Сила на краю империи

Раз в неделю ко мне продолжала приходить Аня Строганова. Эти визиты раздражали Джан, и я чувствовал, что скоро у меня появится новая ученица. Морфистка всё чаще заглядывала в зал, когда я там тренировался один, просила показать парочку приёмов для самозащиты и комплекс упражнений для общего развития. При этом проявляла благоразумие — не путалась под ногами, не вязалась с разговорами, просто была рядом.

Чтобы мастер Багус эффективно управлял моей СБ, я обеспечил его связью. Провёл телефон в комнату, выделив персональную линию. Познакомил с Ольгой и разрешил вести через неё телепатические передачи. В будущем хочу выделить ему в помощь Федю с Проектором, но не всё сразу. Сначала присмотрюсь, доверие надо заслужить.

Примерно через неделю выяснилось, что Ольга не справляется с многоканальными телепатическими переговорами. Аркусы и Джан вели через неё деловое общение, Багус руководил эсбэшниками, я тоже прибегал к помощи, причём регулярно. Пришлось перекинуть в СБ одного пилота, Тимофея Новодворского, на что крепко обиделся Демон. Я объяснил ситуацию и попросил Хасана подыскать замену. Тимофей отлично вписался в коллектив Багуса, а Ольгу я окончательно перевёл в телохранители Феди и Джан, заодно разгрузив как телепата. Стало легче.

Кстати, я не забывал о Союзе Вольных Родов, в который меня некогда звал Строганов. Чтобы иметь представление об этой структуре, я дал задание Чёрному Оку навести справки, а ещё попросил Джан в свободное от основных задач время побродить по снам аристократов Союза и составить о нём личное мнение. Девушка подошла к вопросу ответственно и за считанные недели выдала мне исчерпывающую информацию. А недавно ещё и отчёты рептилоидов подъехали. Выяснилось, что Союз — достаточно разветвлённое сообщество, объединившее десятки именитых фамилий. Не клан, но заслуживает пристального внимания. Я бы мог сравнить эту организацию с торговой гильдией или клубом по интересам. У каждого своя гвардия, своя политика, свои тараканы в голове. При этом члены Союза обмениваются данными, иногда ведут общий бизнес, подключают деловые связи, если попросить. Через них можно сойтись с нужными людьми, в том числе, в финансовых кругах и даже за пределами России. Обязательств минимум — не гадить друг дружке, поддерживать не в ущерб личным интересам, делиться сведениями по запросу.

Что интересно, Союз не имел ничего общего с военным блоком, поэтому в случае войны Родов каждый был сам за себя. Это меня вполне устраивало. С одной стороны, ты получаешь билет в общество уважаемых аристократов, наводишь мосты, повышаешь репутацию. С другой — можешь слать всех лесом, когда политика отдельных фамилий идёт вразрез с твоими интересами. Ну и, само собой, никто ничего не подписывает, на крови не клянётся. Устные договорённости. Которые в мире знати крепче общепринятых законов.

Всё хорошо, вот только Строганов не спешил напоминать о давнем приглашении. Видимо, был в курсе о визите отца Симеона и благоразумно выжидал, запасшись попкорном. Я бы поступил схожим образом. Зачем тащить в Союз потенциального отступника? Поспешишь — людей насмешишь.

Отец Симеон на время выпал из моего поля зрения.

Но лишь на время.

В середине сентября святоша напомнил о себе самым неожиданным образом. Заявился в центр подготовки бойцов Эфы на террасах Альпики, чтобы допросить Маро. Подозреваю, что он мог встретиться с бессмертной и в её усадьбе, но для этого требовалось пройти через моё КПП. Инквизитору никто не стал бы препятствовать, но я сразу узнал бы о том, что он рыщет по посёлку и что-то вынюхивает. Быть может, отправил бы проекцию Феди, чтобы подслушать разговор. А отец Симеон догадывался о том, что я наблюдаю за инквизиторами на расстоянии.

В тот же день Маро заглянула к нам на чай и предупредила о том, что инквизиция взялась за меня плотно. Симеон задавал вопросы о нашей дружбе, о том, знает ли Маро о моём Даре, не слышала ли о дознатчике, который приезжал в город летом. спрашивал о моей роли в отражении атаки на усадьбу Кобалия. И вообще, моей подруге показалось, что отец Симеон провёл внушительную работу и знает гораздо больше, чем мы все думаем. Уходя, девушка попросила меня быть осторожным, и я услышал нешуточное беспокойство в её голосе.

Вечер прошёл без эксцессов.

Приключения обрушились на меня после полуночи.

И если вы думаете, что инквизиторы затеяли новый штурм, то заблуждаетесь. Никто не лез на мои земли, не пытался пройти через охрану или высадиться с воздуха.

Я спокойно заснул…

…и проснулся в месте, которое мне не понравилось.

Ну, как проснулся.

Это был сон внутри сна, и я чётко осознавал, что реальность где-то далеко. Открыв глаза, я понял, что нахожусь в одном из самых отвратительных своих перерождений.

Грёбаная, мать её, Африка.

Я сидел в вонючем трюме деревянного корабля, с толпой таких же неудачников. Это было судно работорговцев, везущее живой товар на американский континент. Джанго освобождённого из меня не получилось — я в той жизни чуть не сдох на плантациях.

И вот я сижу, вдыхаю смрад немытых чёрных тел, фекалий и блевотины, слышу чьи-то стоны и приглушённую ругань. Сильная качка, к горлу подкатывает тошнота. Слышится скрип досок.

Над самым ухом раздаётся вкрадчивый голос отца Симеона:

— Добро пожаловать в прошлое, мальчик мой.

Глава 29

Обычные люди далеки от осознанных сновидений.

Мы погружаемся в вымышленную реальность и отдаёмся ей всецело, искренне веря в правдивость того, что вокруг происходит.

Я — обычный человек.

Но, тесно общаясь с морфистами, понимаю, что не всё так просто. Есть некое коллективное бессознательное, океан снов, в котором можно странствовать, воруя информацию и воздействуя на чужие умы. А ещё там можно создавать конструкты — внедрённые видения.

Так вот, Джан научила меня тонкому искусству распознавания конструктов.

Первый признак — это присутствие человека, нарушающего закономерный ход событий. Вот, например, отцу Симеону совершенно нечего делать в сюжете, затрагивающем одну из моих инкарнаций. Разум может выкинуть и не такое, поэтому в игру вступает второй признак — осмысленный диалог. А третий, и самый важный признак, — ощущение чужеродности. Подсознание чувствует внедрение, и жертву накрывает тревогой. Именно тревогой, не паникой.

Должны присутствовать все пункты.

Но даже это не запускает осознанность, потому что у вас нет соответствующих морфических навыков. А хуже всего то, что вы не можете проснуться, если заперты в чужом конструкте. И да, время там может тянуться хоть до бесконечности, это субъективное восприятие.

Я понял, что происходит.

Захотел проснуться.

И не смог.

— Нет, не получится, — успокаивающе произнёс инквизитор. — Над этим конструктом работало несколько человек. Все они разбросаны по миру, и тебе кажется, что я приехал один.