Сэр

И вот так, я сморю внутрь себя, пытаясь уловить слабое ощущение чего-то знакомого. Роюсь в тайниках своего сознания в поисках тех фрагментов, которые всплывают время от времени, но на данный момент они потеряны. Они разбросаны во все стороны, и я не могу дотянуться до них достаточно быстро.

Иногда…

Иногда мое сознание пронзает острая боль, и я напрягаюсь, чтобы справиться с ней, прежде чем на меня нахлынет спокойствие.

Я слышу, как Рут говорит мне что-то.

Слова то тут, то там, но между ними слишком много пробелов.

Мой дорогой мальчик…

Ты все потерял…

Начни сначала, ты станешь никем…

Протяни руку…

Подожди…

Я не могу не чувствовать, что это важно.

То, что она сказала, что-то значило для меня.

И, как потерянный мальчик, я брожу по поместью. Иду по периметру, пробираюсь сквозь деревья… Я иду и иду, пока небо не темнеет. Стою на вершине холма, одинокий и печальный…

Мне так чертовски грустно, когда я смотрю на звезды.

14

Айви

Этим утром Уэст расхаживает по кабинету.

Трудно не поглядывать на него время от времени. Сегодня он выглядит особенно повседневным — пуговицы на его серой рубашке расстегнуты, ни галстука, ни пиджака. Рукава у него закатаны, и только его обнаженные предплечья — жилистые и мускулистые — завораживают меня.

Я сглатываю, во рту пересыхает, и пытаюсь набрать электронное письмо, но меньше чем за минуту делаю полдюжины ошибок, потому что отвлекаюсь.

Он расхаживает по комнате, засунув руки в карманы, его мысли бурлят.

— Не хотите успокоиться, мистер Уэст? — наконец говорю я. — Вы заставляете меня нервничать со всей этой ходьбой.

Он замирает на шагу, смотрит на меня, и от одного этого взгляда у меня по спине пробегает дрожь. И на этот раз это дрожь другого рода. В его взгляде нет ярости или безразличия — в нем есть что-то еще.

Я не могу смотреть на него достаточно долго, чтобы понять его.

То напряжение, о котором я говорила? Оно никогда не покидает нас и постоянно витает вокруг, словно воздух.

Я снова перевожу взгляд на экран, притворяясь, что продолжаю писать, но на самом деле я печатаю «чертчертчертчертлалалала» снова и снова.

Я прекрасно понимаю, что он снова идет, на этот раз… ко мне. Эйдан останавливается по другую сторону стола, наблюдая за мной.

Мои пальцы застывают на клавиатуре. Я смотрю на него в ответ, затаив дыхание, ожидая, что он что-нибудь скажет. Уэст этого не делает. Он смотрит поверх моей офисной рубашки с глубоким вырезом, прямо в ложбинку. Потом проводит языком по нижней губе, переводя взгляд обратно к моим глазам. Затем отворачивается и продолжает расхаживать по комнате.

Я тихо выдыхаю, чувствуя, что мои нервы на пределе.

Я удаляю свое письмо и начинаю снова, остро осознавая странное настроение Уэста сегодня. Что, черт возьми, творится у него в голове?

В конце концов, он обходит стол, и мои пальцы застывают на клавиатуре, когда я чувствую, как тот приближается.

Знаю, что он стоит у меня за спиной. Я ощущаю его пристальный взгляд. Он подходит так близко, что его тело задевает спинку моего стула. Мою кожу покалывает от осознания происходящего. Я снова сглатываю, пытаясь сосредоточиться на своем электронном письме — кому, черт возьми, я пишу? Какой сегодня день недели?

Его одеколон заполняет пространство, как облако, но не подавляет. Я хочу повернуться к нему, посмотреть, что Эйдан делает, понять, почему он так близко и нависает рядом. Если бы я только могла заставить свои губы шевелиться и спросить его, но этого не произойдет. Потому что мне нравится это ожидание, неизвестность.

Это сладкая пытка.

Затем он отходит и садится на стул рядом со мной. Я украдкой бросаю на него взгляд и сразу же напрягаюсь, когда встречаюсь с его глазами. Его стул повернут в мою сторону. У него в руке ручка, и он вертит ее между пальцами, наблюдая за мной, его лицо такое серьезное — такое отяжелевшее от раздумий — что у меня перехватывает дыхание.

Что, черт возьми, происходит?

Мне вдруг хочется услышать от него едкие выпады, чтобы он сказал мне, какая я бесполезная, но Уэст ничего не говорит.

Это интересное развитие событий.

Он такой весь день. Внимателен к моему присутствию, чаще смотрит на меня, чем нет. Уэст снова расхаживает по комнате, поигрывает ручкой, подходит ко мне опасно близко — в какой-то момент проводит пальцами по спинке моего стула, слегка задевает меня сзади за шею, и одно это прикосновение заставляет мою спину настороженно выпрямиться.

Он мучает меня, я уверена в этом.

Эйдан наслаждается этим. Он должен, он должен, потому что чувствую, как энергия бурлит у него под кожей, чувствую, как она приумножается каждый раз, когда я замираю, каждый раз, когда закрываю глаза, чтобы восстановить самообладание после того, как он подходит слишком близко.

— Вы в порядке, мисс Монткальм? — наконец спрашивает он, осторожно изучая меня.

Я слабо киваю.

— Я… великолепно. А вы, мистер Уэст?

— Я? — повторяет он, медленно дыша. — Я… восхищен.

Восхищен… вот слово, которым можно заманить в ловушку полную надежд женщину.

Нас прерывает звук пылесоса прямо за дверью кабинета. Эйдан поворачивает голову в его сторону и бросает на меня любопытный взгляд.

— Ты вообще собиралась спросить меня, можно ли нанимать эту толпу уборщиков?

Я провожу пальцами по волосам.

— Я не думала, что мне нужно ваше разрешение. Я ваша личная помощница.

— Мы уже установили это.

— Я слежу за порядком в доме.

— У меня есть домработница.

— Она не рабыня, мистер Уэст.

Его взгляд становится пристальнее.

— Нет, она определенно не рабыня.

— Тогда вы знаете, почему я наняла их.

Он молчит несколько мгновений.

— Я все еще должен разрешить это.

Я смотрю на него.

— Вам нужно, чтобы я обсудила это с вами, хотя знаю, что вы согласитесь?

— Да.

— Почему?

— Я твой босс.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза, и произношу его же слова.

— Мы уже установили это.