Шпион

Итак. Сам он кого в такой ситуации предпочел бы видеть в качестве тайного покровителя, а кого в качестве будущего врага? И вдруг понял — как в голове щелкнуло. Да никого он не хочет во враги! Тем более что и необходимости в этом нет. Пока что в роли тайных союзников можно разыгрывать их обоих, ведь отношения между ведомствами больше напоминают вечную грызню псов за кость, а их главы вообще не общаются между собой без крайней необходимости. Риска никакого! Встретиться и сговориться за спиной Фирмиллита для двух конкурирующих сиенурских разведок без шансов. А значит, и разыгрывать обе эти карты нужно одинаково.

Приняв решение, Ретен первым делом двинулся в сторону главы внешней разведки, сьера Иссаливанти — именно этот достойный господин весьма кстати обнаружился возле подноса с бокалами прохладительного. Раз так, с него и начнем.

— Доброго вечера, сьер.

— Доброго, ресс, — вопреки сказанному, невнятный, словно какой-то припыленный господин, на котором даже новый черный сюртук выглядел облинявшим, сверкнул глазами очень недобро. И тут же с ходу съязвил: — Не иначе как о чем-то попросить собираетесь, раз такой вежливый?

— Напротив, — отзеркалил это ехидство Ретен. — Хочу сделать вам подарок.

— Подарок? — взглянул поверх бокала сиенурец. — От вас? Мне уже страшно.

— Лучше бы вы начали бояться за свою репутацию.

— А вам какой профит в моей репутации? — выразительно приподнял тот брови. — Если не секрет, конечно.

— Да привык я к вам, — развел руками ресс. — Вот не поверите, но менять вашу известную мне вдоль и поперек персону на какую-нибудь темную лошадку нет ни малейшего желания.

— Ну… В такую ностальгию с вашей стороны я готов поверить, — уже внимательнее посмотрел на Ретенауи собеседник. — И?

— Знакомо ли вам имя господина Краспа?

— Знакомо.

По тому, насколько быстро сьер закрылся и ушел в глухую оборону, Ретен понял, что попал. Удар угодил куда нужно и в кого нужно.

— Насколько хорошо знакомо?

— Достаточно.

— То есть вам и в самом деле обещали, что его методику по созданию изменённых, причем измененных новых, идеально послушных, уже практически восстановили?

— Я прямо-таки предвкушаю, — прищурился тот в ответ, — как вы назовете мне еще одно имя.

— Назову. Равеслаут. Его вы хотели услышать?

— Не ожидал. Честно. — Сьер Иссаливанти одарил Ретена еще одним долгим взглядом, поставил бокал на столик и приглашающе махнул в сторону ближайшего свободного дивана.

— А не перейти ли нам туда, а?

— Почему нет? — пожал плечами ресс. — Не самое плохое место беседовать о репутации.

— Только, Ретенауи, — хмыкнул по дороге к укромно стоящей мебели глава сиенурской разведки, — для начала хотелось бы уточнить: мы о чьей репутации станем сейчас беседовать? Моей? Или все-таки вашей?

— Вашей, — тоже усмехнулся тот в ответ. — Сейчас злые люди подбираются именно к ней. Пытаясь втянуть вас в заведомо провальный проект.

— Провальный?

— Да. Потому что все записи по методике Краспа уничтожены. Полностью и безвозвратно. А без этого о каких измененных можно говорить?

— По моим сведениям, одна копия все же осталась. Своеобразная, правда… Но есть основания верить, что достаточно полная. Мне представили доказательства, что все прочитанное этим… лордом воссоздается весьма точно.

— Нет, не осталась. И не могла остаться.

— Это ваши догадки? Или фантазии?

— Я не догадываюсь и не фантазирую. Я знаю! Потому что был там лично. За одну ночь мы с лордом Равеслаутом, имя которого вы совсем не ожидали от меня услышать, успели навестить виллу Адарни, лабораторию Краспа, контору поверенных Ставена да еще и заглянуть к Его Императорскому Величеству — последнее, правда, уже под утро. Всерьез полагаете, что у него при этом было время на чтение?

— Госпиталь забыли. У меня есть сведения, что ваша жена тогда была ранена.

— Никогда не сомневался в широте ваших знаний.

— Но ведь архивы оказались в вашем распоряжении гораздо раньше. Кто знает, что вы там успели изучить до той ночи?

— Архивы! Варановы архивы. Но не документы Краспа! Не его бумаги.

— Демоны!

— Поняли, да? Это было просто невозможно. Если у вас столь информированные источники, уточните время, когда записи из лаборатории попали в контору поверенных, и время, когда начался пожар. Сами поймете, что это невозможно. Физически. Той пары десятков минут, что у нас были, не хватило бы ни на чтение, ни тем более на изучение. Не говорю уж про то, что нас к тем бумагам и на выстрел не подпустили.

— Но Фирмиллит…

— Фирмиллит, да. Разумеется. Который уже третий или четвертый год метит на ваше место. И ждет лишь, когда вы облажаетесь. Кстати, еще один ваш «старый друг», глава контрразведки, не проявлял ли, случайно, интереса к тем идеям? Так, чтобы вы невзначай об этом узнали?

Иссаливанти промолчал, но это молчание сказало Ретену гораздо больше, чем признание. В точку! Он опять угадал.

— И потому возвращаемся к тому, с чего я начал. Люди, которые вас не слишком любят, объединились и замазали ваше имя в безнадежном проекте. Изначально безнадежном. Догадайтесь сами зачем.

Сьер вдруг встрепенулся, словно стряхивая с себя чары Ворона, и прищурился.

— Сдается, ресс, вы пытаетесь делать хорошее лицо при плохой игре. Вот ведь какое совпадение: меня как раз сегодня уверили, причем отнюдь не голословно, что сведения, которыми располагает некий лорд Равеслаут, очень скоро перестанут быть… лишь его сведениями. Потому что он уже попал в нужные руки. Не это ли является причиной вашей несколько странной суеты тут?

— Нет, это не причина моей суеты, как вы выразились. Наоборот, это доказательство того, о чем я вам сейчас сказал: вас водят за нос. Никаких сведений от Равеслаута у Фирмиллита нет и быть и не может. Как и самого Равеслаута. Это наглая ложь и блеф. Пойдемте!

Убежище под фикусом тайной для Ворона не было, поэтому нашли они Пепла быстро.

— Эрдари, — кивнул Ретенауи тут же вскочившему парню. — Разреши представить тебе нашего… коллегу, главу департамента сиенурской внешней разведки — сьерра Иссаливанти.

— Польщен и рад знакомству, — отвесил тот безупречно выверенный поклон.

После чего Ворон развернулся к сиенурцу, судя по выражению лица, уже начавшему прозревать всю глубину случившейся… неожиданности. Осталось лишь точку поставить.