Синдром вечного возвращения

— При обнаружении признаков присутствия иной цивилизации, категорически запрещено вступать с ней в контакт, — цитирует Вальтер, и Ли уверен, что не отступает от оригинального текста ни на букву. — Чтобы не вмешиваться в естественный ход событий.

— Вмешаться — значит передать технологию, знания, — пояснил хорошо знакомый с документом теоретик Эрнст. — А это недопустимо. Всё равно, что передать гранату неизвестно в чьи руки. Вдруг, это окажутся руки обезьяны… — говорит Эрнст, будто кто-то нуждается в его комментариях.

— Ох, какие тут все сознательные собрались… — криво улыбнулся Ли. — Этики — прям, отбавляй! Все такие порядочные…

— В нашей ситуации… — вступился за вице-командора Эдгарс, но Вальтер не стал его выслушивать.

— Даже в нашей ситуации, — отрезал он. — Даже в ситуации, когда есть основания считать, что человечество погибло, и мы — единственные, кто уцелел.

— Ну, не знаю… — всерьёз задумался Ли.

А Эдгарс прищурился, видимо, выискивая лазейки.

— В конце концов, человеческие законы отошли в прошлое вместе с человечеством… — осторожно сказал он после минутных размышлений. — К чему соблюдать предписания, которые неактуальны уже несколько столетий?

— Человечество, может, и погибло, — возразил неумолимый Вальтер, — но пока мы не потеряли человеческий облик, обязаны соблюдать человеческие законы.

— Тем более! — легкомысленно рассмеялся вице-командор. — Раз уж «Артемида» — ковчег с представителями исчезающего вида, просто необходимо сохранить этих представителей! Ради выживания мы должны сесть на Полярию, какой отсталой ни была бы эта цивилизация!

— А как же экспедиция Шервинского? — вспомнил Эдгарс. — Её снаряжали для того чтобы…

— Вот именно — снаряжали! — Вальтер поднял вверх указательный палец. — Они имели на то полномочия. Представляли всё человечество. И наши пассажиры — ксенологи — имеют на то право. Может быть, разбудим их и спросим?

Он посмотрел на вице-командора, прямо ему в глаза, и тот явно замялся.

— Кстати, а что там с Шервинским? — излишне прозрачно переводит тему Ли.

— Он не вернулся, — пожал плечами Эрнст. — Считается пропавшим без вести. Хотя если бы мы не отбыли тогда с Земли, может быть, и дождались бы его возвращения.

— Печально… — протянул Эдгарс с искренней грустью.

— Чего там печального? — огрызается Ли. — Может, он к этим сволочам полетел? — Ли небрежно машет в сторону изображения Полярии на экране. — А они его… Чёрт его знает, что они могли с ним сделать…

— Не стоит так критично! — успокаивает Эрнст. — Почему мы так все враз приняли плохое? — говорит он, а окружающие смотрят на него с недоумением. — Может быть, это всё же — не иные? — он тоже кивает в сторону фотографии на экране. — Ведь мы их даже в глаза не видели!

Неожиданный поворот, у кого-то даже затеплилась слабенькая надежда, но Ли перечёркивает:

— Ерунда! — отметает он. — Это — чужие! Я уверен в этом. Но в одном ты прав: проверить нужно!

— Что ты имеешь в виду? — удивился Эдгарс, которого все воспринимают уже как центрового, как ключевую фигуру в обсуждении и в решении, которое в любом случае будет принято.

— Раз уж они нас засекли и даже что-то написали, давайте им ответим! — решил Ли, и звучит это приказом.

— Я — против! — возразил Вальтер.

— Скажем, что мы рады и всё такое… — как ни в чём ни бывало продолжает Ли. — В некотором смысле, мы представляем тут всю человеческую расу.

— Я — против! — повторил Вальтер.

— Не торопись с конечным решением! — упрекнул его Ли, и взгляд его сделался до жути хитрым. — Раз уж вся человеческая популяция ограничена пределами этого корабля, а главный здесь я, то разве не имею я полномочия представлять всё человечество и определять его законы? А, Вальтер?

Ли ждёт его ответа, но тот молчит. Глаза заметались в поисках правильного решения. И это не ускользает от внимания Ли.

— Нужно составить грамотное послание, — констатирует Ли, будто это — свершившийся факт. — Возьмётесь? — предлагает он умникам. — А, Вальтер?.. — он переводит взгляд на его коллегу: — Что скажешь, Эрнст?

20. Ночь с афии на крой, участок на Каменной плоской

Обход закончился, обошлось без подъёма и сверки, и это можно считать маленькой победой — не каждый раз так везёт.

Но разбудили всех. Дозорные из тюремного блока это любят — не одним же им бодрствовать всю ночь, поэтому и будят неграждан. Есть же заключённые — отчего бы их не потормошить? На то они и лишены гражданских прав, чтоб не чувствовали себя излишне комфортно. К тому же, есть законное основание, и вполне себе оправданное. Хотя многие считают это просто развлечением.

Неаккуратный топот и резкий лязг в коридоре затухает. В промозглом подвале наступает тишина. Его обитатели потихоньку укладываются, каждый в своих мечтах побыстрее выйти отсюда.

Соседи напротив перешёптываются, но не громко. Это даже хорошо — такой фон, который перекликается с таким же через несколько помещений. Будто эхо, но на самом деле, конечно, живой шум.

И это Шаобу на руку: он и так выжидал слишком долго, приглядывался к соседу по камере, выгадывал удобный момент. В тюремном подвале полная тишина никогда не наступает — кто-нибудь да не спит. Поэтому такой полушёпот весьма кстати — по крайней мере, их слышно не будет.

Он приподнимается на кровати и глядит на соседнюю. Тамошний постоялец не спит, отрешённо вглядывается в потолок. Сейчас или никогда, — решает Шаоб и тихо произносит:

— Знёрр… — но тот не отзывается. — Знёрр… — чуть погромче говорит Шаоб.

— Чего? — недовольно ответил Знёрр.

— Дело твоё погибельное, — говорит Шаоб. — Тухлее некуда…

Сообщение для Знёрра не то чтобы неожиданное — он и сам отлично понимает, что положение его незавидное. Но всё же несколько удивляет проявленный к его персоне интерес. Хотя, правильнее будет сказать: не удивляет, а раздражает.

— С чего бы это? — мрачно спросил Тгамо Знёрр.

— Улики против тебя, и их — много. А этот Лаасти — не промах, знает своё дело. Это он только с виду нерасторопный. На самом деле, хитрый, и мозги у него есть…

— Тебе-то что? — небрежно кинул Знёрр, почуяв неладное.

Альтруистов в тюремном подвале не бывает, поэтому он сразу понял, что сейчас должно последовать какое-то предложение, тем более что личность из Знёрра известная, и многие знают, что кое-что ценное на воле у него осталось.