Семья волшебников. Том 4

Ноутбук одиноко лежал на диване. Лурия опять куда-то испарилась. Майно подключился ко всем фамиллиарам сразу, поискал ее повсюду… но тут девочка вернулась сама. Сияя от счастья, она вбежала в гостиную, неся на вытянутой руке необычайно крупного паука.

— Смари, какой павук! — радостно воскликнула она.

— Очень почтенный паук, — согласилась мама, оценив жирность… кто это вообще?

— Спр-равка! — тут же встрепенулся попугай. — Это мистер-рийский паук-епископ! Свое название получил за р-рисунок на спинке, отдаленно напоминающий севигистскую спир-раль, символ Космодана!

— Спасибо, Матти, — поблагодарила мама, пристально следя за Лурией.

Что она сделает? Раздавит? Снова начнет отрывать ножки?

— Мама, он хочет есть! — заявила Лурия.

— Хорошо, давай посадим его в коробку и покидаем ему мух, — предложила мама.

Лурии понравилась эта идея. Весь остаток дня она то и дело возвращалась к террариуму, где паук уже начал сплетать сеть. Мама наловила еще живых мух и покидала их туда, закрыв крышку. Паука это сильно взволновало, но еще сильнее это взволновало Лурию.

Она неожиданно поняла, что гораздо интересней не убивать и не мучать животных самой, а смотреть, как они делают это друг с другом. Болеть за кого-то и следить за его успехами.

Ну хотя бы так. Сегодня она выбирает любимчиков, а завтра начнет им сопереживать.

Или построит собственную Башню Боли.

Глава 16

В пятой спальне группы 2–1–4 Апеллиума с утра было тихо. Крошечные пылинки в лучах солнца безмолвно опускались на спинки стульев. Едва слышно щелкал минутный обод часов.

Вероника проснулась раньше всех и сосредоточенно рисовала в альбоме схему. В центре она изобразила себя, вокруг — свои сильные и слабые стороны. Первые она раскрасила красным карандашом, а вторые — зеленым. Еще она нарисовала фиолетовым свои желания, а синим — жизненные цели.

Схема становилась все сложнее. В ней прибывало стрелочек, облачков и корявых человечков, которые означали друзей Вероники. А по краям листа выстроились институты Клеверного Ансамбля, куда Вероника ставила плюсы и минусы в зависимости от того, какие стрелочки туда указывали.

— Что делаешь? — заглянула ей через плечо Свертхи.

— Да так, — ответила Вероника, немного прикрыв альбом.

— Да покажи. Что у тебя там?

Вероника неохотно убрала руку и еще неохотней разъяснила, что это ее планы на будущее. Что на третьем курсе у них начнутся факультативы, и она заранее хочет решить, чему будет учиться дополнительно. А то заниматься исключительно призывательством неудобно, к тому же сейчас оно получается не так легко, как в детстве.

— Мы только вторую луну учимся, — хмыкнула Даниша, не открывая глаз. — Тебя, может, на второй курс и не допустят. Экзамены, я слышала, сложные.

— Допустят-допустят, не слушай ее, — успокоила Веронику Свертхи.

— Она даже лекции не успевает конспектировать, — напомнила Даниша. — Переписывает у меня.

Вероника скуксилась. Ну да, пишет она все еще медленней остальных. Читает быстро, а пишет медленно.

Но это вообще-то жестоко — заставлять записывать то, что и так есть в учебнике. Хорошо, что так делает только мэтр Пиррье, и это при том, что у него и предмет-то самый бесполезный — история и философия магии.

Еще, правда, мэтр Эйхгорн заставляет записывать всякое. Но он не мучает детей скоростной писаниной. К тому же того, что дает он, в учебниках нет, так что это полезно. На его уроках Вероника даже успевала писать красиво, с завитушками и картиночками.

А на истории и философии магии — делала лихорадочные обрывочные записи, которые потом было невозможно прочесть. В итоге она и лекцию не слушала, и конспектировала кое-как, так что конспекты не помогали учить предмет, а только мешали.

— Ого, у Метаморфозиса много плюсиков, — сказала Свертхи, с интересом изучавшая схему Вероники. — А почему?

— Чтобы призывать разных существ, а потом снимать с них матрицы и принимать их облики, — серьезно объяснила Вероника. — Я пока не знаю, зачем это, но выглядит взаимоудобным…

— Так ты тогда и Вакуумад отметь, — посоветовала гномка. — Чтобы снимать матрицы, а потом создавать немтырей.

Вероника послушно отметила. А еще отметила Скрибонизий. И Вербалеон. И Энормир. И Темпестадор… и… и…

Как их много. Вероника схватилась за голову и невнятно замычала. Слишком большой выбор, и полезно всё.

Всё!

Подумав, она подвела еще одну стрелочку к Энормиру, и сразу две — к Темпестадору. Управление пространством очень полезно. А временем — еще полезнее. Маги и прочие существа часто плохо умеют защищаться от пространственно-временной магии, потому что это редко пригождается, ее мало кто умеет применять в сражении. Она для этого слишком трудная.

Настолько трудная, что под нее аж два института выделили.

— У нас на пятом курсе будет спациология, — подала голос Даниша. — Там будет пространство-время, но больше как теория. Такая высокая магия.

— Я хотела бы освоить это на практике, — серьезно сказала Вероника.

— Ты что, хочешь с кем-то сражаться, что ли? — хмыкнула Свертхи. — Это тебе в Риксаг надо было, а не к увальням вроде нас!

И она аж залилась смехом, а с ней и Даниша.

— Ни с кем я не хочу сражаться, — отвела взгляд Вероника. — Я хочу руководить.

Она думала, что девочки от этого захохочут еще громче, потому что Веронику вечно не принимают всерьез, но они неожиданно ее поняли. Ну то есть немного, конечно, посмеялись с того, что Вероника такая маленькая, а уже с такими планами, но в целом поняли. Потому что на Апеллиум идут в основном те, кто хочет отдавать приказы.

— Да, это лучше, чем самому все делать, — сказала Даниша, потягиваясь. — Я когда всему научусь, то буду просто сидеть и распоряжаться: эй ты, подай то, эй ты, унеси это. Сделай это, сделай то. Почеши мне спину. И все будут слушаться.

— Кто? — не поняла Свертхи.

— Духи всякие, идимы, лоа. Может, демоны, если какие-нибудь неопасные. Посмотрим.

— Демоны все опасные, — сказала Вероника. — Почти все.

— Да ну? Даже твоя мама?

— Особенно она.

По телу Вероники пробежал холодок. Мама — это другое. Она единственный демон, над которым у Вероники никогда не будет власти. Она всегда сможет законно лишить ее чего угодно. Запретить что-то. Или сделать такое лицо, что Вероника сама сделает все, что хочет мама, лишь бы ее не расстраивать.