Серебряная герцогиня

На этот раз зал был освещён намного более скудно, чем на балу. Закоулки, ниши, партеры утопали в полумраке. Зеркала таинственно мерцали. Всё вокруг до неприличия было загадочно и страстно. Но цветы, увивавшие рамы и — сплетёнными гирляндами — стены были вырезаны из шёлка: Джайри мутило от ароматов живых растений.

Королева Леолия, когда пришла к власти, повторила запрет своего отца насчёт маскарадов. В отличие от короля Эстарма, его дочь не столько опасалась разврата, который могли творить гости, надёжно спрятанные от пересудов масками, сколько тех неприятностей для безопасности, которую им давала анонимность. Но в Морском и Серебряном щитах маскарады продолжались. Помнится, на недовольное замечание мрачного герцога Эйда о королевском запрете, Ларан лишь весело рассмеялся. «Право хранителя, мой друг, решать какие указы монарха принимать в своём щите, а какие — нет». Королева Леолия уважала права своих аристократов. А вот станет ли считаться с ними Уль?

Джайри почувствовала, что набрела на какую-то очень важную мысль, но Медведь, склонившийся перед ней в поклоне и приглашающий на танец, отвлёк её. Это точно не был Яр: во-первых, принц сейчас был на полдороге в Шёлк, а во-вторых… вот этот янтарь, хризолит и яшма… Ну нет, однозначно, нет.

«Для размышлений у меня будет завтрашний день, — решила Джайри, — а сегодня я хочу насладиться музыкой, танцами и ни к чему не обязывающим флиртом». А ещё разгадыванием ребусов: кто есть кто. Кого-то она узнавала сразу, кого-то — позже, а кого-то не угадывала совсем.

Злило, что она не могла понять: кто из танцующих — Ульвар, и кто — будущая королева.

Маски, взявшись за руки, весёлыми прыжками устремились в хоровод, змейкой петляющий меж колон в разные таинственные закутки дворцовых залов. Дамы заливались тоненьким смехом, кавалеры басили, и атмосфера оказалась намного более непринуждённой и легкомысленной, чем на балу. Время от времени музыка резко смолкала, и тогда хоровод обязан был замереть, но участники мешались, валились друг на друга, пищали, ахали, хохотали. И Джайри вместе с ними. Она вдруг снова оказалась ребёнком, и, хотя сама всё распланировала и придумала, не смогла устоять перед очарованием маскарадных затей.

В нишах расположились столики с закусками, фруктами и прохладительными напитками. И то один, то другой гость покидал хоровод. Одни на время, чтобы утолить жажду, другие, чтобы уединиться парочками.

— Лиса-лисичка, милая сестричка, — пробормотал ей на ухо роскошный павлин, — пойдём кое-что покажу.

В ответ Джайри лишь смеялась.

Ей было весело, отчаянно весело, до какого-то странного, всепоглощающего безумия.

Хоровод влетел в одну из маленьких комнаток, предназначенных для отдыха караульных, и под дружный хохот девушка в костюме кукушки отпрянула от кавалера-кота, судорожно поправляя маску на лице. Но задранный подол, белоснежная коленка… Тотчас посыпались шуточки разной степени остроумия и пошлости.

«Все мы — животные, — меланхолично подумала Джайри. — Как известно, богиня сначала создала их, а потом людей. Видимо, набив руку на зверях, она использовала полученный навык уже для творения нас…». Ей вдруг стало грустно и скучно. Всё показалось нелепым, пошлым и глупым. И, разжав руки соседей по хороводу, Джайри направилась к столику.

Она внезапно поняла, что Уля на маскараде нет.

— Какой шикарный хвост! — прошептал тигр в раззолоченной маске. — А можно его потрогать?

— Трогайте, конечно, — надменно отозвалась девушка, отцепила хвост и бросила незадачливому ухажёру.

Она незаметно скользнула на винтовую лесенку, наполовину спрятанную в нише стены, и поднялась на широкий пустой балкон, захватив с собой бокал с тинатинским вином. Облокотилась о балюстраду и стала смотреть на творящееся внизу безумие.

