Сияй, Бореалис! Армейские байки

Седой и сам почувствовал кожей, как на него несётся что-то невидимое. Больное тело пока ещё вяло откликалось на рефлексы. Его даже не смогла бы защитить Лирет в тот момент. Её барьер разбился, как хрусталь. Девушка успела припасть к земле, а вот напарник врос в пол, не успев даже предвкусить смерть.

Смерти не случилось. Парня заслонила медвежья тень. Раздался рёв. В спину стража вгрызлись несколько тёмных гончих. Медведь, извиваясь, кинулся прочь от избы. Он ревел от нанесённых ран, сбивая псин массивными лапищами. Те с щенячьим визгом опрокинулись на землю, и тогда страж придавил их к земле, разорвав зубами. Триумф был недолгим, ведь зараза проникла в рану, и тогда медведь ощутил резкое недомогание. Его движения сделались неуклюжими. Он жалобно застонал.

Мимоза растерялась. Она метнула взгляд на Микею, и самые дурные мысли опрокинулись на неё ледяным ушатом. Девочка с остервенением принялась разгонять демонов посохом, несясь вдоль опушки. Вот чаща, вот тропинка. Мимоза, спотыкаясь, понеслась по тропинке, растаптывая замёрзшие лужицы. Сзади неслись клокочущие тени, и от их присутствия лес будто стал ещё темнее. Девочка пробежала спираль, минуя деревянные тотемы. Их безразличные морды смотрели куда-то в центр. Мимоза взмахнула посохом, вставив его нижний конец в отверстие плиты, сжала его и сквозь слёзы отчаяния произнесла слова призыва.

Древо заскрежетало, точно его накренило ветром. Око, нарисованное на нём, засветилось и ожило. Воздух засвистел сквозь ветви, подняв холодный ветер. Из ствола выплыло сияющее эфирное облако, принявшее длинную худощавую форму. Мимоза зажмурилась, не останавливая зов. Над землёй замер дух старца, чьи длинные белые пряди, сросшиеся с такой же длинной бородой, украсили сотни перьев. С умиротворением покойника, он взирал ясными зелёными глазами на то, как на её праправнучку несётся стая демонов. Старец приподнял руки ладонями вверх, и тогда тотемы зашевелились. Духи-волки, заключенные в них, мигом разорвали гадов в клочья и устремились к опушке, где ещё кишели твари. Старец пробыл в этом мире, пока его могучие стражи не вернулись обратно в тотемы. Его облик исчез, впитавшись во тьму. В лес скоро вернулась живая тишина. Мимоза, поблагодарив старейшину, поспешила к дому, где остались гости и раненный Микея.

Страж был ещё жив. Он опустился на разворошённый снег, тяжело дыша. Капли крови впитались в снежные поры. Лирет стояла возле зверя, а Седой держался чуть в сторонке. Никто из них не спешил оказывать помощь зверю. Вначале девочка разозлилась на них, но эта злоба вмиг вытеснилась беспокойством о буром друге.

— Стой, Мимоза! — преградила путь Лирет. — Не подходи, он заражён!

— Я помогу ему, я умею! — возопила та.

— Нет, ему уже не поможешь, поздно, — не унималась девушка.

— Пусти, ты не знаешь, на что способны друиды в гневе!

— Она права, девочка, — вмешался Седой. — Его тело уже поражено, следует избавиться от него. Демоническая сущность возьмёт верх быстрей, чем ты успеешь что-либо сделать. Мы тоже можем пострадать, и тогда жертв станет больше.

Его слова убедили Мимозу. Она только непримиримо сжала губы, и щёки её сделались мокрыми и блестящими. Девочке нужно было принять самое первое трудное решение в её жизни. Она протянула руку, но не коснулась вздыбленной шерсти. Микея с пониманием смотрел в её глаза, и этот глубокий взгляд пронзал душу не хуже ядовитого клинка.

— Микея, — тихо пролепетала Мимоза.

