Сессия в условиях Талига

– Не стану мечтать о встрече, но менять свой путь по чужой прихоти – не по мне. Я в вашем распоряжении, Окделл. До Барсины.

Всю дорогу из дворца я продолжал глупо пялиться на носки сапог и на алатские яркие ковры. А уж какие красивые ступени у театральной лестницы! Любовался бы долго. Но увы, грязные, взваленные на плечи Раканом, дела, ждут. Когда мы вышли из дворца, Удо поинтересовался у меня, когда Альдо снимет гайифские знамена. Я не знал этого, как и подходящего ответа на подобный вопрос. Было мерзко.

– Удо, ты… – слова так и рвались из горла, – ты был прав. Прости за это. Просто…

– Не стоит фальшивить, Ричард, – Борн сощурился. – Впрочем, если ты что-то знаешь, оставь это при себе. С тобой Альдо, с позволения сказать, Ракан, не поступит так же милосердно.

– Да, – вздохнул я невесело, прекрасно понимая, что если шкатулка с письмом будет обнаружена в особняке людьми Альдо, начнется полный звездец. Письмо уничтожат, а самого меня сцапают и убьют – как слишком много знающего.

Капитан Криц знал дорогу до Барсины и это прекрасно. Со мной ехало тридцать человек, не слишком ли много? Вздохнув, я залез в седло. Оставалось радоваться тому, что в ближайшее время я не увижу сияющую от собственной наглости физиономию Величества.

– Монсеньор, – меня догнал Джереми, – прошу меня простить, но в Ослином проезде церковники. И на Фабиановой площади. Они проповедуют.

– Тогда поехали вдоль Данара.

Левий и его клирики караулили Борна – несомненно. Должно быть, Матильда постаралась. Но я, чтобы обезопасить сразу нескольких людей, вынужден со всей тщательностью выполнить приказ Альдо Ракана.

Удо, он же Суза-Муза, держался в седле с удивительным сонным спокойствием на лице. Захотелось заговорить с ним, но о чем поговоришь при солдатах? Про Робера? Нет, он точно не поднимал на него руку... Отвлекшись от мыслей, я выслушал доклад Джереми о том, что все выезды из города обложили люди Левия. И будут пасти долго. Значит, нужно ехать ночью. В это время суток все приличные священники ложатся спать.

– Тогда поедем ночью, а сейчас – ко мне. Борн, вы меня слышите?

– Слышу… – Удо широко зевнул и прикрыл рот ладонью. – Как вам угодно, Окделл.

В особняке, до которого мы добрались совсем скоро, я долго думал, куда бы запереть Удо Борна. Первое, что пришло на ум – кабинет. Мозги работали плоховато после альдовского вина. Дабы не расслабляться и не вырубиться за пустым времяпрепровождением, я сел читать книгу монаха Иренея. Неплохо и достаточно интересно. Про Золотую Империю, в которой Эрнани Святой разбазарил все древнее. А теперь и вовсе все потерялось. Меч Раканов, к примеру. Когда меня выпихнули в Алат, Рокэ мог спрятать его куда угодно. Да даже моя шкатулка…

Так, все, пора собираться в путь. Уже стемнело, но спешить не стоило. А пока наверное можно поговорить о потерянной шкатулке и письме? Может, он что-нибудь слышал? Я пытался найти шкатулку в краденых вещах, что найдены у Салигана, но ничего не вышло. А если ее кэналлийцы увезли с собой? Тогда вообще можно забыть про все мои замыслы. А еще мы вместе с ним можем отыскать того, что на самом деле организовал покушение на Робера Эпинэ!

Радостный от этих мыслей, я вышел на лестницу. Пора в кабинет, главное, чтобы не подслушивали слуги. Джереми вывернулся из темноты – как некстати.

– Монсеньор, что-то не так?

– Все так, – устало ответил я. – Через два часа мы выезжаем. Пусть солдатам подадут горячего вина.

– Будет сделано, – кивнул Джереми. – Монсеньор идет к господину Борну?

– Да, иду, – меня кольнула изнутри неприятная тревога.

Подойдя к двери с черными завитками, я мысленно сосчитал до шестнадцати и отпер замок. Вошел. Кабаньи головы взирали на меня с пустым равнодушием. Догорал камин, в памяти всплыли слова, произнесенные насмешливым и ленивым голосом. Меня немедленно затрясла дрожь, хотя комната была протоплена.

Суза-Муза спал на диване, лежа на спине. Я застыл в нерешительности, поглядывая то на него, то на красные угли в камине, то на окно, за которым разыгравшийся зимний ветер раскачивал черные ветви. На блеске оружейной стали замелькали огненные блики.

– Удо, вставай! – негромко позвал я, недоверчиво глядя, как он улыбается во сне. Он не доверяет мне, поэтому притворяется… или нет?

Непонятно. Просто лежит и тихо посапывает, так почему не встает. Наклонившись, я потряс его за плечо.

– Удо Борн, подъем!

Шутки юмора Удо не понял, лишь отмахнулся от меня, как от надоедливой мухи, дернул ногой и накрыл голову подушкой. Неужели настолько устал, бедолага?

– Удо, просыпайся, нам надо поговорить. Пожалуйста, у нас мало времени… Ты же не спишь, я вижу! – может, если повысить голос, он поймет?

– Уходи, – глухо пробормотал Борн, – надоел…

– Да что с тобой такое-то, кошки закатные… Граф Медуза, дрыхнуть будешь в Барсине!

Прерывисто вздохнув и чувствуя, как неприятная тревога внутри меня неумолимо нарастает, я шагнул вперед и попытался усадить Сузу-Музу на диван. Тот сначалу не сопротивлялся, а потом рванулся вбок. Куда? Может, ему что-то снится? Широко раскрытыми глазами я смотрел на то, как мужчина, вырвавшись из моих рук, тяжело рухнул на постель. А потом он замер. И наступила убийственно-звенящая тишина, говорившая лишь об одном.

– Удо!!!

Заорав, я поспешил перевернуть своего вынужденного пленника – на меня смотрели пустые мертвые глаза. Отступив на шаг от дивана, я оступился и рухнул на пол, впрочем совсем не почувствовав боли. А потом закрыл глаза ладонями и от всей души расплакался. Только сейчас я почувствовал внутри себя гнетущую безнадежность.

====== Глава 62. Как толково объясняться ======

Долго мне пришлось напоминать самому себе, что Повелители Скал не бегают от проблем. А проблема оказалась значимой. Труп в особняке Рокэ Алвы – шутка ли?! Я чувствовал себя пустоголовым и не способным ни на что не способным идиотом. Дору проморгал, Удо кто-то угробил в моем доме. Обидно. И стыдно даже перед Величеством, даже несмотря на то, что Величество у нас поддельное.

Но, как бы совесть не мучила, а идти на ковер к Альдо пришлось.

– Доложите Его Величеству, – скромно попросил я, – что герцог Окделл просит о немедленной аудиенции.

– Да, монсеньор, – отозвался полуденный гимнет в лиловом. Уж эти заморочки с цветами их одежды, введенные Альдо, я не помнил от слова совсем.

Ночью пришлось основательно посуетиться, поволноваться, так что на сон времени не хватило. Меня не покидали чувство вины и страха, в мои мысли то и дело возвращался Удо, у которого почему-то синие глаза. Как у бывшего эра Только он был мертвым, а Рокэ – живой. Пока живой… Слезы навернулись на глаза снова и я смахнул их рукавом.