Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Гинзбург приехал, окинул все опытным глазом строителя:

— М-да, хуже не придумаешь. Вот именно. Вот что — я пришлю к тебе моего помощника Мишу Зака. Он знает эти дела и все организует, как надо.

Михаил Зак был его другом с юношеских лет, когда Семен, живя в Нижнем Новгороде, снимал койку со столом у его матери Марии Захаровны. Они вместе учились в реальном училище. Зак не получил специального образования, но был талантливым строителем-администратором. Гинзбург прмогал его продвижению, и теперь Зак был начальником Главснаба в его министерстве.

Зак был лысый, как и его министр, добродушный, улыбчивый, от него веяло здоровьем и жизнелюбием.

— Очень приятно познакомиться, я много слышал о вас от Семена Захаровича, читал вашу

статью.

Зак, будучи человеком деловым, обошел квартиру, составил смету, сказал:

— Я сейчас ставлю двухэтажную надстройку над старым домом на Спиридоньевской улице. Сниму оттуда часть рабочих с материалом и пришлю сюда, они сделают косметический ремонт за несколько дней. Только паркет перестилать не будем, переложим старый. Я оформлю это как часть надстройки и вам весь ремонт ничего стоить не будет.

Пока рабочие трудились, Павел не показывал ремонт Маше — пусть все увидит в законченном виде. Зак постоянно наведывался и следил за работой. Они с Павлом поближе познакомились и понравились друг другу, но Мария с Заком ни разу не встречалась. В две недели все было закончено, и гордый Павел привез Марию с дочкой на отремонтированную квартиру:

— Ну, теперь ты не будешь бояться этой квартиры?

— Теперь не буду.

В коридоре стоял приготовленный для Лили трехколесный велосипед. Вот уж кто был абсолютно счастлив, так это она. Теперь у нее была своя комната, девочка полюбила ее, сама по-детски убирала, расставляла игрушки. Когда приходил к ним ее любимый братик Алеша Гинзбург, он катал ее по квартире на велосипеде и играл с ней. И еще — он читал ей стихи. Стихов она слушала много: Лиля боялась засыпать одна в своей комнате, поэтому счастливый Павел каждый день по вечерам крался к ней на цыпочках, садился у ее кровати, гладил ее по шелковистой головке и читал наизусть напевные взрослые стихи — пока она не засыпала. Он много стихотворений знал наизусть.

И читал из Пушкина:

Янтарь на трубках Цареграда, Фарфор и бронза на столе, И, чувств изнеженных отрада, Духи в граненом хрустале…

Читал из Лермонтова:

Белеет парус одинокий В тумане моря голубом, Что ищет он в стране далекой? Что кинул он в краю родном?

Из Тютчева:

Как хорошо ты, о море ночное, — Здесь лучезарно, там сизо-темно… В лунном сиянии, словно живое, Ходит, и дышит, и блещет оно…

Потом — из Блока:

И перья страуса склоненные В моем качаются мозгу, И очи синие, бездонные Цветут на дальнем берегу…

Лиля не понимала смысла слов, но мелодия звучания привлекала ее детское внимание и запоминалась [55] .

* * *

Для Лили взяли няню — деревенскую женщину средних лет по имени Нюша. Приехала она из деревни Глухово, откуда-то из-под Москвы. Мария нашла ее на Палашевском рынке: она торговала картошкой. Это была очень некрасивая, с грубыми чертами лица женщина, чем-то даже похожая на изображения неандертальца. Но почему-то она привлекла Марию. Прислуги у нее никогда не было, и она деликатно и робко спросила:

55

Много лет спустя Лиле вдруг вспомнятся все эти стихи.

— Извините,

пожалуйста, мне нужна няня для дочки. Не подскажете ли мне кого-нибудь?

Обстоятельная крестьянка захотела узнать детали:

— А дочке сколько годков-то будет?

— Ей пять.

— А спать-то где есть?

