Сердце правящего дракона

– Ты восхитительна, – ещё один поцелуй, и широкая ладонь с любовью погладила по волосам, – для меня ты безупречна в любом виде, моё небо, но айтар и придворные будут в бешенстве и попытаются сорваться на всём подряд.

– Нужно привести себя в порядок, – я никогда глупой не была.

Любимый улыбкой согрел душу и тихонько решил:

– Приведу модисток.

И исчез в огне, нехотя выпустив меня из объятий.

Едва он ушёл, я поняла, что на деле мне куда страшнее, чем хотелось бы, но вместе со страхом в груди дрожала нервная решимость действовать. Если Нэрен уверен, что озвученное им решение будет лучшим для всех, то я поверю и покорюсь его воле. Если в итоге окажется, что он ошибся… я не буду обвинять и ругать. Он не бог и не может предвидеть будущее, и найденное им решение сейчас выглядит для нас единственно верным.

– Боишься? – Кели неслышно приблизилась, с тревогой заглядывая мне в глаза.

– Я в ужасе, – призналась совершенно искренне, сжимая руку подруги.

Кеалим печально поджала губы и повторила то, что терзало и мои мысли:

– Сердце правящего дракона.

Не ответила, просто не зная, что сказать.

Леди Нериар всё поняла по выражению моего лица и сказала:

– Думаю, искать информацию бессмысленно.

Вот с этим я была согласна.

– Нэрен сам расскажет, – в этом не сомневалась ни я, ни она.

Магичка помедлила мгновение, а затем шагнула ближе, крепко обняла, положив голову мне на плечо, и вот так сказала:

– Я попрошу у него проход через границу.

Меня подбросило и затрясло от вмиг охватившего страха.

– В Раделию не пойду, – вздохнула всё сразу осознавшая подруга. – Вытащу Эрика, потребую у него координаты того тайника с дневником Тьмы, может, смогу что узнать.

Я глухо застонала, сморщившись от запоздалого воспоминания.

– Верина!

– М? – Кели чуть отстранилась, вопросительно заглядывая в моё лицо. – Знакомое какое-то имя…

Выскользнув из её объятий, поправила распущенные волосы и розовое летящее платье, на которое сменила тот испорченный ужас, в котором оказалась в доме Нэрена.

– Её отец Эвен Хелинс, он языковед, мы обращались к нему за помощью, когда интересовались летописями Айшаэры.

– Точно! – подруга щёлкнула пальцами, посветлев от осознания. – И что с ней?

Я в двух словах пересказала наш сегодняшний визит в её дом, отсутствие господина Хелинса, состояние и реакцию Верины на вопросы о нём, неприятность с дверью и моё обещание всё починить.

Нериар выслушала молча и внимательно, вздохнула в конце, а когда послышался нарастающий гул огня, пообещала:

– Я смотаюсь к ней. Буду осторожна! – добавила тут же, увидев выражение моего лица. – Не волнуйся, Ари, в деле конспирации мне нет равных.

Весело подмигнув, девушка отошла в сторону, не желая мешать выходящим из огня женщинам. А вот Нэрена, появившегося последним, подруга отозвала в сторону и принялась что-то говорить. Я не слышала её слов, вынужденная улыбаться и здороваться дюжине модисток-дракониц, обступивших и принявшихся обсуждать мою внешность, но увидела, как внимательно выслушавший Карам дарт аль-Хаенг утвердительно кивнул, что-то уточнил и протянул Кели раскрытую ладонь, окутанную ярким золотым свечением.

Дальнейшего увидеть мне не позволили, сцапав и утащив в ванную комнату.

– Айман аль-Хаенг оставил указания, но мы должны спросить у вас, эдира – какие будут пожелания?

Модистки окружили меня в ванной, стараясь не трогать лишний раз без причины и с первого взгляда разительно отличаясь от камеристок во дворце императора. Эти женщины, принадлежащие в основном к драконьим полукровкам, смотрели без презрения или превосходства, не пытались оскорбить всем своим видом и не продумывали, как бы повеселиться за чужой счёт. Они пришли работать и они были готовы работать, заботясь в первую очередь о своём клиенте. Причём я точно видела, что это не Нэрен на них надавил, это просто они сами по себе были такими… беззлобными.

– Я направляюсь к айтару аль-Сайрасу, – голос был тихим и надломленным.

– Мы это учтём, – склонилась женщина с роскошными золотыми кудрями, струящимися по изумрудной ткани платья. – Какие-то пожелания конкретно у вас будут?

У меня никогда не спрашивали, чего я хочу и как мне будет комфортно.

– Нет, – прошептала, отдаваясь в руки профессионалов.

Вот так живёшь и жалеешь, что всё за тебя решают, а когда спрашивают, оказывается, что ты даже не представляешь, чего на самом деле сама хочешь.

А чего бы я хотела? Кроме мира, прекращения войны и свержения Безумного императора? Не как принцесса, не как будущая императрица, не как тайное оружие и надежда своей страны. Чего бы хотелось чародейке Аристее Вескер?

Об этом я размышляла, пока модистки делали из меня красавицу. В воду загонять не стали, услышав, что я сегодня уже дважды мылась целиком и полностью – первый раз с камеристками, второй после неудачного изнасилования. Женщины, словно почувствовав моё обречённое состояние, завели разговор обо всём и ни о чём, я даже отвечала, улыбалась, изредка смеялась, что-то выбирала и рассказывала, но практически не отслеживала ход мыслей, продолжая задаваться вопросом: чего я хочу?

Они закончили минут за двадцать, не больше, вывели меня к ростовому зеркалу у стены и отступили, затаившись позади восторженными пташками.

Я… с трудом узнала себя.

Моя кожа сверкала. Никогда ничего подобного прежде не видела и не думала, что это может быть так сдержанно, завораживающе и красиво. Ярче кожи мерцали волосы, каким-то удивительным образом сумевшие приобрести медово-золотистый оттенок. Верхняя их половина была уложена ажурным пучком и закреплена двумя золотыми перекрещенными палочками, которые изображали веточки цветущего дерева, остальные волосы мягкими кудрями спускались почти до поясницы. Мимолётно подумала, что недавно же обрезала по середину спины, когда они только расти успевают?

Платье оказалось кроваво-красным и истинно в духе Хайрассы – многослойная летящая юбка, плотная ткань на груди, толстые лямки, никакого корсета, открытые руки, шея и декольте. Вырез был частично прикрыт полупрозрачной тканью, но я всё равно чувствовала себя из-за этого крайне неловко и неуютно. Практически голой. Будь на мне хотя бы корсет, это было бы совсем другое дело, но так…

На ноги надели туфельки на запредельно высоком каблуке, а на левое бедро подвеску с золотыми цепочками и рубинами. Я сначала не поняла, для чего это, а потом заметила в юбках вырез, показывающийся при ходьбе.

Мне стало окончательно плохо.

– Вы красавица! – заверили модистки. – Во дворце вам не будет равных!

Ну, если даже так… Да даже так мне всё равно было крайне неуютно.

– Благодарю вас, – произнесла с вежливой улыбкой.

И первой покинула ванную, сбегая не столько от полукровок, сколько от зеркала.

Нэрен ожидал меня в спальне и повернулся от окна, едва открылась дверь. Его чуть затуманенный размышлениями взгляд скользнул по мне снизу вверх, заметно светлея и проясняясь, и замер на глазах.