«Собственно, меня тут тоже ничего не держит. Я могу уйти в любой момент, используя всеобщую анонимность», — решила она.

Люди, озарённые морганием свечей, не могли снизу заметить её фигуру, теряющуюся во тьме сводов. Здесь можно было прийти в себя и отдышаться без назойливой компании. Но лучше было бы вернуться в особняк и как следует выспаться, ведь завтра — свадебный обряд в храме богини. Потом пир, а потом, по традиции, знатнейшие дамы и кавалеры стерегут сон молодожёнов. А, значит, следующей ночью ей предстоит малоприятное бдение.

Джайри отпила из бокала, и вдруг услышала позади мягкий, певучий голос:

— Ты счастлива?

Бокал выпал из её рук, упал и разбился, только чудом никого не задев. Джайри отпрянула от перил.

Глава 18 Подслушанный разговор

— Ты счастлива?

Сердце зашлось, и Джайри не сразу смогла произнести хоть слово в ответ. Эмоции — яркие, мощные — нахлынули, и сразу куда-то исчез воздух. Она пошатнулась, и он поддержал.

— Нет, — прошептала девушка. — Мне плохо, Шэн. Ты обещал вернуться.

— Ты его любишь?

— Да.

Лис молчал, и Джайри тоже молчала. А потом испугалась, что он сейчас просто уйдёт. Так же незаметно, как пришёл.

— Но и тебя я тоже люблю.

Короткий выдох позади.

— Невозможно любить двоих.

— Но это так. Ты меня презираешь?

— Нет.

Джайри закрыла глаза, набрала побольше воздуха и мужества и задала самый важный вопрос:

— Ты меня всё ещё любишь?

— Да. А кого любишь ты, Джайри? — тихо спросил он, наклонившись к её уху.

— Обоих, — упрямо ответила она.

— Нет. Только одного.

— Но…

— Ты ошибаешься. Одного из нас ты не любишь. Только думаешь, что любишь. Но это — заблуждение.

«Кого? Уль или Шэн? Может быть, я не люблю Уля? И мне только кажется, что люблю. По привычке. Потому что эта любовь со мной давно, и кажется, что она была со мной всегда. Или наоборот? Может ли быть так, что любовь к Шэну я придумала тогда, когда мне было плохо и страшно? И очень одиноко? Так легко влюбиться в спасителя! Ведь он тогда был единственным, кто относился ко мне хорошо…».

У неё не было ответа на этот вопрос.

— Я не знаю. Но я не хочу тебя потерять.

— А его?

— И его тоже не хочу.

— Женщина, — шепнул Лис, и в его голосе прозвучала ирония, тепло и нежность.

— Ты мне нужен. И нам надо поговорить.

— Я приду. Позже. Как только смогу.

Руки разжались, но Джайри словно застыла. Почему-то ей стало страшно обернуться. Когда девушка наконец смогла это сделать, то балкон снова оказался пуст.

Шэн… Он всё же жив. И всё-таки пришёл к ней.

Навалилась бесконечная усталость. Надо было что-то решать и на что-то решиться. Ещё раз всё взвесить и понять. Идущий двумя путями не пройдёт ни один. Страшась потерять одного из двух мужчин, она потеряет обоих.

Джайри спустилась вниз, незаметно пересекла зал, выскользнула по парадной лестнице в сад и внезапно заметила знакомое рыжее пламя справа от съезда для карет. Дьярви! Девушка приветливо улыбнулась своему юному рыцарю, но тот даже лицом не дрогнул, мрачно и сурово глядя в пустоту перед собой. Джайри поняла, что, видимо, её вчерашняя холодность задела парня. И, возможно, надо было что-то сказать, что растопило бы его по-детски непосредственную обиду. Но вот только сил на всё это совершенно не было. И, забираясь внутрь кареты, герцогиня подумала, что устала быть взрослой и отвечать за всё происходящее.