Синяя летопись. История буддизма в Тибете

жизненными дыханиями (пранами) — как Путь, а знак чистого видения — как Результат.

Эти знаки проявились у него в точности так же, как и у его Учителей: он не различал день и

ночь, и стены не были для него преградой. Он устранил все сомнения, связанные со смыслом

Учения, и в его духовном опыте было состояние блаженства и ясности, которое взметнулось

в нем, словно пламя. Забыв обо всем, он танцевал и не мог сдержать слез радости.

Когда ему было 33, он созерцал по тексту «Манджушри-намасангити», и внутри стебля

цветка лотоса ему явились семь божеств свиты Манджушри ('Jam-dbyangs lha-bdun). Когда

ему было 35, он отправился в Лхасу, чтобы сделать подношения, и увидел свет, формой

похож на цветок лотоса-кумуды, исходящий из сердца Авалокитешвары, который через

некоторое время растворился над макушкой его головы. Когда ему было 38, он сопровождал

Дуйсума Кьенпу, родственника Драгоценного. Он также был в окружении Шигпо, когда тот

ходил в Самье, чтобы сделать подношения. Он видел свет, исходящий из сердца Хаягривы,

напоминающий формой сломанную ветку коралла, который вскоре растворился в его

сердце. Когда в возрасте сорока лет он был в затворе в Ньедо, то увидел красный свет,

подобный кораллу, который заполнил собою Амшо, и вдруг превратился в Хаяг-риву.

Трижды было слышно ржание лошади: в первый раз — во всех четырех областях Цана и Уя,

во второй и третий раз его звуки слышались и дальше. Мавэ-Сэнгэ сказал: «Это был знак

грядущей славы Всезнающего».

Когда ему был 41 год, дакини указывали ему дорогу в Карчу. В Ньонха-га, или Цо Хум-да-

догпа (Озеро, издающее звук ХУМ), когда он исполнял обряд умиротворения Яндага,

необходимые подношения сами собою наполнили сосуд, и пролился дождь нектара. В

возрасте сорока четырех лет он проводил собрание по случаю вступления в должность

Всезнающего. Те из собравшихся в зале для проповеди, кто сидел в задних рядах, не

слышали слов кальянамитры, но слова Мавэ-Сэнгэ были слышны даже тем, кто сидел

очень далеко.

Когда ему было 58, он пришел в Дихун, чтобы навестить владыку Чен-а и вручить ему

подарки. Он увидел Чен-а в образе Махабодхи, который сказал ему: «Прежде твой ум достиг

состояния неба, я же превращу его в состояние великого неба». И он даровал ему учение

махамудры. После этого Мавэ-Сэнгэ вдруг понял, что уже не может с еще большей глубиной

постичь отсутствие различий ни в настоящем, ни в прошлом, ни в будущем1. [41а] Когда ему

было 59, он исполнял погребальный ритуал и вдруг ему явился Улыбающийся Еше-гёнпо,

одна из форм Махакалы (Ye-shes mgon-po bzhad-pa'i zhal-can).

Мавэ-Сэнгэ скончался в 62 года, в восьмой день одиннадцатого месяца (мрига-шира)

года Огня-Овцы (1247). Его кончина сопровождалась многими необыкновенными

знамениями, а после кремации осталось множество реликвий. Когда, спустя некоторое время

монахи делали подношение воды у его изображения в форме Ваджрасаттвы, вода

наполнилась реликвиями. Когда они покрыли изображение золотом, с неба, подобно снегу,

посыпались реликвии. Итак, три брата, подобные защитникам трех классов живых

1 Это означало, что он достиг высочайшей цели.

2 Rigs-gsum mgon-po, «защитник трех классов живых существ» — один из эпитетов бодхисаттвы.

существ2, были наставниками множества учеников, которым они даровали поток Учения.

Но главными сокровищницами семейной линии были Тулшиг Ринпоче и Всезнающий

Ньедова.

Тулшиг Ринпоче (Дарма Сэнгэ) был сыном Дэшега Ченпо Шераб-вё и йогини из Карчу по

имени Жанчубдон. Однажды дакини пророчествовали ей о рождении сына от Дэшега Ченпо.

Из Карчу она отправилась к Дэшегу Ченпо и поведала ему о пророчестве. Он ответил

согласием и после тантрийского пиршества остался с йогиней наедине. Когда она

забеременела, ей открылось множество святых видений. Ребенку, который родился в год

Воды-Овцы (1223), дали имя Дарма Сэнгэ. В возрасте пяти лет он уже мог повторить текст

rNal-'byor-ma'i smon-rtogs и садхану Ваджраварахи (rNal-'byor-gsum), которые постоянно

читала его мать. Когда ему исполнилось семь, он освоил многие ритуалы. В тот же год мать

отправила его в Ньедо к Дэшегу Ченпо, которого попросила обучить мальчика Циклу

ритуалов (Phrin-las). Дэшег Ченпо расспросил его, что он уже умеет, и мальчик прочел все

тексты, которые знал наизусть. Отец остался доволен тем, как он читал тексты наизусть и с

листа. Вскоре отец научил его совершать обряд Ваджракилы.

Однажды, сидя на краешке отцовского сиденья, он доел остатки еды из чашки отца.

Мачеха рассердилась и решила выпороть его. [416] Он побежал, а она бросилась за ним и