Семья волшебников. Том 4

Что за времена настали? Это все из-за Локателли. Он испортил систему образования и всю Мистерию. Теперь только своей бородой похваляться и может.

А может, и не только Локателли. Как обычно, поколения сильных людей берут слишком много на себя и балуют детей, чтобы те встречали меньше трудностей. А дети в итоге вырастают капризными и изнеженными. И на смену сильным поколениям приходят слабые.

А потом мир рушится.

— … Мы поняли вашу точку зрения, мэтр Инкадатти, но зачем конкретно вы пришли? — сухо спросила Кайкелона Чу.

Таалей Драмм и Ахута Альяделли тоже смотрели с недоумением. Ректоры Апеллиума и Субрегуля сидели у президента Провокатониса, когда в кабинет без стука и доклада ворвался старик Инкадатти. До них доходили слухи, что легендарный истребитель нечисти совсем выжил из ума, но раньше они не думали, что все настолько запущено. Драмм в свое время очень обрадовался, когда такой заслуженный профессор пожелал вернуться к преподаванию.

И с преподаванием-то он справлялся. Никаких нареканий. Немного эксцентрично, конечно, но кто здесь не эксцентричен?

— Да, я немного издалека зашел, — нехотя согласился Инкадатти. — Извините, что без стука, но дело не терпит.

— Мы вас внимательно слушаем, — кивнула мэтресс Чу.

— Во-первых, выданный мне учебник ПОСС никуда не годится, — заявил старик. — Его писал тот, кто ничего не знает о детях, никогда их не видел в глаза и не понимает, что они глупы и их сложно заинтересовать стоящими вещами. Какая-то старая дева, которая ни разу не вытирала сопли заблевавшему ее карапузу!

— Спасибо за вашу критику, — холодно сказала Кайкелона, чья фамилия стояла на обложке учебника. — Что еще?

— Еще. Я забыл. Нет!.. Да!.. Вот список приемлемых учебников.

Президент взяла бумагу. Вставшие со стульев ректоры заглянули ей через плечо, и Драмм задумчиво сказал:

— Среди них ваша книга, мэтр Инкадатти.

— Да, она на первом месте, — кивнул старик. — Но я не настаиваю. А то в силу узости мышления некоторые могут решить, что я набиваю себе цену. Я вообще по другому поводу зашел.

— Еще что-то есть? — устало спросила Чу.

— Да. Тут у одной девочки ожерелье Друктара. Утверждает, что сама сделала.

— Не может быть! — ахнула Альяделли. — Это та вундеркинд?!

— Да.

Разумеется, все догадались, о ком речь. Сразу же. С тех пор, как Апеллиум принял Веронику Дегатти, ее держали под неусыпным, но ненавязчивым наблюдением. Приглядывали за каждым шагом вне спальни и ванной комнаты, следили, чтобы ничего не натворила.

За ее успехами в учебе наблюдали отдельно… они пока что не впечатляли, училась Вероника обыкновенно, как все. Даже немного отставала из-за слишком юного возраста, так что по некоторым предметам с ней занимались дополнительно.

Но преподаватели отмечали запредельную магическую активность и регулярные стихийные чары.

В основном непроизвольные. Вероника, сама того не замечая, призывала всякие предметы — забытые учебники и канцелярские принадлежности, сладости, один раз плюшевого фиолетового кота. Кишащую в стенах Клеверного Ансамбля мелкую нечисть влекло к Веронике, как магнитом. Иногда против своей воли — страшилу Фобози девочка заставляла провожать ее в туалет, тот потом докладывал Кайкелоне.

А еще она порой выпадала из-под наблюдения — просто исчезала в эфирном восприятии, и духи-служители в упор ее не замечали. Или забиралась в места, неподвластные волшебному взору. К счастью, ничего особенного Вероника в эти минуты не делала… пока что.

Дети с естественной магией Клеверному Ансамблю не в новинку. Здесь часто учатся юноши и девушки с волшебством в крови. Разного рода полудемоны, драконята, феи, некоторые особо одаренные эльфы и гномы. С сестрой Вероники прямо сейчас учится девочка-гарвей, полуджиннья. Она с рождения умеет летать без крыльев.

Но ни в ком еще естественная магия не проявлялась настолько бурно. Просто иногда космически-безбрежно. И это всех беспокоило, потому что подобное — это как взрывная свеча рядом с горящим факелом. Одной искры может хватить, чтобы загорелся фитиль, а потом… бум!

И хорошо еще, если при этом погибнет только сама девочка.

— Так, будем разумны, — произнес Драмм. — Сама она такое ожерелье сделать не могла. Я долго изучал ее дар — если не считать редкостной восприимчивости к плацебо, он сводится к призывам. В очень широком диапазоне — она призывает неодушевленное и одушевленное, демонов и духов, оживляет нежить и объекталей… опять-таки призывая стихийных духов в вещественные оболочки. Может изгонять, что суть обратный призыв. Может запечатывать, что…

— Мэтр Драмм, мы все учились в школе, — холодно произнесла Кайкелона.

— Да. Извините. Я хочу сказать, что по факту способность у нее всего одна, хотя и на диво мощная. И для производства такого артефакта она бесполезна. А девочка все-таки не гений… в более широком смысле.

— Даже если бы и гений — это невозможно, — согласилась Чу. — Откуда ей знать рецепт изготовления? Он не описан в литературе, доступной ученикам.

— Я скорее поверю, что она призвала одно из существующих, — сказал Драмм. — Как известно, было создано всего три образца. Одно у мэтресс Чу. Еще одно — в музейном хранилище артефактов особой мощности. Третье утеряно.

— Мое при мне, — отогнула ворот платья Кайкелона. — Я бы заметила пропажу.

Профессора несколько секунд смотрели на мерцающие жемчужины, каждая из которых заключала глаз гохеррима или иного высшего демона. Каждый из них многое бы отдал за ожерелье президента Чу.

— Несколько дней назад мэтр Мазетти уведомил меня, что наш чудо-ребенок проник в запретный отдел библиотеки, — припомнила Кайкелона. — С его слов, она приняла защитный барьер за обычные шторки и просто попросила… раздвинуться.

— О боги, еще и это! — закатила глаза Альяделли. — В случае чего — как ее сдержать?!

— Ну, всегда остается… ладно-ладно, молчу, — отвел взгляд Драмм.

— А что ей было там нужно? — осведомился Инкадатти.

— Мазетти сказал, что девочка просто хотела почитать запретные книги. Его это как будто… умилило. Он не рассердился. Сказал, что магию тянет к магии.

— Хм. Вот как. Почитать, значит.

— Нельзя исключать, что ожерелье действительно могло быть попросту украдено, а затем ребенок, будучи пойманным с поличным, не нашел ничего лучше, кроме как соврать, — задумчиво произнесла Кайкелона. — С ее-то способностями. Я предлагаю немедленно отправиться и лично проверить, на месте ли музейный экземпляр ожерелья.