Системный администратор
Шрифт:
Он и на милю к новому папаше не приближался, вообще дома сидел, чтобы к нему никто не приставал с восторгами и расспросами. И всё время думал о мамке и бабушке. Думал, что дело тут нечистое.
Ну никогда бы его всё контролирующие родичи не свалили никуда осознанно, бросив рохлю-батька и самого Вадика без присмотра. И не бывает маньяков, которые похищают тёток под сорок пять и старух. И на органы, блин, не крадут в таком возрасте. А трагический несчастный случай не мог произойти с обеими, тем более они не особо-то ладили, потому что постоянно соревновались друг с дружкой за главенство в вытирании о батю ног с целью любви и заботы.
Прежнего батю Вадик бы в жизни ни в чём таком не заподозрил. Но вот этого… Которого то
Так-то Вадик никогда в муть киношную не верил. Но теперь засомневался.
Он вообще теперь во всём сомневаться стал, из-за чего предпочёл от мыслительного процесса временно отказаться совсем, а только злиться. На всякий случай.
И лишь одно-единственное не подлежало сомнению даже на миг, и потому постоянно обдумывалось без риска съехать кукухой: ни новый, ни прежний батя не полез бы в петлю из-за исчезновения жены и матери.
Только вот что из всего этого следует, Вадик не понимал на фиг.
Короче, в целом Пашка в характере своего кандидата разобрался и даже вкурил причинно-следственные связи (глядишь, так психологом станет, мля!). Но вот как установить, сможет ли такой вот Вадик раскаяться?
Он казался баранистоупрёртым до такой звездолётной высоты, будто и не въедет никогда, что не прав даже в чём-то одном. А уж чтобы во всём и сразу… Да пожалеть… Да перестать (если верить теории Лосева) делать всё на зло в будущем…
— Сынок, я двери пооткрываю? — отвлёк Пашку от изучения позабытый стенкоколупательный электрик. — Чтобы свет в коридор запустить.
Младший Соколов без энтузиазма кивнул. Чужой мужик, который будет ковырять стену, пока Пашка валяется на кровати, факт начнёт быстро нервировать. Фонаря у него, что ли, нет? Что за бредятина?!
Свернув Вадима на время, Пашка наведался в толчок, переступил через инструменты и пробрался на кухню, сунул в микроволновку жаркого, которое наколупал в казане, и, крутанув ручку, понял, что нет электричества. Жрать придётся холодным.
Выругавшись, вылез Пашка через баррикады перекурить на балкон.
Как протестить склонность к раскаянию, блин?!
Рассуждать самому, что ли? Ну так тогда нет, вот прям нет. Невзирая на все сомнения, о которых подопытный даже и думать боится. Чтобы о чём-то пожалеть до такой степени, чтобы потом вообще решить больше не делать никогда, нужно сначала понять, что ты косячишь. А именно тут у Вадика генетический баг. Ладно, не генетический, но выглядит в натуре как патология. Ни в жизни он сам не признает, что не прав, вон даже голые факты отрицает как вид, хоть ты его носом тыкай. Не воспринимает.
И чтобы такой пожалел? Да ещё и доброй волей стал вовеки покорным?
Херня, не подходит Пашке Вадик. Только зря полдня на него просрал…
Перебравшись опять через ремонтниковы манатки, Пашка выцепил холодную, неаппетитную из-за застывших комков жира жрачку и вернулся в комнату. Хотел прикрыть дверь, но вспомнил: нельзя же! А это что ему, теперь дома до вечера торчать?
Пашка глянул на долбящего стену мужика.
Навряд ли он что стырит, так-то…
Наколов вилкой кусок мерзкой картохи, Пашка на прощание открыл Вадимово меню, чисто послушать мысли под хавчик. Вдруг что ржачное вычудит вроде спора про раковину?
И обнаружил, что Вадика атаковали.
Он с кем-то ругался, и оказалось, что память можно зырить онлайн, в процессе, так сказать, протоколирования. Смотреть, то бишь, глазами испытуемого на экране игрухи.
Напали на Вадика паренёк и девица, успевшие за время Пашкиного перекура ворваться к Якушевичам на кухню и даже всучить большой торт и пакеты с соком (кажется, заняв Вадиковы руки тортом, они и ворвались на самом-то деле).