— У нас есть комната для… — она было сказала «прислуги», но осеклась и закончила: — Для няни.

— А платить что будете?

— Сколько няня захочет. Мы не обидим. Но лучше поговорить об этом с моим мужем.

— А чего же? Я бы и сама пошла, в деревне-то мы все с голоду пухнем. Поговорю с твоим мужиком, да и по рукам. Так, что ли?

Нюша оказалась очень доброй и невероятно энергичной. Она успевала убирать, стирать, гладить, готовить, гулять с Лилей — в общем, все. Неопытная в ведении хозяйства и в обращении с прислугой, Мария во всем ей потакала и как-то сразу попала под ее влияние — что Нюша сказала, то и надо делать. Она была ею очень довольна и с удивлением говорила Павлу:

— Дело в том, что, по-моему, если Нюшу попросить, она может сдвинуть весь дом.

Он довольно усмехался:

— Вот про таких Некрасов и писал: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет».

И наконец-то Мария смогла возобновить учебу в институте. Она приехала туда и встретилась опять с Мишей Жухоницким.

— Маша, какая ты стала красивая!

— А раньше не была? — засмеялась Мария.

— Была, была, конечно. Но теперь ты выглядишь как солидная дама.

— Я приехала, чтобы продолжить учебу. Но от тебя я уже отстала.

— Да, я закончил институт в том году.

— Миша, можно мне спросить тебя — ты женился?

Он немного помрачнел:

— Хочешь — откровенно? Могу тебе сказать: после тебя мне никто не нравится.

И опять Мария с горечью почувствовала, что сделала человека несчастным.

* * *

Вскоре после вселения вышла из печати книга Павла, он получил первый экземпляр:

— Маша, Машуня, смотри, что я принес! — он развернул пакет и показал обложку.

Мария радостно прочитала:

— «Павел Берг, „Войны периода Французской революции“», — она взвизгнула: — Павлик, родной мой! Как я рада за тебя, как я горда, что мой муж — и историк, и писатель!

— Спасибо, Машуня. Знаешь, если бы в те годы, когда я, грузчик, таскал на плечах мешки и бочки, мне кто-нибудь сказал, что я напишу книгу по истории, я вообще не понял бы, о чем речь. Или когда скакал на коне и рубил шашкой — я посмеялся бы тому человеку в лицо. Да, вот она — моя напечатанная книга. Книга — это почти такая же радость, как новорожденный ребенок.

— Наверное, ты прав, — рассмеялась Мария, — но дело в том, что ребенка мы делали с тобой вместе, а книгу ты зачал и родил один. Нам надо отпраздновать.

— Отпразднуем. Меня пригласили прочитать лекцию в Центральном доме работников искусств, на Пушечной улице. Это около Кузнецкого моста. Знаешь, там когда-то выступал с лекцией Ленин, — он хитро улыбнулся и подмигнул Марии, — а теперь буду выступать я. В этом доме бывает много известных актеров, писателей, художников, это их клуб. Я, конечно, волнуюсь — никогда не выступал перед такой интеллигентной аудиторией. Мы поедем с тобой вместе, а после лекции я приглашаю тебя в ресторан клуба. Говорят, там есть хороший ресторан. Я ведь никогда еще не приглашал тебя в ресторан.

На лекцию Берга пришло много людей из мира искусства, переживших взлеты и падения русской революции и по-разному к ней относившихся. Всем хотелось послушать — как дела обстояли во времена Французской революции. Слушали внимательно, перебивали, задавали вопросы, и некоторые их них были довольно остро направлены в сторону современной политической ситуации. Павлу приходилось изворачиваться, чтобы никто не заподозрил, что он «контра», как тогда говорили. Он закончил словами:

— Что бы мы ни говорили и как бы ни оценивали события, но в политических оценках не должно быть ненависти. Нам всем нужно вырабатывать в себе чувство справедливости.

Поделиться с друзьями: