Сердце Скал

Он повернулся к лакею и приказал ему развернуть принесенное оружие. Это были кэналлийские эспады – чудесные трехгранные шпаги, тонкие и в меру упругие, с прекрасным эфесом и гардой в виде небольшой плетеной корзинки, защищающей кисть.

Во взгляде Дарави мелькнуло восхищение, однако он постарался скрыть его.

— Позвольте, господин капитан, но это не шпаги, а зубочистки, — заявил он.

— Да будет вам известно, кавалер, — снисходительно бросил Манрик, — что герцог Алва готов сразиться с графом Килеаном на чем угодно – хоть на вертелах, хоть на зубочистках. Но вы секундант, и должны заботиться о том, что будет полезнее для вашего доверителя. Взгляните, — и он взял одну из шпаг у лакея, — этот клинок почти такой же длины, как ваш, но значительно легче, что немаловажно во время дуэли. Он прекрасно сбалансирован, и им можно как рубить, так и колоть. Рукоять чрезвычайно удобна, а о том, что чаша великолепно закрывает кисть, можно даже не говорить: это очевидно.

Во время этой демонстрации к ним подтянулись остальные секунданты. Джеймс Рокслей даже взял второй клинок, согнул его, проверяя упругость и прочность, попробовал на носке сапога и, резко рубанув воздух, сделал пару выпадов.

Дарави повернулся к Килеану-ур-Ломбаху. Тот отрицательно мотнул головой.

— Все, что вы говорите, правда, господин капитан, — учтиво согласился провинциал, — но эти клинки – кэналлийские. Они хорошо знакомы герцогу Алва, что создает преимущество для его светлости. Как секундант, я не могу с этим согласиться. Боевое оружие, разумеется, тяжелее, зато оно должно одинаково прийтись по руке и господину Первому маршалу и господину коменданту Олларии.

Кавалер Дарави любезно опустил слово «бывшему».

Что ж, если осел уперся, добром его с места не сдвинуть. Манрик уступил:

— Будь по-вашему.

И он отдал эспаду, которую все еще держал в руке, барону Карлиону, секунданту графа Ариго: тот жестом попросил показать ему оружие. Старший брат королевы явно оценил его по достоинству.

— Кэналлийцы, конечно, мерзкий народец, — сказал Ги вполголоса Штефану Гирке, осматривая лезвие, — но оружие они делать мастера. Я не отказался бы от пары таких клинков.

— Дело за малым, дорогой Ги, — спокойно ответил Спрут. — Убейте Ворона – и они ваши.

Граф Ариго криво усмехнулся.

— Какой соблазн, — пробормотал он.

В этот момент часы на далекой колокольне церкви святого Андрея отзвонили одиннадцать.

Манрик оглянулся на кареты Людей Чести, которые перегораживали вход во внутренний двор Нохи, пытаясь высмотреть между ними черно-синие ливреи. Ливрей не было, однако из пролома в ближайшей стене прямо на него внезапно вынырнул Марсель Валме.

— Здравствуйте, господа! — оживленно поздоровался он со всеми. — Надеюсь, я не опоздал?

— Я полагал, что герцог Алва с вами, виконт, — сказал Манрик, обмениваясь с ним рукопожатием.

— Я уехал к Капуль-Гизайлям, — признался виконт. — Хотел затащить туда и Алву, но он сослался на какие-то неотложные дела.

Вид у Валме был ослепительный – еще ослепительнее, чем у Ги Ариго. Его округлое брюшко обтягивал лиловый атласный камзол, украшенный кружевами и обильно усыпанный зелеными бантами, тонкий гипюр пенными волнами спускался с отворотов его сапог, а на заботливо завитых локонах лихо сидела новомодная шляпа с длинным нефритовым пером. Вокруг виконта, словно вокруг свежераспустившегося куста сирени, витало облако ароматов, в которых разборчивый нюх легко опознал бы запах гайифской пудры и лавандовой туалетной воды.

Джеймс Рокслей, секундант графа Гирке, шагнул к Валме и тут же поморщился, словно у него засвербело в носу.

— Прошу вас осмотреть со мною шпаги, виконт, — произнес он, слегка отворачиваясь в сторону. — Надеюсь, вы захватили с собою ваш комплект?

Было совершенно очевидно: если виконт и захватил с собою что-нибудь, это была исключительно пара надушенных носовых платков.

— О! — воскликнул неунывающий Валме. — Я совершенно полагаюсь на вас, сударь! Ведь вы – Человек Чести. Признаться, сам я вчера допоздна засиделся за тонто и забыл о кое-каких мелочах.

Рокслей скривился еще сильнее, но промолчал: то ли не нашелся с ответом, то ли побоялся чихнуть не вовремя. Взамен он сделал шаг назад и жестом подозвал своего оруженосца Роберта Лоу, стоявшего чуть поодаль с двумя шпагами, завернутыми в плащ.

— Било одиннадцать, господин капитан, — опять завел свою шарманку кавалер Дарави, — однако герцога Алвы все еще нет.

— Не тревожьтесь об этом, кавалер, — сухо бросил ему Манрик. — К тому же эти господа, — он широким жестом указал на остальных секундантов, — пока не определились с оружием.

Граф Ариго кивнул на эспады: видимо, у него и впрямь возникла бредовая идея завладеть кэналлийскими клинками.

— Мы выбираем оружие герцога Алвы, — чопорно произнес Карлион, повинуясь этому жесту. Граф Тристрам присоединился к нему, уловив что-то вроде подтверждения со стороны Энтрага, хотя, возможно, тот всего лишь порывисто вздохнул.

— Поединок на линии проводится на колишемардах, если они имеются, — возразил теньент Миквиц. — Я уведомил вас вчера, капитан, что у нас есть это оружие.

Манрик не успел ответить: его опередил Рокэ Алва. Никем не замеченный, он стоял у бреши в стене заднего двора Нохи, и, вероятно, уже некоторое время прислушивался к разговору. Вид у него был странный: без шляпы и без плаща, бледнее обычного и с отсутствующим взглядом.

— Прошу извинить за опоздание, господа. Я пришел слишком рано и решил прогуляться по аббатству. К несчастью, внутренний переход разрушился, и мне пришлось поискать брешь.

Его сапоги и впрямь были в пыли. Ни лакея, ни врача с ним не было.

— Где ваши слуги, монсеньор? — вполголоса спросил его встревожившийся Манрик: по правилам все явившиеся на место дуэли должны были находиться на виду.

— Со мной только Пако. Я велел ему держаться поодаль, чтобы Моро не напугал лошадей этих господ.

Люди Чести переглянулись, а кавалер Дарави даже не поленился прогуляться до бреши, чтобы проверить, нет ли на заднем дворе хитрой кэналлийской засады. Видимо, зрелище запустения успокоило его.

— Итак, господа, — продолжал Алва, все с тем же отсутствующим видом обращаясь к своим секундантам, — с кем я дерусь первым?

— Мы ждали только вас, чтобы начать жеребьевку, — с поклоном ответил Карлион. — Согласно предварительным условиям, капитан Феншо-Тримейн дерется последним, поскольку настаивает на линии. Остальные готовы сражаться с вами в произвольном порядке.

— Не будете ли вы так любезны, виконт, — обратился Рокслей к Валме, приятно улыбнувшись, — одолжить нам на минуту вашу шляпу?

Валме с куртуазным полупоклоном вручил Рокслею требуемый предмет. Тот перевернул его тульей вверх и поднес к графу Гирке, подметя роскошным пером всю пыль с каменных плит площадки. Спрут ленивым движением стянул с пальца аквамариновый перстень и кинул его внутрь шляпы. За аквамарином последовали алая ройя графа Ариго, шерла Энтрага и изумруд Килеана. Рокслей встряхнул их и передал шляпу Карлиону. Барон церемонно понес это украшение головы виконта обратно к герцогу Алве. Тот, не глядя, небрежно опустил руку, и, вынув первое кольцо, бросил его Манрику.