Системный администратор

— Я приеду. Сегодня. Скоро, — объявил решительно он.

Но в прощании и благодарности Жени облегчение не слышалось.

Электрика Пашка выпроводил. Сказал, срочное дело. Тот и сам признавал, что не управится и завтра так и так заканчивать надо. А ждать ещё час, пока Другая мама с работы вернётся, было некогда. Где шарится Серёга — и вообще непонятно.

Короче, вышли они с электриком в итоге вместе.

Одолеть эксель в такси совсем не получалось: это надо было с инфо памяти сверяться, и как-то формулировать вообще. Вместо того назлил эксель Пашке уже шестого по счёту дракона и сто восьмой уровень. Толку только от тех уровней, особенно если их могут ещё и срезать.

Телефон неуверенно и очень медленно заряжался от банки.

Из-за Женьки сосало под ложечкой. Что бы она от него ни хотела, а мишку надо было обезвредить. Только за такое может опять воробей прилететь. Уже не по поводу объяснений, а чисто сообщить, что идёт Пашка на фиг.

Но его же не могут снять с сисадминства, оставив игру? А с другой стороны — не могут же отнять игру, если она оплачена? И не рублями, а душой? Без обратной силы, так сказать. Вельзевул говорил, что прилога бы возвращалась. Хоть ты от телефонов откажись, хоть на необитаемом острове поселись — а хотелки будут выполняться.

То есть письмо это — про админство и шанс вернуть батю. Который и не факт, что нужен. Батя, в смысле.

И ещё шанс спасти себя от Ада.

Ага, в концлагерь с тучками. Офигительная перспективка!

По дороге в вк таки постучались, но не от того акка, от которого Пашка ждал, а от нового и тоже чистого, созданного буквально сегодня. Назывался он «ДР комиссия», но аватарку имел такую же — эмблема «Дополненной реальности». Дружбу Пашка принял, но новой инфы это ему не дало — профиль был пустым.

Руки чесались написать в личку вопросов. Но очко делало жим-жим.

Надо сначала хотя бы за шестое какой отчёт накидать, и с ним осторожно уточнить, наверное. Типа про один день было или про все? Или не нарываться? Или он уже нарвался на всё, что мог, а сейчас полирнёт, если стырит мишку?

Женька открыла через секунду после того, как Пашка позвонил в дверь квартиры, где уже навещал её раз в самом конце мая. Словно бы стояла с той стороны и ждала, затаив дыхание.

Больной она не выглядела, наоборот, за две недели ощутимо набрала вес, в хорошем смысле слова: перестала выглядеть, как киношная нежить. Но под глазами у Женьки наблюдались заметные синяки, и была она какой-то скованной.

Впустила Пашку, зачем-то глянула на пустую лестничную клетку (тамбура у съёмной квартиры не имелось), потом закрыла дверь, повернула вертушку замка. Соколов-младший тоже осмотрелся, но никаких других… п-ф-ф… сущностей в коридорчике, заваленном кучей тапок всех мастей, не было.

Женя отступила от Пашки на шаг, вцепившись пристальным взглядом. Плотно сжала губы, словно собираясь с духом.

А потом выдала внезапно:

— Ты бес?

— Кажется, да, — растерялся Пашка и чуть не икнул, вытаращив глаза, — как тот лемур из «Мадагаскара».

— Кажется или бес? — уже прищурилась Женька, складывая руки на груди. — Ты всыпал в моего плюшевого Тома землю с могилы?

— Д-да, — мученически признался Пашка.

Её пристальный взгляд на секунду расфокусировался, ушёл куда-то вбок на груду тапок и низ зеркала, потом снова обрёл ясность. Прям облегчением это выражение лица было назвать сложно, и сказать, что Женька расслабилась, — тоже нельзя. Но режущая искусственная натянутость, так несвойственная оптимистичной даже на смертном одре девчонке, всё-таки схлынула.

— Может, и хорошо, что я не ку-ку, — задумчиво пробормотала Женька и облизнула губы. — Были некоторые подозрения, что какая опухоль в мозгу вылезла и на сны влияет. У меня к тебе просьба в таком случае большая.

— Ты можешь сама мишку выбросить. Или просто под голову не класть. Или набить заново, — промямлил Пашка.

Наверное, не стоило предлагать и так обиженному человеку выкидывать дорогую для него вещь. Вот вечно он какую-то муру сморо…

— Мишка мне для связи с Демьяном Тимофеевичем нужен, — неожиданно возразила Женька. — Ты, Паша, прости за такую просьбу, но… — Она на секунду зажмурилась, а потом решительно открыла глаза и прямо сказала: — Ты можешь со мной сейчас переспать?

Глава 20 Теолог Соколов

— Что?! — вытаращил Пашка глаза.

— Заняться прелюбодеянием. Думаю, раза будет достаточно. Я не очень умею. Ну, знакомиться и всё такое. И предлагать кому-то просто так — странно. Но это самое верное, как нам кажется. Ты же уже бес, тебе жалко, что ли? Не такая уж я и страшная, хотя и дрыщ, конечно.

— Кому — вам? Кажется? — заморгал Пашка.

— Нам с Демьяном Тимофеевичем. Заходи, пошли на кухню. Анжелки нет, я тут полная хозяйка пока.

Соколов-младший неуверенно подцепил пятки кроссов носками и стянул их, не сводя с Женьки глаз. Прошёл за ней в небольшую кухоньку. Мысли в башке сбивали друг друга. Что ей наплели? Как её заморочили? Чё за дичь?!

Женька заржала.

— Выглядишь как перс комедийного сериала, — хрюкнула она, включая чайник. — Надеюсь, это не из-за… ну ты понял. Прости за такую просьбу, но к кому мне ещё обратиться? Нужно, чтобы наверняка, но без вредительства. Прелюбодеяние самое подходящее. После такого точно в ангелы не возьмут. А я не хочу быть никаким ангелом. Мне просто надо это как-то предотвратить, — посерьёзнела она. — Если всё правда. Если нет — тоже не страшно. Лучше подстраховаться.

— Почему ты не хочешь быть ангелом? Ты же святая! — выпалил Пашка, и она захохотала опять.

— Ну какая я святая?! — утёрла выступившие на глазах слёзы Женька. — Так нечаянно получилось. Из-за предрасположенности к онкологии. Я была совсем маленькая, когда мама заболела. Почти всю мою жизнь она была очень больна. А потом заболела я. Вот и вышло, что я толком ни с кем не общалась, чтобы не привязаться, потому что понимала, что очень скоро умру. И научилась, спасибо маме, к этому спокойно относиться. Вот оно как-то так и вышло… Я почти всю сознательную жизнь смотрела, как мучилась мама. Да, она приспособила меня к философским взглядам, что и помогло не поехать шифером. Но чтобы после этого до заката времён наблюдать, как бесконечно страдают все остальные?! Я на такое не подпишусь!

— Не понял.

— Демьян Тимофеевич мне всё объяснил, — с живостью взялась растолковывать Женька и засверкала глазами. — Сначала я напрягалась, что такие логичные и одинаковые сны снятся, и что я их потом помню, как будто фильм посмотрела. Но он мне доказал, что это не просто сны. Узнавал для меня разное, что я могла проверить. С вечера я колоду карт тасовала, на стол клала рубашками вверх, он мне во сне порядок карт называл. И всё утром совпадало. Хотя я всё равно опасалась, что это влияние какой-то опухоли. Но не придумала же бы я тебя вот так вот из-за болезни, правильно? А если неправильно, то тоже ничего страшного. Мы же не убийство решили совершить, а так.