Серебряная герцогиня

— Как ты это себе представляешь? Он простой стражник. Нет, Альдо, наберись терпения. Нам путь — наверх.

Рандвальд усмехнулся, закрыл глаза и глубоко вдохнул:

— Мне кажется, я чувствую воздух свободы… Как будто я уже не в камере, понимаешь? Как будто… и сирень… Как думаешь, она уже зацвела?

— Да рановато ещё.

* * *

Когда пир закончился, дамы удалились переодеваться на бал. Джайри решительным шагом направилась к Ульвару.

— Баше бебичество, — прогундосила она, — могу ли я бобросить бас…

Король обернулся, вгляделся в её лицо.

— Богиня… Джай… настолько сильная аллергия? Бедная девочка.

Он привлёк её к себе, а затем отстранил.

— Возвращайся домой. Уверен, мы справимся сами. И с балом, и с брачной ночью.

— Особеддо с дочью, — проворчала Джайри.

Ульвар тихо рассмеялся. Поцеловал её в лоб.

— Прости. Тебя надо было отпустить сразу после обряда. Весна — это явно не твоё время.

— Я не обязада буду присутстбобать при твоей брачдой дочи?

— Нет. Ильдика любит сирень… Сама понимаешь, в покоях её будет много.

Лицо герцогини перекосила гримаса отвращения.

— Альдо, — хмуро напомнила она. — Ты обещад.

— У меня в кабинете лежит его помилование, — отмахнулся король. — С печатью и подписью. Но ты же знаешь, такие вещи совершаются на следующий день после свадьбы. Все амнистии и милости. Традиция.

Джайри кивнула, облегчённо выдохнула, развернулась и пошла прочь быстрым шагом, с трудом удерживаясь, чтобы не сорваться на бег. Носоглотку жгло, и она безумно чесалась. От мокроты уже третий платок пришлось менять. И ещё тошнило… Девушка с трудом сдерживалась.

С утра сильно парило, было невыносимо жарко и, видимо, это спровоцировало проклятое растение расцвести раньше времени. К вечеру наверняка разразится дождь, а может и гроза. А может ночью. И тогда дышать станет легче.

Как и многие аллергики, Джайри ненавидела весну.

* * *

Ильдика прекрасно знала протокол. Праздничный пир завершился. Два часа на отдых и смену платьев. Затем поздравления, потом — брачная ночь. Ну, это для них с королём брачная ночь. Все же остальные, проводив молодожёнов и проследив, чтобы те улеглись в кровать, возвращаются на праздник, на бал. Танцы продолжатся до полночи. При этом хранители щитов, так же, как и их король, в празднике не участвуют — дежурят рядом с покоями новобрачных. Танцуют лишь лорды и леди, и их вассалы.

Всё происходило по регламенту, но, чем ближе становилось супружеское ложе, тем сильнее нервничала Ильдика.

Король был прав: они слишком плохо знают друг друга. А ей предстоит вытерпеть не только раздевание перед ним, в конце концов, сорочку-то с неё снимать никто не будет, но и… но и…

И, встав рядом с Ульваром, чтобы принять поздравление уже от именитых людей королевства, Ильдика со страхом и смущением покосилась на мужа.

— Ваше величество, — обратился тот к ней, подчёркивая её новый статус, — позвольте принести вам извинения от имени герцогини Джайри, хранительницы Серебряного щита. Её светлость покинула нас в связи с недомоганием…

«Ну и прекрасно», — подумала Ильдика. Мысль о том, что любовница её мужа будет бдеть в эту ночь за дверями брачных покоев нервировала королеву просто ужас как.

— … боюсь, её беременность даёт о себе знать. Мы разрешили Джайри вернуться в особняк, в нарушение обрядов. Полагаю, вы не станете возражать?

— Здоровье матери и ребёнка превыше всех обрядов, — мило улыбнулась королева.

«Джайри беременна?». Ильдика удержалась от гримасы. Вот так просто Ульвар сообщает ей о своём бастарде? Да ещё и… на свадьбе?

— Да. Полагаю, вы знаете, что месяц назад герцогиня овдовела. Её супруг, князь Тинатина Тивадар, очевидно, успел оставить Джайри свое дитя.

«А-а…– Ильдика почувствовала облегчение, — то есть это… не от Ульвара? И… ребёнок Джайри наследует княжество? Или там иные законы престолонаследия?». Она попыталась вспомнить, но кровь стучала в висках.

— Ваше величество, — ахнул кто-то в толпе придворных — Ильдика не увидела кто, — то есть… У герцогини Джайри… то есть, если даст богиня, у её светлости появится княжич?

— Или княжна, — мило улыбнулся Ульвар.

«Судя по реакции двора, это стало для них новостью, — машинально отметила Ильдика. — А, значит, это — официальное заявление короля. Но почему именно на нашей свадьбе?». Она думала об этом всё время, пока их торжественно поздравляли. А, когда закончили, и Ульвар обернулся к ней, вдруг вцепилась в его руку, посмотрела с плохо скрытым страхом и прощебетала:

— А мы… мы не останемся на бал?

Ульвар чуть приподнял кончики губ, но удержал усмешку.

— Вы хотите танцевать, моя дорогая?

— Оч-чень. Люблю танцы…

— Я тоже. Что ж, думаю, никому не повредит маленькое нарушение этикета, не правда ли? Похулиганим?

Ильдика благодарно улыбнулась ему в ответ. На душе её потеплело.

— Похулиганим.

* * *

Джайри велела закрыть все окна и двери и задёрнуть гардины. Стало душно, но зато запах весны больше не пробирался в помещение. Служанка принесла лёд из ледника, и Джайри, раздевшись до сорочки, легла в постель и приложила платок со льдом к переносице. Негромко и жалобно простонала. Начинали чесаться руки и ноги. Да уж, отравилась так отравилась… Давно с ней не случалось подобного. Последний раз, кажется, в детстве, когда они с Лэйдой играли в прятки, и Джайри умудрилась спрятаться в кустах цветущей сирени. И, вместо того, чтобы разумно сдаться, просидела там до упора… Помнится, отец тогда безумно перепугался…

Надо тщательно смыть с себя все эти запахи…

Джайри сняла лёд, скинула сорочку, прошла в душ и включила холодную воду. Постояла, пока не продрогла, и вернулась в комнату, не став обременять себя одеждой.

Лёд в латунной мисочке, расписанной голубыми эмалевыми незабудками, уже сильно подтаял. Джайри вновь забралась в постель, снова замотала «лекарство» в платок и вернула на место. Её била крупная дрожь, но лучше так, чем неприятное чувство чешущейся опухлости.

Предстоит бессонная ночь… Однако нет худа без добра: завтра турнир. Джайри не любила эти мужские забавы. Не знала, что делать с неистовым сиром Глематисом, умеющим вышибать душу из тела даже тренировочным оружием, а потому, с лёгкостью сославшись на недуг, могла все эти проблемы перевалить на Уля.

Она уже задремала, когда почувствовала, что не одна в комнате. Открыла глаза и увидела в сумерках комнаты тёмную фигуру.

— Шэн? — выдохнула.

— Ты хотела поговорить? — напомнил он, присаживаясь на корточки перед кроватью.

Джайри простонала. Хотела… Но не сейчас же?

* * *

Альдо едва пролез в камеру Ойвинда. У Шёлкового лорда открывалось окно. Небольшое, полукруглое, под самым потолком, но всё же открывалось. Ночью чайка принесла тонкую гибкую пилку, и Ойвинд за день смог спилить проржавелую решётку. Альдо потёр плечи. Рукав на правом был порван торчавшим из стены кирпичом.