Серебро в костях

— Именно поэтому девять жриц, возглавляемых Верховной Жрицей Вивиан, были готовы сдать остров друидам, чтобы прекратить убийства, — сказала Нева. — Но семь других, ведомых Морганой, сводной сестрой короля Артура, оправданно, — она сделала ударение на слове, — дали отпор, убили друидов и были изгнаны в смертный мир.

— Именно поэтому жриц Матери-Богини осталось только девять, — добавила Олвен. — Когда одна умирает, призывается другая. На это ушли века.

Нева вновь повернулась к Катрионе, борясь с сонной слабостью, но голос её звучал твёрдо:

— Моргана и другие любили Авалон. Они никогда бы не прокляли его.

— Какое проклятие могло бы быть столь мощным, чтобы превратить это место в пустошь? — спросила я.

Катриона, с ледяной решимостью, бросила ответ:

— Это не проклятие. Это наши мёртвые.

Глава 16

Тишину в комнате словно прорезали невысказанные эмоции. Нева, измученная своей очевидной душевной болью. Катриона, горящая яростью. Олвен, полная осуждения. Бедивир, испытывающий явный дискомфорт. И Блоха, которая смотрела на свою первую в жизни ведьму с широко распахнутыми глазами, полными благоговейного трепета.

Котел, забытый на огне, закипел, его содержимое зашипело и забрызгало всё вокруг, словно живое существо. Этот звук заставил Олвен вскочить на ноги, и этого движения хватило, чтобы разрушить гнетущее напряжение, которое оставили слова Катрионы.

Сладкий запах яблок и корицы закружился в воздухе, пока Олвен разливала горячую жидкость в чашку для Невы.

Нева подула на обжигающий напиток и сделала осторожный глоток. Её лицо мгновенно изменилось, смягчившись удивлением, и она с недоумением взглянула на чашку. Бледность немного отступила, а в выражении лица появилось больше осмысленности.

— Ваши мёртвые… — начала Нева. — Вы имеете в виду, что проклятие их преобразило?

— Да, — резко ответила Катриона. — И я снова спрашиваю: как ты вызвала туман и подчинила его своей воле? Как ты прошла через защитные чары, которые должны были тебя оттолкнуть, ведьма?

— Меня зовут Нева, а не Ведьма, — твёрдо ответила та, прижимая руку к небольшому узлу, спрятанному под её рубашкой. — И отвечать я буду только Верховной Жрице Авалона.

— Как жаль, что она мертва уже больше года, — сказала Катриона, сжав челюсть так, что на её лице проступили мелкие мускулы. — Девятка теперь Восьмёрка.

Юная Блоха покраснела до ушей, с трудом глотнув огромный ком воздуха. Этот жест вызвал у меня болезненное сочувствие. Я знала, каково это — держать внутри чувства, которые никак нельзя выплеснуть наружу.

Блоха протолкнулась мимо Катрионы и Бедивира и выскочила в ночь.

Олвен поднялась от котла, подбоченившись.

— Ну вот, теперь ты сделала это, — осуждающе заметила она.

Катриона откинула голову назад, раздражённо вздохнув. Прежде чем выйти во двор, она ещё раз обернулась, готовая что-то сказать.

— Не утруждай себя, Кейт, — вмешался Бедивир, его грубый голос прозвучал успокаивающе. — Я останусь с Олвен и прослежу, чтобы их доставили в комнаты без происшествий.

Катриона с прямой, словно вытянутая струна, спиной направилась к двери.

— Постой, — сказала Нева твёрдым голосом, протягивая руку. — Мою палочку, пожалуйста.

Катриона сжала палочку в кулаке.

— Ты получишь её обратно, когда я решу, что тебе можно доверять.

— Мне не нужна палочка, чтобы творить магию, — мягко, но с опасным подтекстом сказала Нева. — И можешь сколько угодно встряхивать своими серебряными волосами, но я ни в твоём доверии, ни в твоём одобрении не нуждаюсь.

Катриона вылетела в ночь, и дверь за ней захлопнулась так громко, что задрожали все бутылочки на полках.

— Очень приятная особа, — заметила я, обхватив себя руками. После того как пламя едва не погасло, в лазарете стало холодно.

Проходя мимо очага, Олвен подняла руку и прошептала что-то похожее на заклинание. Влажные поленья мгновенно вспыхнули ярким огнём. Нева жадно смотрела на это, словно изнемогала от жажды.

— Ты должна понять, — сказала Олвен, вновь сосредотачиваясь на перевязке руки Эмриса. — Единственная цель Кейт — защитить выживших. И я не потерплю ни слова против неё.

Честно говоря, меня не волновала ни Катриона, ни кто-либо другой. Мы пришли сюда ради определённой цели, и только это имело значение.

— Ты согласна с версией Катрионы о том, как появилось проклятие? — спросил Эмрис, стараясь разрядить обстановку и сменить тему.

— Я верю, что это проклятие, да. Но я не уверена в его происхождении, — ответила Олвен, подперев щёку ладонью. — Когда-то Авалон был местом, где не существовало настоящих болезней, голода или страданий. Но я читала о чуме в смертном мире и не могу не видеть сходства с тем, как распространяется эта тьма.

Магическая болезнь или вирус? Эта идея пугала, и я никогда не видела упоминаний о подобном ни в одной книге, ни в Бессмертиях.

— Твоя магия действует на все растения? — спросила Нева у Эмриса. Когда он кивнул, она продолжила: — Что ты почувствовал в лесу? Деревья говорили с тобой?

— Ничего, — тихо ответил Эмрис, содрогнувшись. — Абсолютно ничего. Это было ужасно.

— Всё началось два года назад, — кивнула Олвен, глубоко вдохнув. — Проклятие сначала настигло самых маленьких из фей, не больше цветов, затем тех, кто ухаживал за священной рощей, животных, даже деревья и их дриад. Моих сестёр-наяд.

Она снова опустила взгляд на свои руки, собираясь с духом, прежде чем продолжить.

— Все существа, которые не укрылись в башне, погибли — почти все. Тёмная магия убила их, но на наших мёртвых она подействовала иначе. Она заставила их… восстать. Изменёнными и лишёнными разума. Теперь ими движет только голод.

— Матерь всемогущая, — прошептала Нева.

— Мы называем их Детьми Ночи, потому что они охотятся в тёмные часы, — сказала Олвен. — Они живые, но в них больше нет присутствия Богини, я его не ощущаю. Они, кажется, не могут выносить свет, и только огонь может их остановить. А для них, к несчастью для нас, небо над нами теперь заволокло тьмой. У нас остаётся всего несколько часов солнечного света каждое утро, прежде чем тьма возвращается.

— Это, должно быть, делает почти невозможным выращивание чего-либо, — заметил Эмрис.

— У нас есть заклинания, чтобы имитировать солнце, но с распространением тьмы мы потеряли наши рощи и поля из-за гнили, — ответила Олвен. — Как вы понимаете, теперь Авалон познал голод.

— Но мы держимся, благодаря Девятке, — мягко добавил Бедивир. — Наших запасов хватит ещё на несколько месяцев.

Олвен натянуто улыбнулась в ответ на его похвалу.

— Вы действительно не знаете, что стало причиной этого? — спросил Кабелл.