Сэр

— Разве ты не должна сейчас тереться о дерево? — огрызаюсь я в ответ.

Она самодовольно ухмыляется.

— О, ты видела, да?

— К сожалению.

— Ты смешная, — сухо отвечает она. — Или это я вижу ревность?

— К тому, как ты потираешься о дерево? — усмехаюсь я. — Мне жаль дерево.

— Нет, что я могу обнять дерево и заставить его выглядеть чертовски красиво. Ты можешь что-нибудь сделать красивым, Айви?

Я кисло улыбаюсь ей.

— Знаешь, Нина, я никогда не была настолько тщеславной, чтобы задавать себе этот вопрос.

— Потому что ты обычная, а обычным людям это не нужно.

Моя улыбка становится милой.

— Красота увядает, дорогая.

Она пожимает одним плечом.

— Вот для чего нам нужен ботокс.

Я показываю большим пальцем в ее сторону и смотрю на Эйдана.

— Эта чихуахуа когда-нибудь перестанет лаять?

— Полегче, — предостерегает он нас, но я замечаю, как слегка изгибаются его губы, будто тот находит это — или меня? — забавным.

Почему Эйдан уделяет мне так много внимания? Он был с этой блохой всю ночь… разве не она должна быть объектом его гребаного внимания?

Правда в том, что я этого не вынесу.

Не хочу, чтобы он видел, как я ломаюсь.

Потому что я, черт возьми, могу.

Еще раз оглядев комнату, я понимаю, что сделала то, что должна была, и мне нужно убраться к чертовой матери, пока не столкнула эту сучку с балкона, пока не закричала, не расплакалась и не рассказала ему все.

Дерьмо.

— Я буду ждать в вашем кабинете, пока вы соберетесь, мистер Уэст, — сухо говорю ему я.

Я выхожу из комнаты, как всегда, осознавая, что он наблюдает за каждым моим шагом. Рядом с этим парнем чувствую себя, как под увеличительным стеклом.

Он пытается понять меня, и при таких темпах у него это может получиться.

***

Некоторое время я жду его в кабинете. Сижу на стуле напротив его пустого стола, снова и снова переживая их обоих на этой кровати. Мои эмоции утихли. Мой мир стал серым. Я защищаю себя от эмоциональных травм, но все еще одержима увиденным.

Я не могу отпустить это.

Так сделай с этим что-нибудь, Айви.

Киваю сама себе; адреналин разливается по моему телу с пугающей скоростью. Я дрожу, и от этой дрожи у меня стучат зубы.

Он мой. Он мой.

Сделай что-нибудь.

Сделай что-нибудь!

У каждого есть предел, и думаю, что я давно превзошла свой. Увидев ее… увидев их… что-то внутри меня оборвалось.

Прости, Стивен, но я не могу — я не буду — терпеть это.

Я встаю, чувствуя, что меня вот-вот вырвет, но это меня не останавливает. Вылетаю из кабинета и направляюсь в его спальню. Не думаю, потому что, если сделаю это, то напомню себе, насколько это плохая идея. Что я вот-вот провалю свою миссию.

Но это уже слишком, и я не могу этого вынести.

Он мой, а я его, и эта сучка не входила в нашу сделку. К тому же не подписывалась на то, чтобы она была здесь. Она должна уйти, или я сама физически уберу ее.

Я не для того провела все эти месяцы, ожидая его, чтобы наблюдать, как к нему прикасается сучка, которая, очевидно, манипулирует им, чтобы находиться здесь. Он же прогнал ее по какой-то причине ранее.

Я распахиваю дверь, а она все еще на балконе, все еще курит. Эйдан поправляет галстук, когда поворачивается и смотрит на меня.

Останавливаюсь посреди комнаты, стук моего сердца отдается в ушах, я покраснела и у меня кружится голова, но я не могу.

Я простор не могу.

— Тебе нужно вышвырнуть эту сучку из своего дома, — закипаю я, и в моем голосе появляются опасные нотки. — Ей, блядь, нужно уйти… сейчас же.

6

Эйдан

Я смотрю, как Айви выходит из комнаты, и провожаю взглядом ее фигуру, потому что она великолепна. И это проблема. Блядь. Меня охватывает чувство дежавю, будто я не в первый раз вижу, как она уходит. Отмахиваюсь от этого, потому что больше не знаю, чему верить.

Я начинаю сходить с ума.

Но, черт возьми, то, как она ответила Нине, было как глоток свежего воздуха. Не могу отрицать, что испытываю удовлетворение от того, что у моей новой ассистентки крепкий характер, а я уже начал думать, что мне здесь может стать скучно.

— Тебе действительно следует избавиться от этой девчонки, — говорит Нина с балкона. — Какая грубая сучка, да еще вторгается в наше пространство подобным образом. И не заставляй меня говорить об этой юбке. Как свинья в юбке.

Я медленно поворачиваю к ней голову, опуская глаза, потому что рядом с Айви она выглядит нелепо, а эта юбка… эта юбка на ней была чертовски греховной.

— Это не твое дело, что я делаю со своими сотрудниками, — огрызаюсь в ответ. — Точно так же, как это не твое гребаная дело — забираться в мою чертову постель посреди ночи.

Нина задерживается у раздвижной двери, наблюдая за мной с грустной улыбкой.

— Раньше тебе нравилось, когда я так делала, Эйдан. Поэтому подумала, что должна повторить старые приемы, чтобы освежить твою память. Разве мы не договорились, что я хотя бы попытаюсь? Мне жаль. — В конце ее голос срывается, и она отворачивается.

Я замираю и закрываю глаза, пытаясь найти истину в ее словах. Нравилось ли мне когда-нибудь, когда Нина забиралась ко мне в постель глубокой ночью? Я не помню этого, но не могу опровергнуть ее утверждения. Просто не имею ни малейшего понятия, и это еще одна проблема.

Я не знаю, кому доверять.

Не знаю, кто распространяет ложь.

Не знаю, в какую правду верить.

Потому что никто не хочет мне ничего говорить.

Я зол. И хочу вышвырнуть Нину из своего дома вместе с этой голубоглазой озорной крошкой, которая вытворяет странные вещи с камнем в моей груди. Я хочу побыть один, погрузившись в единственную известную мне истину — настоящее.

Нина продолжает причитать.

— Как ты мог быть таким холодным по отношению ко мне?

— Холодность означала бы, что неделю назад я выставил бы тебя за дверь, — огрызаюсь я. — Холодность означала бы, сказать тебе идти нахрен вместе со своей предполагаемой фотосессией. Как долго этот фотограф собирается здесь находиться?

Она оборачивается и смотрит на меня полными слез глазами.

— «Инстаграм» — это процесс, Эйдан! Процесс. Моя жизнь не такая систематичная, как твоя. Я сейчас очень важная персона, и это значит, что мне нужны правильные кадры, правильное послание для моих поклонников…