Школа 1-4

Дверь кабинета приотворяется без стука, заглядывает Катя. Е? т?мные глазки похотливо блестят в электрическом свете. Она ничего не говорит, но Олег Петрович понимает, что Катя хочет на диван. Он устало качает головой, и лицо Кати трогает смертельная печаль, она говорит "до свиданья", тихо закрывает дверь и е? каблучки скоро затихают на скрипучем паркете коридора. Олегу Петровичу не жалко Катю, она найд?т, с кем ей спать, на крайний случай есть ещ? муж.

Он давит окурок в блюдце, вста?т, одевает куртку, вынимает из ящика пистолет и долго стоит у стены, спустив предохранитель и засунув дуло себе в рот, прежде чем положить оружие в карман и выйти из кабинета. Проходя пустыми коридорами розыска, где уже не горит свет, Олег Петрович вспоминает своих детей, сына пятнадцати лет и дочь шести, а значит, он думает о смерти, он уверен, что зверь встретится ему уже сегодня. Решение начать индивидуальную охоту, о котором никто больше не знал, Олег Петрович принимал две недели, он, немолодой облысевший канцелярский следователь с болью в боку и усталым сердцем, больше всего на свете не хотел встречаться с серийным убийцей, с этим кровожадным коновалом, но так велела ему судьба. То, что это именно судьба, он осознал не сразу, но тв?рдо. Час приш?л. Чтобы развязать этот узел, нужно было его персональное участие, может быть, и жизнь. Между ним и людоедом существовала неуловимая связь, словно они уже встречались где-то, давно знают друг друга. Он должен увидеть его, посмотреть ему в сатанинские глаза. Он должен пристрелить его или умереть сам. Наверное, это и есть то, для чего он жил.

В то время как старый охотник выходит на залитую электрическими лунами тропу, Мария с Юлей всего в одном квартале от него пьют молочный коктейль за белым столиком летнего кафе, где таинственно светят искусно спрятанные в листве каштанов лампы, смеются пьяные девушки, спокойно дыша т?плыми грудями в подкравшиеся мужские ладони, и официанты в белых рубашках разносят на подносах стаканы с трубочками, протыкающими терпкие лимонные кружки. Девушки за столиками смеются, готовясь к вес?лым наслаждениям т?плой летней ночи, Мария и Юля молчат, ожидая сво? следующее убийство.

Через десять минут они пропадают в тени каштанов, как раз в тот момент, когда, продолжая сидеть за своим столиком, могли бы увидеть Олега Петровича, медленно следующего по ч?рному от поливальной машины тротуару, курящего сигарету и невидяще смотрящего впер?д, вдоль пустой проезжей части. Он останавливается у телефонного автомата, засунув руки в карманы и стоит, вроде бы глядя на м?ртвый гастроном и на возвышающийся над ним шестнадцатиэтажник, слившийся с ночным небом, так что немногие ещ? светлые окна кажутся горящими прямо там, в угольной высоте, впрочем, что видит он на самом деле, не знает теперь никто.

Юля избирает другой путь, перпендикулярный той улице, где е? жд?т охотник, и углубляется во дворы, полные темноты, мусорной вони и змеящихся кошачьих теней. Они идут медленно, и Мария задирает голову вверх, чтобы снова встретиться со зв?здами, усыпавшими прямоугольную черноту в просвете между крышами, как цветы усыпают луга. Сегодня есть тонкий месяц, словно сделанный из сливочного масла, тонкий и нежный, он совсем не светит, просто находится в небе. Мария вздыхает оттого, что ей никогда не потрогать месяц и возвращает взгляд на землю, где из темноты выступает зареш?ченная подвальная лампа, и двое влюбл?нных, прижавшись к неразличимой стене за деревом, мучаются своей молчаливой любовью, в то время как лабиринтами дворов блуждают м?ртвые старики, жившие здесь не так давно и теперь вспоминающие сво? время. Мария не боится м?ртвых стариков, потому что сегодня Юля дала ей оружие - нож с лезвием, таким же длинным, как кисть Марии, на случай, если тот, кого они будут убивать, бросится на Марию и причинит ей боль. Нож висит у не? на шее, просунутый в тес?мочную петлю, так что она может вынуть его через расст?гнутую на груди рубашку, он вс? ещ? холоднее тела Марии и, пока она ид?т, приятно касается кожи лезвием. Мария не хотела брать ножа, но Юля запугала е? рассказами о свирепой и живучей дичи, которая, будучи раненой, ещ? некоторое время может не чувствовать смерти и напасть на живод?ра.

Юля оборачивается к Марии и, прижав руку большим пальцем к щеке, вытягивает указательный вправо, где на скамейке возле парадного курят двое мальчиков, года на два старше их. Марии становится страшно и она отрицательно мотает головой. Лицо Юли выражает удивление.

– Их же двое, - шепчет Мария.

Юля пожимает плечами и направляется к скамейке. Мария смотрит, как неторопливо она ид?т, расправляя свои волосы и убирая матерчатую сумку, висящую на е? плече, за спину. Там, в сумке, у не? нож. Она что-то говорит мальчикам, потом показывает рукой на Марию и манит е? к себе. Мария нехотя подходит, уже чувствуя дрожь и стараясь держаться как можно непринужд?ннее. Они знакомятся. Мальчиков зовут Игорь и Витя. После двух глупых шуток Игорь предлагает пойти выпить шампанского.

