буквально спас. Он не только не стремился к поражению армии, он старался сделать армию более боеспособной, готовой к войне с Германией. А мы все, те, кто с военным опытом, считаем, что эта война неизбежна. Сталин этого не понимает. Он сам ослабляет армию арестами лучших командиров. К сожалению, это может стоить нам поражения в будущей войне.

— Тогда почему же эта власть объявила его предателем и расстреляла?

— Многое можно предполагать. Я думаю, кто-то специально спровоцировал Сталина, чтобы убрать Тухачевского. Так обычно работает иностранная разведка. Гибели Тухачевского мог хотеть только тот, кто его боялся, а враги знали, что он самый выдающийся советский полководец и старается активно перевооружать Красную армию. Ворошилов, конечно, мог бы защитить его, но он сам его не любил, и к тому же он панически боится Сталина, во всем ему поддакивает. Ну и еще — Тухачевский сделал для страны очень много, а Сталин не любит тех, кому он чем-нибудь обязан.

Павел не хотел еще больше раздражать Марию, но про себя думал о коварстве Сталина. Наверняка он давно наметил Тухачевского на роль жертвы, но его обычная тактика изувера — играть с жертвой, как кошка с пойманной мышкой: поймает — отпустит, поймает — отпустит, чтобы потом все равно убить. И еще Павел не хотел говорить Марии, что всех этих командиров не просто убили, а наверняка пытали и мучили, чтобы добиться признания.

В течение двух недель была арестована жена Тухачевского и все его родственники, всех обвинили в измене как врагов народа и приговорили к десяти годам заключения без права переписки. Это означало — казнь. Из большой семьи случайно уцелел только племянник-подросток.

Павлу вспомнилось, что он читал у скульптора Марка Антокольского про Ивана Грозного и что цензура не хотела пропускать в печать: «В нем дух могучий, сила больного человека, сила, перед которой вся русская земля трепетала. Он был грозный, от одного движения его пальца падали тысячи голов. День он проводил, смотря на пытки и казни… Да, он старается найти себе оправдание и находит его в поступках людей, его окружающих. Подозрения превращаются в обвинения, и сегодняшний день становится похожим на вчерашний…» Да, наверное, если бы Антокольский ваял скульптуру Сталина, он сделал бы его похожим на Ивана Грозного.

На следующий день по всем учреждениям, институтам, школам и библиотекам было разослано распоряжение — вырвать из энциклопедий и учебников страницы с портретами Тухачевского, зачеркнуть черной краской тексты о нем и упоминания других казненных. В библиотеке Академии Павел взял в руки том Советской энциклопедии на букву «Т»: страница с именем Тухачевского была вырвана. У него в ушах звучал голос старого товарища:

Жизнь моя, иль ты приснилась мне? Словно я весенней гулкой ранью Проскакал на розовом коне…

* * *

Много лет, десятилетий, иногда и столетия хранятся государственные тайны. Как выяснилось через пятьдесят лет, компрометирующие документы на Тухачевского накапливались еще с середины двадцатых годов. Сталин не забыл, как Ленин и Троцкий жестко критиковали его за вмешательство в план Тухачевского во время войны с белополяками. Тогда его некомпетентность в военных делах помешала Тухачевскому взять Варшаву, разбить Польшу, а потом продолжить «интернациональную» войну в Германии. «Убрать» Тухачевского входило в планы Сталина давно. В этом его плане с кристальной ясностью отразилось его коварство: до поры до времени он не только не трогал Тухачевского, но в начале тридцатых годов стал его возвеличивать. Возможно, он рассчитывал на то, чтобы вызвать зависть и недовольство у других военных высокого ранга. В атмосфере подозрений некоторые из них давали показания о его якобы принадлежности к некоей «правой оппозиции». «Оппозиционерами» тогда называли всех старых специалистов, а Тухачевский учился и служил в армии в царское время. Больше других не хотел его возвышения нарком обороны и приближенный Сталина Клим Ворошилов, бесталанный стратег из луганских рабочих. Сталин и сам не хотел, чтобы Тухачевский создал свою военную доктрину с преобладанием техники — танков и авиации. Так самые лучшие побуждения и смелые начинания Тухачевского все больше оборачивались против него.

Гитлеровская разведка — абвер — была хорошо осведомлена о репрессиях Сталина. Любое ослабление Красной армии было на руку Гитлеру, а начальник разведки адмирал Канарис докладывал ему, что Тухачевский был самым сильным советским военачальником, и предложил подставить его под удар, скомпрометировав перед Сталиным. Это было на руку Гитлеру, его заветной мечтой было идти штурмом на Восток — «Schturm nach Osten». Абвер сфабриковал на Тухачевского фальшивые документы (так называемая Красная папка): якобы во время визита в Англию он встречался и вел переговоры с представителями Троцкого и вообще возглавляет оппозицию Сталину, готовя военный переворот. Эти сведения немцы подсунули президенту Чехословакии Эдварду Бенешу в полной уверенности, что он передаст их Сталину. Тот действительно переслал их в Москву. Нарком внутренних дел Николай Ежов, сам будучи провокатором, играя на параноидальном страхе Сталина перед заговорами, передал ему эту фальшивку. У Сталина был только один вопрос: сколько немцы хотят получить за всю папку? Адмирал Канарис удивился такой удаче и доложил об этом Гитлеру, тот потребовал три тысячи золотых рублей (около 200 долларов, если считать по курсу 2006 года), Сталин заплатил.

Адмирал Канарис написал докладную Гитлеру: «Устранение Тухачевского показывает, что Сталин полностью контролирует положение дел в Красной армии» [51] . Но гитлеровская разведка даже не могла предположить, как далеко зайдет волна репрессий: в течение девяти дней после расстрела Тухачевского и группы генералов были арестованы все, присутствовавшие на последнем разборе его маневров. Из 88 высших командиров были арестованы 77, многие их них были казнены. Кроме того, были арестованы 980 командиров: 21 комбриг (генерал-майор), 37 комдивов (генерал-лейтенантов), 21 комкор (генерал-полковник), 16 полковых комиссаров (полковников), 17 бригадных комиссаров (генерал-майоров) и 7 дивизионных комиссаров (генерал-лейтенантов). Армия была обезглавлена и деморализована. Всего было арестовано около 35 тысяч командиров.

51

Эту фразу Берия переписал и передал Сталину, чтобы ему польстить (данные П.А.Судоплатова).