Шаукар

— Можно ведь позвать повитуху и она скажет, было ли насилие или нет.

— Да я уверен, что оно было. Просто без моего участия. Уверен, что Улычен пригрозил Мейрам, что она закончит, как её соседка, если она не поможет ему. А с учётом того, какое впечатление на всех во дворце производит наш самозванец, конечно, она будет стоять на своём.

— Я вчера говорил, что чувствую себя беспомощным. Так вот сегодня я ощущаю себя не сильнее младенца.

— Помоги мне бежать, Юрген. Это в твоих силах.

— Хорошо, — кивнул Шу. — Я помогу тебе.

Он встретился с Оташем уже за обедом.

— Как дела с поисками доказательств? — поинтересовался шоно.

— Боюсь, их нет, — ответил Юрген.

— Значит, я высылаю Омари?

— Значит, высылаешь.

— Рад, что ты больше не споришь.

— Смысла нет.

— Тогда не будем тянуть до завтра.

— Хорошо. Только я не хочу при этом присутствовать.

— Дело твоё.

— Я, пожалуй, прогуляюсь после обеда. За последние сутки столько всего произошло, что мне хочется развеяться.

— Не вляпайся только ни во что, — усмехнулся Оташ. — А то знаю я тебя.

— Постараюсь, — улыбнулся Юрген.

Надев плащ с капюшоном, Шу вывел из конюшни Тюльпана и отправился к западному выезду из столицы. Он знал, что Омари повезут именно здесь. Очень скоро показались всадники. Бывшего главного ловчего сопровождало всего трое конвоиров. Если бы Оташ знал, что Омари вооружён, то наверняка не был бы так беспечен. Юрген пронёс ему пистолет, когда заходил для того, чтобы попрощаться, но строго настрого запретил Омари убивать стражников. Когда всадники приблизились, Шу спрыгнул с коня, отогнал его подальше и лёг посреди дороги, прикрыв лицо капюшоном. Конвоиры ожидаемо остановились. Один из них спешился, подошёл к Юргену и склонился над телом. Шу хватило одного резкого движения, чтобы мужчина упал рядом с ним без сознания. Второй конвоир достал пистолет, но Омари его опередил и выстрелил, ранив в руку. Пока третий соображал, Юрген направил на него своё оружие.

— Слезайте с лошадей! — приказал Омари. — Оба.

Стражники повиновались. Юрген подошёл к каждому из них и по очереди отправил их отдыхать. Затем наспех перевязал руку раненому и сказал наблюдавшему за этим Омари:

— Удачи тебе.

— Спасибо, — ответил тот, порывисто обнял Юргена, вскочил на лошадь и умчался прочь.

Проводив его взглядом, Шу подозвал Тюльпана и повернул к городу. Во дворец Юрген вернулся не сразу, а только после бутылки вина, выпитой им в «Райских кущах». Ему хотелось завалиться спать и не просыпаться до завтрашнего обеда. Мечтая о мягкой постели, Юрген зашёл в свои покои и обнаружил там Оташа, выражение лица которого не предвещало ничего хорошего.

— Таш? — осторожно позвал Шу.

— Это было глупо, эне, — проговорил шоно.

— Что глупо?

— То, что ты сделал.

— А я что-то сделал?

— Не прикидывайся. Мужчина в плаще с капюшоном, одолевший трёх стражников.

— Таш…

— Не вздумай врать. Плащ ты, может, где-то и оставил, но у тебя на рукаве кровь. Наверное, испачкался, когда перевязывал конвоира. Бредовее не придумаешь. Сначала напасть, а потом оказывать первую помощь. Только ты на это способен.

— Я не мог позволить, чтобы Омари был выслан.

— Но он виновен в изнасиловании. Почему ты спускаешь ему это с рук?

— Нет, он не виновен. Его подставили. Я точно это знаю.

— У тебя ведь было время доказать это. Почему же ты бросил свою затею?

— Потому что я бы не смог это доказать.

— Интересно, что ты такого знаешь, чего не знаю я? И почему для тебя это является доказательством, а для меня нет?

— Оташ, ты в самом деле не понимаешь, что происходит?

— Я понимаю, что ты от меня что-то скрываешь. Снова.

— Сначала погибает служанка Сабиры, и ты до сих пор не знаешь, кто принёс змею во дворец. Потом Улычен намекает тебе на то, что от Сабиры давно надо избавиться, и ты соглашаешься. Затем появляется проститутка, и ты выносишь Омари последнее предупреждение. И вот вторая служанка Сабиры объявляет, что Омари её изнасиловал. Ты принимаешь решение выслать его на верную смерть.

— И как это связано?

— Связь стоит перед тобой, Таш.

— Объясни.

— Да что объяснять? Я защищал и буду защищать их обоих, это же ежу понятно! Нужно только немного покопаться в моей жизни, чтобы узнать об этом. Сабира и Омари идеально подходят, чтобы стравить нас с тобой.

— Стравить? Ты с ума сошёл?

— Нет, к сожалению, не сошёл.

— Кто, по-твоему, хочет нас стравить?

Юрген молчал. Он понимал, что если сейчас назовёт имя, то это станет началом конца, но как иначе объяснить всё Оташу, он не знал.

— Кто? — повторил шоно.

— Улычен, — тихо ответил Шу.

— Нет.

— Но это же очевидно, Таш.

— Мне не очевидно.

— Улычен — самозванец.

— Юрген, почему ты так говоришь? — голос Оташа дрогнул.

— Потому что не может быть у небесного волка сына! — Шу не выдержал. Слишком многое успело в нём накопиться за эти такие долгие дни. — Как вообще может женщина родить от волка, пусть и небесного? Он же волк.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь.

— Да всё я понимаю! Он тебя обдурил, понарассказывал историй из прошлого, а ты и уши развесил! Да про того медведя твои друзья могли ещё десятку людей проболтаться. А про сон… Зульфас, скорее всего, подслушала мой разговор с Сабирой и потом доложила Улычену. Она же точно на него работала, вот он от неё и избавился.

— Стой. Хочешь сказать, что ты рассказывал Сабире о нашем сне у волчьего камня?

— Да, рассказывал.

— И о чём ещё?

— Только об этом.

— Ты снова врёшь.

— Таш, я сейчас не об этом! Неужели это не доказывает тебе, что Улычен — самозванец?

— Скажи мне, ты с самого начала ему не поверил?

— Да.

— То есть ты притворялся?

— Да. Я ещё в Яссе про него узнал.

— В Яссе?

— Мне Сабира написала, предупредила о самозванце.

— И ты ей поверил? Ей, а не мне! И мне ничего не сказал.

— Таш…

— Я ведь почти забыл о том, что ты норт, — проговорил шоно. — Вы, норты, ни во что не верите.

— Это ты зря. Норты верят.

— В магию? Нет, Юрген, ты так и не стал сарби.

— Таш, ты зря это говоришь сейчас. Это больно.

— Ты думаешь, ты не сделал мне больно? Я верил тебе как себе. Порой даже больше. Я доверял тебе свою жизнь, и что я получил в ответ? Ложь и предательство. Я не хочу тебя видеть.

С этими словами Оташ быстрыми шагами ушёл из комнаты. Юрген хотел побежать за ним, но ноги словно приросли к полу, а потом вдруг сделали ватными и перестали его держать. Шу опустился на пол прямо там, где стоял. Какое-то время он просто сидел, словно пытаясь понять, что только что произошло. Затем Юрген нашёл в себе силы подняться. Он подошёл к столу, сел, достал бумагу и начал писать.