Системный администратор

На телефоне было три пропущенных от Другой мамы. Часы показывали половину четвёртого утра.

Домой Пашка завалился минут за двадцать до Серёги, очень удивив родительницу тем, что не проводил время с братом. Оказалось, тот бухал где-то с друзьями, отмечая свой дембель, и Другая мама решила, что пропавший с радаров Пашка тусит с ним. Но феерическое возвращение Серёги отвлекло внимание от не самого приятного разговора, и ничего править игрой не пришлось.

Пашка ждал, что Серёгу как следует нагнут, но вместо того посмотрел миниатюру «Чудеса!» на практике. Другая мама не просто не взялась вставлять братцу пиздюлей, она ещё и помогла ему разуться, стащить джинсы и не промазать мимо кровати, принесла стакан разводного сорбента, табуретку и полный кувшин воды. Соорудила около Серёги мини-тумбочку. Подумав, ещё добавила алюминиевый таз из ванной на пол.

Хоть сам нажирайся после такого, блин!

Когда суета вокруг братца улеглась и мать наконец пошла спать, Пашка приземлился на свою кровать и уставился в потолок. Серёга смачно захрапел, но сна не было не поэтому: товарищ живой бес вернул себе всю энергию на максимум, когда наконец-то удалось очнуться на кладбище.

Теперь можно было спокойно подумать о Васинских воробьях и прочих подставах Вельзевула. А ещё с каждым часом неумолимо приближалось не самое приятное испытание.

К тому же Пашка попросту боялся появляться на улице! Лиля ошивалась в этом районе. Более того, она могла слышать его дневной разговор с Пионовой по телефону. Пашка так и эдак пытался вспомнить, что говорил сам, и прикинуть, мог ли призрак разобрать слова Пионовой в трубке. И по всему выходило что мог.

Если Лиля завтра припрётся на кладбище (а ведь Пионова, чёрт возьми, называла кладбище! Новозападное, на другом краю Арбековского леса!) и найдёт Пашку опять, он не отделается от неё уже никогда. Разве что, если как-то донесёт самим до конца непонятую истину про выбор, который она (и все) совершают.

Но донести он навряд ли что-то успеет, потому что раньше просто сойдёт с ума!

Не пойти на похороны тоже было нельзя. Люся не простит.

Или поменять самой Пионовой потом впечатление оттого, что Пашка не явился?

Нет, скорее следовала сделать другое. Применить внезапную идею, родившуюся во сне на могиле Лаврикова.

Пашка откинул простыню и встал, всё равно в комнате под нарастающий храп бухого братца находиться было невозможно, да ещё и перегар сгущался в воздухе.

Соколов-младший вышел в коридор и шмыгнул в ванную. Закрыл щеколду и уставился на себя в зеркало. Долго вглядывался в привычные черты.

А потом, давя желание повторить за бабкой Лидой и перекреститься, что было бы для беса странновато, сел на крышку унитаза и залез в своё инфо.

Первым делом нашёл, как нарастить бороду. Всё-таки это здорово меняет внешность любого человека.

Сначала он явно перестарался и стал похож на ряженого. Даже ржать начал, когда поднялся к зеркалу. Потянул вылезшие на подбородке длинные волосы, оттопырив губу. Впечатления были странные. Отражение завораживало и беспокоило.

Пашка разбил «далет» за работу над внешкой, то есть для себя, в субботу, закрыл уведомление о достижении сто шестого уровня, а потом поставил на раковину телефон и принялся моделировать, сверяясь с результатами. В итоге оставил сантиметровые волоски, переходящие в узкие полосы бакенбард, на подбородке и усы над губой.

Он стал выглядеть лет на пять старше, но это не было уёбищно. Даже круто.

Вот только достаточно ли?

Пашка клацнул по адаптации бороды, чтобы никого из относящихся к этому миру, она не удивила. А потом ещё сделал гуще свои брови и адаптировал восприятие их.

Следом занялся причесоном. Нарастил побольше волос. Не прям пидорских, конечно, но погуще и подлиннее, чем было. Покрутился так и эдак. Издалека он бы теперь и сам себя не узнал, но вот если всматриваться…

Разгулявшись, Пашка опять бухнулся на унитаз и ещё поклацал настройки собственной рожи. Вернулся к умывальнику.

Из зеркала, вызывая оторопь, смотрел, повторяя за Пашкой движения, левый взрослый парень, похожий на студента последних курсов. Теперь бы его мать родная не узнала! Но мать как раз должна была, из-за применённой адаптации. А вот мёртвой девахе, если Лавриков чего не напутал, нужно будет прямо с лупой его изучить, чтобы признать вчерашнего беглеца-«волшебника».

Пашка вырубил свет и вернулся в спальню. Открыл окно, чтобы хотя бы немного разогнать перегар. Лёг.

Разбил вторую «далет».

Лицо с бородкой ощущалось странно.

Что Васин будет предпринимать дальше? Какие новые дополнительные квесты получит? И на что вообще способен?

Если с учётки игрухи в вк ему прикажут Пашку убить, даст Васин заднюю или нет?

И что будет с Пашкой, если сисадмина просто сменят? Отменится безлимит? Или последуют какие-то дополнительные меры?

Надо было хотя бы найти несколько подходящих грешников, пусть ссылку им пока и не кидать, но иметь на примете, знать, что это можно сделать при необходимости. Форумы, что ли, какие с депрессивными излияниями позырять? Где все ноют, как ужасна их жизнь? Но как отделять просто нытиков от склонных к раскаянию?

Проблема была в том, что Пашка так запутался во всеобщих разъяснениях, что толком так и не понял про это сраное раскаяние ни фига. Вот как определить, что человек от своих решений так задолбается, что больше не захочет их никогда принимать? Это даже нереальнее, чем вычислить сожалеющих о совершённых поступках!

Чёт Лосев мог и перемудрить…

Будильник зазвонил неожиданно, вырвав Пашку из размышлений. Серёга недовольно всхрапнул, что-то простонал и перевернулся на другой бок.

Надо было собираться. Прощание начиналось в одиннадцать, но Пашка обещал встретить Пионову около цветочного неподалёку от её дома в половине десятого. А ещё предстояло явиться перед Другой мамой преображённым.

Ощущения были смешанными. Пашка своими глазами видел, как не обращали внимания все на превращение круглого увальня-Васина в качка или неприметной особо Островской в порномодельную космотёлочку, но всё-таки это было не про него…

Соколов-младший ощупал бородку и правую бакенбарду. Нарыл в шкафу чистые шмотки, которые Лиля точно не видела, даже футболку выбрал не чёрную, как обычно, а тёмно-фиолетовую, единственную такую в своём гардеробе. Проскользнул в ванную.

Чистить зубы было стрёмно — из зеркала выглядывал левый чел.

Но Другая мама, успевшая проснуться, никакого удивления не выказала.

— Не сильно тебя Серёжа замучил? — сочувственно спросила она, выливая из турки кофе в чашку. Вчера Пашка успел до явления братца сказать ей, что весь класс собрался на похороны историка. Его портрет, купленный в часы всеобщего помутнения, Другая мама со стены сняла и поставила на стол, приладив на угол чёрную ленточку. Уже много дней перед ним стоял стакан, покрытый куском хлеба.

Пашка очень надеялся, что потом она наконец-то уберёт с глаз эту муть. По крайней мере, порыва тоже переться на кладбище Другая мама не выказала, что говорило о снятии симптомов.