Серебро в костях

Камни раздвинулись, открывая нам проход вверх по лестнице. Мы поднимались молча, пока не услышали это.

Песнь.

Хриплый, отчаянный голос — больше молитва, чем песня, больше мольба, чем благодарение. От её надрывных слов, от всхлипов, превращающих язык Богини из хвалы в плач, волосы у меня на руках встали дыбом.

Рядом со мной у Эмриса дёрнулся кадык, когда он попытался сглотнуть. Оголённые эмоции Кайтрионы были невыносимы. Олуэн стояла ступенью ниже, не давая мне отвернуться.

Слушай, говорили её глаза. Стань свидетельницей.

Через несколько мгновений она всё же уступила, и мы последовали за ней в зал.

— Кайтриона приходит сюда каждую ночь, когда может, чтобы в роли Верховной Жрицы произнести Лунную Молитву — благодарность Богине за её дары и просьбу о защите на грядущий день, — сказала Олуэн. — Вы нашли внутреннее святилище башни. Оно скрыто от всех, кроме Девятерых… и теперь, похоже, от вас двоих и Невы.

— Это останется тайной, — пообещал Эмрис.

— Я знаю, что Кейт может казаться такой же непреклонной, как её клинок. Что, когда она говорит, то сразу разит в самое сердце, вместо того чтобы смягчать удар красивыми словами, — продолжила Олуэн. — Но я прошу вас понять её положение. Она несёт на себе груз ответственности за наш образ жизни. И всё это ускользает, как бы она ни сражалась за его спасение. Она винит себя в каждой смерти.

Горечь встала у меня во рту. Я задумалась, каждую ли ночь она приходит сюда — и не здесь ли единственное место, где позволяет себе показывать боль. Я думала, что они отрицают происходящее, что это признак их слабости, но та сила, которая требовалась, чтобы просто прожить каждый день, не рассыпаясь на части, была почти непостижимой.

— А как насчёт статуй? — спросил Эмрис. — И котла, и клеток?

Камни за нами разошлись, и Кайтриона вошла в зал, подняв капюшон левой, неповреждённой рукой. Завидев нас, она замерла, её тело напряглось, готовясь к бою.

— Похоже, по подземным ходам пробежались любопытные мыши, — сказала ей Олуэн.

— Это были вы той ночью, да? — голос Кайтрионы охрип. — Я чувствовала запах дыма. Есть тайны, которые не для вас. Вы не имели права сюда приходить!

— Мы имели полное право, когда, как оказалось, вполне обоснованно, решили, что вы от нас что-то скрываете, — ответила я.

— Вы ставите под сомнение нашу честь? — спросила Кайтриона.

— Никто не сомневается в вашей чести или честности, но они всё видели, — сказала Олуэн. — Всё. И даже ты должна признать, как тёмно это может выглядеть для несведущих.

Кайтриона шумно вдохнула, её плечи опустились в безмолвной покорности.

— Оно всё ещё в лазарете?

— Да, — ответила Олуэн. — Я ещё не закончила с ним.

— Оно? — переспросил Эмрис, переводя взгляд с одной на другую.

Кайтриона направилась к массивным дубовым дверям.

— Идите со мной, я всё объясню.

***

Как оказалось, мы были не единственными, кто хотел поговорить с Олуэн. Нева уже находилась там, мерила шагами короткое пространство лазарета. Большой фолиант, Обряды Королевства, покоился рядом с небольшим стеллажом с бутылочками и склянками на рабочем столе Олуэн. Мерцающие свечи выхватывали из темноты вихревые движения воздуха.

При скрипе открывающейся двери Нева рванулась вперёд.

— Олуэн, почему ты не… — она замерла, окидывая нас взглядом. — Подождите, что здесь происходит?

— И тебе добрый вечер, Нева, — сухо ответила Олуэн. — Как удачно, что ты уже здесь.

Нева быстро оглядела Эмриса и меня, но её настоящее удивление вызвала Кайтриона, которая решительно закрыла за собой дверь.

— Выходи, Блоха, — сказала Кайтриона.

Нева вздрогнула, когда девочка выползла из-под нижних полок.

— Давно ты там сидишь? — спросила Нева, прижимая руку к груди.

— Достаточно, чтобы услышать, как ты бормочешь себе под нос, накачивая себя смелостью, как гусь перед боем, — ответила Блоха и зыркнула на старшую жрицу. — Да ни за что ты меня не видела, Кейт!

— В самом деле, не видела, — признала Кайтриона. — Но Беатрис пожаловалась мне, что одна из её молитвенных камней исчезла. И случилось это ровно в тот момент, когда ты пропала с её занятия.

Девочка надменно надула нижнюю губу и скрестила руки на груди.

— Это была не я.

— Нам обязательно устраивать этот спектакль каждую ночь, Блоха? — спросила Кайтриона, и сквозь её усталость прорвалось раздражение.

— Только потому, что ты меня заставляешь, — огрызнулась та.

— Опустоши карманы и докажи, что твои слова — правда, — велела Кайтриона.

Блоха лишь упрямо опустила голову.

— Я верну.

— Спасибо, — спокойно сказала Кайтриона. — Сделай это сейчас и извинись перед ней. Так поступать нехорошо, тем более с собственной сестрой.

— Но…

— Сейчас, Блоха, — Кайтриона открыла перед ней дверь.

Девочка напоследок зыркнула на меня с ноткой самодовольства в улыбке, но подчинилась. Когда дверь захлопнулась, Кайтриона заперла её и с тяжёлым вздохом прислонилась к косяку.

— Я знаю, зачем я здесь, — сказала Нева, переводя взгляд с одного на другого. — А вы-то все что здесь забыли?

— Ждём объяснений, которые нам давно должны, — ответила я, усаживаясь на край рабочего стола.

— Значит, вас, наконец, поймали за шпионажем? — догадалась Нева.

— Это была бы самая мрачная трактовка событий этого вечера, да, — кивнул Эмрис.

— С чего мне начать? — спросила Олуэн. — С костяных скульптур, как вы их называете?

— Вполне меня устраивает, — сказала я.

Олуэн присела на корточки, откинула занавеску из потрёпанной ткани, закрывавшую нижние полки, и извлекла оттуда корзину. Поставив её рядом со мной, она осторожно развернула несколько слоёв льняной ткани, обнажая одну из скульптур.

Основанием служил перевёрнутый череп, из которого веером расходились длинные тонкие кости, образуя жуткий, устрашающий цветок. Нева ахнула, и было невозможно понять, было это удивление или восторг. Она наклонилась ближе, вглядываясь в выгравированные узоры.