– У нас времени мало, - говорит Юля.
– Давайте лучше в жмурки поиграем. В парадном.

Мальчики, не ожидавшие такой наглости, ошарашено смотрят на Юлю.

– Боитесь, что ли?
– насмешливо спрашивает она.

Мария сразу понимает, что Юля предлагает мальчикам гадость. Они встают со скамейки.

– В жмурки - это как?
– спрашивает Игорь, изгибая улыбкой свои красивые губы. Он смотрит в глаза Марии, так что она отводит взгляд. У него т?мные вьющиеся волосы и изящная шея. Мария испытывает странное чувство, какое-то неясное желание, холодеет и поправляет волосы повлажневшими пальцами.

– В жмурки - это так: зажмуришься и ничего не видишь, - весело отвечает Юля.
– И в глаза не попад?т.

Они поднимаются на четв?ртый этаж в ж?лтом лифте, где Мария рассматривает засохшую лужу на полу и туфли Игоря, зная, что он тоже смотрит на не?. С четв?ртого этажа они спускаются на один лестничный прол?т ниже.

– Мария, тебе водить, - говорит Юля. Она сбегает по ступенькам на третий этаж, потом ещ? дальше вниз. Витя быстро спускается за ней, погружаясь в вечную тьму. Игорь не уходит, он вдруг поворачивается к Марии, бер?т е? за плечи и целует в рот. Мария цепенеет и терпит, забыв закрыть рот, пока он начинает лапать е?, спокойными, гладящими движениями, она смотрит на серую полосу света по стене безжизненного парадного, в котором нет даже насекомых. Игорь расст?гивает на ней джинсы и разворачивает к себе спиной. Только теперь Мария окончательно понимает, что он хочет с ней сделать, страх обжигает е?, словно она подошла к краю бушующего кратера вулкана. Игорь пытается нагнуть е? головой впер?д, она вскрикивает и вырывается к окну, он хватает е?, в молчаливой схватке она вытаскивает одной рукой нож и, повернувшись, сильным толчком всаживает его Игорю ниже груди. Нож входит трудно, как в кусок жилистого мяса, Игорь охает и, выпустив Марию, сгибается от боли.

Она взбегает вверх по ступенькам, оборачивается, смотрит на него из темноты. Нож остался в его груди, Игорь продолжает стоять, черты его искажены болью. Потом он как-то хрипло вздыхает, и из его рта начинает вытекать кровь. Мария пугается этого и, взобравшись ещ? выше, уже со следующего этажа глядит на умирающего мальчика. Его лицо, плохо различимое в темноте, кажется ей красивым. Ей становится так жалко его, что теперь она согласилась бы даже терпеть от него гадость, только бы он не умирал. Но Игорь уже не может больше жить, вытащив из себя нож, он делает шаг вбок, чтобы прислониться плечом к стене у окна, медленно сползает по ней, храпя и давясь кровью, вдруг просто падает на пол, д?ргает ногами. Мария бросается к лифту. Сердце бешено барабанит в е? груди. В лифте она несколько раз пытается упасть в обморок, но каждый раз приходит в себя, замечая, что время совершенно не продвинулось дальше. Наконец двери открываются и она, выбегает через подъезд на воздух, ч?рный, как безвкусный дым, который пронизывает е? холодом, потому что она мокра от пота.

У самой двери стоит Юля, которая хватает Марию за руку и притягивает к себе. Е? прохладные губы прижимаются к щеке Марии, и та чувствует гнилостный запах волос подружки.

– Ах ты гадкая, - ласково шепчет Юля, - что там у вас было? Он тебе делал вот так?
– она начинает тискать Марию и целовать е? в щ?ку и шею.

– Пусти, пусти, - Мария отворачивает лицо и рв?тся на волю.

– Ну ты его кончила?
– так же тихо спрашивает Юля между поцелуями, нежно охватывая спину Марии и прижимаясь к ней телом.

– Я... ударила его, ножом, - просто отвечает Мария.

– Сколько раз?

– Один.

– Один?
– Юля сме?тся, закинув голову назад.
– Один раз? Ах ты мой зайчик!
– она хватает Марию за руку и тащит в парадное.
– Он же ещ? живой!

– У него кровь изо рта текла... Не пойду, не пойду, пусти!
– Мария вырывает руку, но Юля снова хватает е? и тащит по лестнице к лифту.

– Зачем мы туда ид?м?
– чуть не плача спрашивает Мария, прижатая к грязной, исцарапанной гвозд?м стене лифта. Юля не отвечает ей, только снова целует Марию в лицо.
– Перестань целоваться!

– Ах, ты такая сладкая, представить себе не можешь, как шоколадка, сме?тся Юля.
– И тебе нечего бояться, я ведь не могу с тобой сделать гадость. Я просто люблю тебя. Ну поцелуй меня, зайчик.

– Давай не пойд?м туда, я не хочу, - молит е? Мария, когда лифт, вздрагивая останавливается и двери разъезжаются в темноту. Лифт - единственное освещ?нное место во вс?м этом страшном доме, и Марии не хочется оставлять его.

– Ну что ты боишься, я же с тобой, - Юля целует е? в губы и пересекает границу света и тьмы.