Серебро в костях

Когда я сделала первый глоток настоя, то, наконец, поняла, что испытала Нив той самой первой ночью. Тёплое, золотистое сияние разлилось по телу, моментально уняв ломоту в мышцах и боль в животе. Этот восстановительный эффект — не иначе как знаменитые яблоки Авалона, исцеляющие и питающие одновременно. Именно они дали мне ту последнюю каплю решимости, что была нужна.

— Я нашла его, — сказала я. Олуэн подняла глаза от моей лодыжки, которую она аккуратно бинтовала, и резко вдохнула. В её облегчении было столько же боли, сколько в надежде Кейтрионы.

— Но вам совершенно не понравится, где он.

Когда я закончила рассказ, Олуэн уже плакала, а Кейтриона опустилась в одно из кресел у стола, сжав голову в руках. Я почти физически ощущала, как её разум перебирает детали истории, которую я поведала, пытаясь решить — можно ли в это поверить.

— Как это вообще может быть правдой? — спросила Олуэн, смахивая слёзы с лица. — Ревенант, из такого малого количества костей… Кто мог наложить на неё такое проклятие?

— Только она сама, — мрачно ответила Кайтриона. Она откинулась на спинку стула, и в её чертах застыла безысходность.

— Нет, — покачала головой Олуэн. — Этого не может быть.

— А кто тогда? — Кайтриона говорила с тоской. — Наша Верховная Жрица была единственной во всём Авалоне, кто точно обращался к магии смерти. Я годами отказывалась верить в такую возможность, но теперь…

— А вдруг это была ошибка? — осторожно предложила Нив. — Она могла неправильно понять одно из заклинаний друидов.

— Или она больше не служила Богине, — тихо произнесла Кайтриона, свернувшись в кресле, — и приняла в себя высшую магию смерти.

— Нет, — упрямо повторила Олуэн. — Нет. Я готова поверить во многое, но не в это.

— Олуэн, — сказала Кайтриона. — Ты ведь знаешь, как она говорила о своём желании вернуть Морган к жизни. Хотела всего лишь один день рядом с ней. Может, она искала магию воскрешения — и именно это погубило нас.

Олуэн покачала головой:

— Нет. Она бы не нарушила баланс таким способом.

— Верховная Жрица когда-нибудь рассказывала вам, как создаются ревенанты? — спросила я.

Олуэн закинула густые тёмные кудри за плечо.

— Совсем немного. Лишь отдельные фрагменты, обрывки воспоминаний.

— Для того чтобы сформировался ревенант, нужно всего лишь сильное магическое присутствие в теле и желание жить дальше, — объяснила я. — Иногда ревенанты не бывают злыми. Они просто слишком упорно хотят закончить начатое и не дают никому себя остановить.

Эмрис кивнул:

— Если это было неосознанно, её стремление продолжить существование могло быть ничем иным, как желанием защитить Авалон.

— Или, — сказала я, — она действительно служила Владыке Смерти и знала, что, став ревенантом, станет почти неуязвимой.

Олуэн прижала ладони к лицу, пытаясь взять себя в руки при одной этой мысли. Позади неё Нив откинула голову назад с явным раздражением.

— У тебя невыносимый ум, — заявила мне Кайтриона.

— Послушайте. — Я попыталась снова. — Мне самой эта идея не нравится, но у озера казалось, что она управляет Детьми. Думаю, мы должны хотя бы допустить возможность, что она позволила себе стать таким существом, чтобы продолжать действовать втайне или стать по-настоящему непобедимой.

— Святая Мать, — прошептала Олуэн, прижимая руку к груди.

— А что, если дело в Кольце Рассеивания? — неожиданно спросил Эмрис. — Я весь день думаю, как оно оказалось у неё. А вдруг Мари была права, и кольцо действительно развращает носителя? Может, оно подтолкнуло её ко всему этому?

Олуэн покачала головой:

— Единственное кольцо, что она носила, — это было кольцо с лунным камнем… но… возможно, она прятала другое при себе. Не стану отрицать, у неё были тайны. Ей, безусловно, нравилось собирать чужие.

— Или кольцо вообще ни при чём, — вставила Нив. — Возможно, ревенант просто наткнулась на него где-то в лесу.

Мои собственные догадки были пока слишком зыбкими, чтобы их озвучивать, да и в конечном счёте это не имело значения. Афам и кольцо были где-то рядом. Осталось лишь понять, как найти ревенанта и отобрать их у неё.

Что, как показывали мои раны, было проще сказать, чем сделать.

— Ревенант — это паразит, — сказала я. — Чтобы сохранить физическую форму, он должен питаться магией. Есть ли к северу от нас место, где до сих пор хранится древняя, сильная магия? Высшая магия — такая, что призывается с помощью обряда через Могущественную Богиню, ведь такая существует?

Олуэн и Кайтриона переглянулись.

— Да, — осторожно произнесла Кайтриона. — А что?

— Потому что именно за такой магией она и отправится, — ответила я. — Это то, что ей нужно.

— Значит, чтобы уничтожить ревенанта, его сначала нужно лишить доступа к источнику магии? — переспросила Нив, в голосе которой смешались страх и заинтересованность.

— Верно. Нужно снять старое заклинание. — Я снова обратилась к жрицам: — Это место далеко отсюда?

Кайтриона поднялась со стула:

— Это не твоя забота. Ты возвращаешься в башню вместе с остальными.

— Что? — выдохнула я. — Нет!

Кайтриона начала вновь надевать доспехи из стали и кожи, упрямо избегая смотреть в нашу сторону. Нив села на подлокотник моего кресла, тяжело вздохнув и бросив на меня тревожный взгляд.

— Ты не уйдёшь отсюда без нас, — твёрдо заявила Олуэн.

— Кто меня остановит? — спросила Кайтриона с той горделивостью, которую она по праву заслуживала.

— Никто, ты, великолепная, славная дурочка, — отозвалась Олуэн. — Но я тоже знаю, где находится это место. И если понадобится, приведу их туда сама.

Косы Кайтрионы хлестнули воздух, когда она резко обернулась к Олуэн, глаза вспыхнули. Но Олуэн даже не вздрогнула.

— Я не такая уж хрупкая, Кейт, — сказала она тихо. — И она была моей Верховной Жрицей так же, как и твоей. Ты не должна идти туда одна.

— Это была моя ошибка, — хрипло ответила Кайтриона. — Я должна была…

— …Остановить сэра Бедивера от того, что он скрывал до вчерашнего дня? — предложила Нив. — Как именно? Расскажи нам — и тогда, может, мы позволим тебе пойти одной.