Серебро в костях

Но не невозможно.

— Возможно, — сказала я, хотя в памяти всплыли слова Нив. Я всё ещё не вижу у неё мотива. — Разве Мерлин не говорил, что на острове есть ещё двое, подобных ему? Может, она — третья. Та, что… ждёт?

— Он ещё сказал, что одна из них пыталась подчинить себе смерть, но в итоге стала её служанкой, — напомнил Эмрис. — Возможно, она зашла слишком далеко и по ошибке вызвала проклятие.

— Или, — добавила я, — в итоге захотела служить Владыке Смерти. И отдать ему остров.

На лице Эмриса отразилась внутренняя боль:

— Мы всерьёз собираемся верить безумному болтливому друиду, запертому в дереве?

— Да. Нет. Я не знаю. — Я сжала ремень своей рабочей сумки и шагнула за порог башни, позволив ботинкам хрустнуть по снегу. Вид покрытого гнилью ландшафта тут же вызвал в памяти образ костей Нэша. — Думаю, главный вопрос — это как Верховная Жрица, этот ревенант, получила Кольцо Рассеивания. Это она убила Нэша?

— Боюсь, мы вряд ли сможем это выяснить, — сказал Эмрис. — Но… может, Нэш сам принёс его ей? Или она нашла его уже после того, как стала ревенантом, притянутая магией кольца. У неё явно были свои тайны. — Он протянул мне меч с озера. — Похоже, все его фокусы работают только на тебя.

Моё дыхание сбилось, когда я уставилась на клинок. Рукоять была инкрустирована слоновой костью, которую не смогла запятнать даже болотная вода. А то, как лезвие вспыхнуло огнём…

— Оставь его у себя, — сказала я, развязывая охранные чары.

Эмрис умел владеть клинком. Ему и носить. И пользоваться. Этот меч пришёл из моего сна, и я не хотела на него смотреть, если в этом не будет необходимости. Не хотела думать, что всё это могло значить.

Мы пошли в разные стороны вокруг башни, собирая глиняные таблички с вырезанными на них сигилами в аккуратные стопки. Встретившись у задней стены, он взял оба венка и убрал их в сумку. Я в который раз пожалела, что они защищают только места, а не людей.

— Эй, Тэмсин, — сказал он, переплетая пальцы с моими. — Мне тоже нормально, если пока это останется только между нами.

Я кивнула. И вместе мы направились на север.

***

Пушистый снег был одновременно и помощником, и помехой: он глушил наши шаги, но в то же время замедлял их. Остров вряд ли был больше пары миль в длину и ширину, но сейчас он казался бесконечным, пока мы брели вперёд.

Каким-то образом, почти невероятным, лес стал выглядеть ещё зловеще. Полузасыпанные снегом поваленные деревья невозможно было отличить от существ, зарывшихся в землю. Сосульки, почерневшие от копоти и гнили, свисали с переплетения ветвей, будто зубастые клыки.

Время от времени с ветвей срывались комья снега, с глухим стуком оседая на нас, забираясь под воротники курток и в волосы. Пальцы на ногах и руках уже одеревенели от холода, хотя мы шли всего около часа. Я так сосредоточилась на тропе перед собой, что чуть не пропустила следы у края безжизненного русла реки, вдоль которого мы двигались на север.

Следы, будто кто-то пересёк открытое поле по другую сторону воды и исчез не в лесу, а за снежной пеленой живой изгороди, напоминающей лабиринт.

И это были не следы Детей, которые передвигались на четырёх конечностях, царапая землю. В снегу пролегала тонкая линия — слишком чистая для любого земного существа. Она напомнила мне, как ревенант словно парила над землёй, и магия или жар, исходящий от неё, оставляли след в том, что она пересекала.

Я вцепилась в руку Эмриса и указала вперёд. Он прищурился, следуя за моим взглядом. Его губы приоткрылись, но сказать он ничего не успел — на щёку ему капнул горячий комок кровавой слюны.

Эмрис резко отпрянул, резко втянув воздух и вытирая лицо. Я подняла взгляд вверх.

На самых верхних ветвях старых деревьев, укрытые толстой коркой инея, цеплялись Дети. Один из них встряхнулся, и снег осыпался занавесом, шурша на ветвях. Он громко фыркнул, снова прижимаясь к стволу. Его лапа соскользнула вниз и пнула другое существо, сидевшее веткой ниже.

Разряд адреналина вспыхнул во мне, когда второе существо зашипело и с раздражённым рёвом ударило первого. Я крепче сжала руку Эмриса. Мы оба застыли, не смея дышать.

Ветер хлестал деревья. Когда он стих, его сменило урчащее, дрожащее гудение. Вокруг нас шевелились снежные насыпи.

Эмрис сделал шаг назад, осторожно повторяя свой путь. Я последовала его примеру, стараясь не издавать ни звука на хрустком снеге. Когда он снова взглянул на меня, вопрос был написан у него на лице: Бежать?

Я покачала головой. Ещё нет.

Прищурилась в сторону реки, в голове лихорадочно перебирая варианты. Под снегом скрывались листья и мусор, но у меня не было сомнений — под ним спали Дети. Мы осторожно двинулись вдоль берега, выбираясь из-под деревьев, и тогда я заметила шанс. Примерно в полумиле отсюда узкий каменный мост соединял наш лес с полем и странной закруглённой живой изгородью за ним.

Мы обменялись взглядом.

Готов? — беззвучно спросила я.

Он кивнул.

На деревьях Дети начали шипеть и плеваться друг в друга, тормоша соседей, пока вся ветвистая конструкция не превратилась в клокочущий клубок серой кожи и когтей. Те, кто падал вниз, тут же вновь карабкались наверх, визжа от восторга, пока потасовка не перешла в настоящую бойню.

Оторванные конечности и кровь разлетались по белизне снега. Мой пульс бил тревожную дробь в висках. Мы с Эмрисом пригнулись и прижались к берегу, пробираясь мимо безумной свалки Детей. Я не смела ни оглянуться, ни вдохнуть полной грудью, пока шум схватки не начал стихать и моя рука не коснулась инея, покрывающего камни моста.

Тогда мы рванули. Сильнее прежнего, продираясь сквозь сугробы по колено, пока мои ноги и щиколотки не начали гореть от боли от ударов о скрытые под снегом камни. Мы следовали за свежими следами вплоть до того места, где нас уже поджидала живая изгородь. Как только добрались, метнулись за неё, прижавшись спинами к бурым листьям и спутанным ветвям. Я напрягла слух, стараясь уловить хоть какой-то намёк на то, что нас учуяли и преследуют.

Никто не пришёл.

Я с силой выдохнула, чувствуя, как горят лёгкие. Эмрис прижал руку к груди и нервно усмехнулся. Его пальцы сжали рукоять меча до побелевших костяшек.

До белизны… такой же, как и массивная, выбеленная солнцем кость, на которую он опирался.

Увидев выражение моего лица, он обернулся — и тут же отшатнулся.

— Да чтоб его… что это такое?

— Не знаю, — ответила я. — Но, по крайней мере, оно мертво. — А потом, вспомнив, что в этом Иномирье мертвое может значить совсем не то, добавила: — Мертво-мертво.

Кости окружали нас, образуя арки, перекидывающиеся через живую изгородь и соединяющиеся в суставы, напоминающие…