Ей только оставалось вспомнить, как он был медвежонком и вырос с ней, став защитником. Друг и младший брат, который всегда был рядом, теперь лежал в крови. Лирет прижала девочку к себе, и её рубашка вмиг стала мокрой на груди.

— Он не хотел бы, чтобы ты пострадала, — мягко сказала девушка.

Она достала печать сожжения, но тут Мимоза выхватила её из рук.

— Это сделаю я, — сухо сказала она.

Она поставила печать прямо на бурой спине и закрыла глаза. Лирет, абсолютно не имея того желания, произнесла заклинание. Девочка закрыла глаза, ощутив огненный жар на щеках, а когда открыла, то увидела горстку пепла. В эту секунду из сердца будто выдрали большой кусок. Мимоза тихо зарыдала. Она подошла вдруг к Седому и нещадно выдернула из своего головного украшения несколько перьев.

— Я не заслуживаю этого, — надсадно произнесла Мимоза. — Я плохой друид, который не смог защитить близкого друга. Уничтожь их.

Парень осторожно сжал взлохмаченные перья и повертел их в руке. Затем наклонился к девочке и дернул её за ремешок, как попало воткнув их обратно.

— Ты достойно сражалась, носи эти перья как напоминание о том, что твой друг погиб, защищая тебя и всех нас, — наставительно сказал Седой.

Ему искреннее хотелось её утешить, но он сказал лишь то, на что был способен, глубоко сомневаясь, что слова помогут горю. Мимоза выглядела сейчас беспомощным ребёнком, который споткнулся и больно упал, а взрослые пытаются залечить его раны добрыми словами.

Всё же парень хорошо знал, что такое терять друзей. Он вдруг проникся сочувствием, которое повеяло оттепелью глубоко в сердце.

— Мы уйдём завтра утром, — заявила Лирет. — Эти демоны пришли по нашу душу, нас они преследовали с того самого дня.

Мимоза не могла возразить. Друидов Лес сильно пострадает, если в нём прольётся много демонической крови. Это священная земля, сюда вообще не должна ступать нога демона. Девочка только кивнула, вытерев слёзы. Они вернулись в избушку, спрятавшись от ночного холода. До полуночи Мимоза не проронила ни слова, погрузившись в скорбь, затем уснула прямо за столом, обняв посох.

***

Ранним утром Лирет вместе с напарником снарядилась в путь. Дорога будет нелёгкой, ведь половина стратегических припасов осталась в Лукошках. Сражений следовало избежать. Мимоза ждала на кухоньке. На столе в плошках стыла свежая каша. Девочка, с заплаканными чуть припухшими глазами, усадила гостей за стол. Завтрак прошёл в тяжёлом, как дым, молчании. Лирет даже не почувствовала вкус каши — уж настолько девушка окунулась в мысли. Седой выглядел не менее озадаченным.

— Пойдёте на север, — подала голос Мимоза. — Духи подсказали, что человека в маске заметили в тех краях. Вы можете ещё успеть.

— Успеть-то мы успеем, — вздохнула Лирет, не закончив мысль.

Закончив с завтраком, они вышли из избушки все трое. Мимоза вдруг одёрнула Седого:

— Можно тебя на пару слов?

Парень ничего не ответил. Только больше озадачился и последовал за девочкой обратно в избушку. Лирет поняла, что ей не место в их беседе, и осталась ждать снаружи.

Седой уселся за стол, Мимоза — напротив него. Она пронзительно смотрела на него, будто невидимой рукой зачерпывая каждую его мысль. Так смотрят на вора или на убийцу.

— Скажи, — голос девочки донёсся будто издалека, — как ты смог одолеть и подчинить себе Аимо? Это имя тебе явно знакомо.

Парень невольно разинул рот. Он понял, что пойман с поличным, и отрицать что-то было всё равно, что отрицать собственную седину. Седой ссутулился, перебирая в голове мысли.

— Тебя ждёт кара за такое преступление, — добавила Мимоза.

— Я не подчинял себе Аимо, — сухо ответил тот. — Он сам отдал мне часть своей силы, это потом он… стал таким. Мне пришлось запечатать его в этом камне.