Были эти двое командированы городской администрацией, и слышать о том, что Вадик с утра пораньше
уже послал на хер какую-то Людмилу Семёновну, их коллегу, не желали.А ещё Пашка узнал, что просмотр памяти онлайн через админский раздел позволяет переключаться на то, что видит памятиобладатель.
И копаться удалённо уже там.
Завалившихся к Вадику товарищей звали Егором и Мариной. Оба работали в пресс-службе горсовета. Оказалось, что этот самый горсовет успели по поводу Вадика и его перформанса затрахать даже за выхи, а уж утром понедельника и вовсе начать сравнивать с землёй. Походу драмой «несчастного юноши» или изолированием от общества «психопата, который мать с бабкой сам грохнул, а потом отца в петлю загнал» (тут диапазон сильно варьировался) интересовались нынче все и каждый, даже, блин, уже и в самой Москве (ну очень скандалище на похоронах мэра залетел народонаселению!). Мэрию трясли на предмет комментариев все местные и столичные журналисты, а чиновники повыше уже и вовсе поставили раком, потому что их там, в свою очередь, тамошние журналисты тоже трясли. Короче, должны были Егор и Марина уговорить Вадика регулярно заниматься с психологом и жить под надзором в распрекрасном санатории тюремного типа — то ли до скончания времён, то ли до следующего понедельника — в общем, пока не переключатся СМИ на что другое.
Утром Вадик, оказывается, успел выслать какую-то бабульку, которая и подумать не могла, что бесплатная путёвка на много месяцев, считай, на отдых может быть отметена. И теперь прислали тяжёлую артиллерию. Недавняя глава пресс-службы вернулась в родной город ухаживать за больной матерью, а до того работала продюсером ток-шоу на федеральном канале. И обязалась уговорить Вадика хоть в санаторий поехать, хоть с моста прыгнуть — в зависимости от надобности. Егор же оказался на деле оператором, у которого в машине под Вадиковским подъездом лежали, дожидаясь своего часа, камера и штатив. И к тому моменту, как Пашка выудил из памяти Марины все вот эти вот сведенья, оборотистые посланцы уже снимали на видео, как Вадик покорно собирает вещи в санаторий, чтобы как можно скорее показать всем жаждущим, что меры предпринимаются.
Походу первое время Якушевича-младшего реально будут очень специализировано прессовать всякими мозгокапательными штуками. И если в Москве (а отправляли его, на минуточку, туда!) спецы хотя бы капельку смахивают на киношных, и если Вадик не съебнёт от них огородами (а, судя по всему, эта вот самая Марина ни в жизни не даст!), то появились нехилые шансы, что ему донесут-таки популярно, что жил он свою жизнь дебилом.
А если донесут, вообще-то, станет до раскаяния очень даже недалеко, так-то. Послать всё в жопу и, осознавшись в том, что понял по инфо сегодня про Вадика Пашка, это как два пальца обоссать уже. И решить, что, раз вот так вот выходит, то и больше выбор самому делать никакой не стоит, всё равно обделаешься, этот вот Вадик вполне мог бы…
Другой вопрос — какие там на самом деле в этом санатории психологи и сильно ли им нужен Вадик, или только скандал замять? Долго ли с ним будут мудохаться и насколько успешно. Успеют ли.
Если ориентироваться на память вновь избранного мэра, куда Пашка влез через Марину, об очень хреновом телефонном разговоре, то будут мудохаться ещё как. Пока что задачу ставили так. Больно вышло много шуму…
«И как они его только уломали такого?!» — недоумевал Пашка, хотя пересмотрел воспоминания Якушевича-младшего от звонка в дверь до посажения в машину. Соглашались со всем, ваще не спорили. Костерили всех журналистов мира и чудо-историка в частности, ужасались, говорили, что Вадика обязательно поймёт действительно хороший специалист, и тогда уже продвинет куда следует и его мнение об отце, и самого Вадика. Говорили, что станет Вадик звездой и чуть ли не новым мэром Пензы, только надо ему обязательно сейчас воспользоваться моментом и выжать из него всё, что Вадик всю свою жизнь заслуживал.