Сказ про Игната-Хитрого Солдата

– Есть у меня, князь, одна задумка, - тихо почти шёпотом, проговорил поп Парамон.
– Только не гневайся, ежели она тебе не по нраву придётся

– Ну-ну, не таи.
– Князь перестал мять в пальцах свечной воск, уставился на попа.

– Гостил в начале лета у тебя, князь, один ловкий купец, - продолжал всё так же тихо Парамон.
– Из рода бояр Голянских.

– Да, да, да, - затряс бородой князь.
– Он мне дальней роднёй приходится... Ох, были времена!...

Голянские из всех бояр чуть не первыми считались! А ныне Голянского при графе Темитове из милости держат...

– Уж прости и помилуй, князь-батюшка, меня глупого, - вставил слово Спирька.

– Только Голянский при графе Темитове сейчас персона великая. Он для графа всякие торговые дела крутит-вертит

Темитов без него ни одного дела не начинает.

При каждом упоминании имени Темитова князь морщился, закрывал глаза, сердился:

– Про Темитова сказывают, забулдыга он был, забубённая головушка, за себя не ответчик. Под одним окном постучит, под другим выпросит, под третьим съест... А потом потрафил чем-то царю Петру - и граф уже! Всё у него в руках кипит, горит, всё поспевает... В карты миллионы проигрывает!.. Турниры устраивает - кто кого переспорит! Блажной. Вот я - князь, так и мой прадед княжил, и дед прадеда княжил, и все до двадцатого колена - князья А эти новые графья - тьфу! Без роду и племени! У меня таких графов - целые деревни. Разве в прежние времена такое быть могло?

... Темитову царь подарил где-то на севере большие земли, и граф скупал повсюду крестьян, переселял их туда. Ему нужно было много людей. Но мало кто хотел по своей воле идти в чужие далёкие края. Поэтому приказчики Темитова обычно договаривались о купле-продаже крестьян тайно. Потом вдруг появлялись графские солдаты, вытряхивали мужиков с семьями из изб, прогоняли с гнёзд насиженных и, как каторжан, гнали по дорогам. Иногда и в кандалы заковывали, чтобы не сбежали.

– Нужно, князь, пригласить снова сюда в гости Голянского, - продолжал Парамон.
– И продать Темитову половину наших крестьян.

– Истину он говорит, истину!
– подхватил мысль брата Спирька. Голянский уговорит графа хорошую цену за наших мужиков назначить!

– Да поспешать надо, князь, - наставительно молвил Парамон.
– Не ровён час, пойдём мы мужиков считать, ан их раз, два - и обчёлся.

– Глядь - сбежали все в Заболотье или в болоте попрятались! захихикал Спирька.

Князь грозно взглянул на слугу, и тот затих под тяжёлым взглядом, как лягушка, встретившая ужа.

– А чтобы нам, князь-батюшка, не в убытке быть, - преданно заглядывая в глаза князя, хрипло заговорил Спирька, - надо у мужичков сейчас, осени не дожидаючи, подати собрать и недоимки...

Всё одно им к Темитову идти, всего не увезти, так хоть мы попользуемся... А тем, кто здесь останется, в долг, втридорога их же припас и дадим!

– Отменно!
– улыбнулся князь.
– Завтра же сбор податей и начать. Ефимку - сборщиком. Выдать ему сапоги! Приказать, чтоб не жалел никого.

– Голянский - пройда. Он себе часть денег возьмёт, но и мы все не в накладе будем, - сказал Парамон.

– Я добрый, я хороший, - яростно комкая воск, проговорил князь.
– Всех продам, а сам снаряжу обоз, уеду в Москву жить.

– В этом-то доброта твоя, князь, и видна, - задушевно произнёс Парамон.
– У графа Темитова мужичков наших хоть кормить будут, а здесь зимой, после засухи, они все с голоду помрут.

– Да, да, да!
– отбрасывая восковой шарик, затряс бородой Стоеросов. Помрут мужички, меня же и поносить ещё будут... У них князь за всё в ответе... А я добрый... хороший... люблю мужичков... И не половину, а всех продать до единого, под корень!

– Так я, князь-батюшка, за Голянским в Заболотье сегодня поутру поскачу?
– дёрнул головой Спирька.

– Парамон поедет!
– приказал Стоеросов и добавил, словно в раздумье: Авось сторгуемся с графским приказчиком. Да, в прежние добрые нремена... И князь закрыл один глаз.

Спирька сноровисто подал новый ковш с медовой...

... Через две недели поп Парамон вернулся в Болотный край и привёз Голянского. Графский приказчик с собой даже деньги захватил, чтобы покупку закрепить.

В ту же ночь князь устроил в лесу пир в честь приезда дорогого друга, гостя и родственника.

Поп Парамон с непривычки к дальней дороге едва до дома добрался и на пир ночной не пришёл - сослался на то, что, мол, зело притомился.

Князь следил, чтобы настроение боярина было мягким и радостным. Голянский становился всё более покладистым, и уже можно было начинать разнор о деле, как вдруг появился солдат Игнат, а потом пропал боярский конь.

Под угрозой оказался весь хитроумный план. И князь рассвирепел:

– Порешу конокрада! Самолично! Сюда его!

4. "Чёрт, чёрт, поиграй да отдай!"

Сметлив да хитёр - семерым нос утёр.

Старинная солдатская поговорка

Дурында и двое конюхов понесли запелёнатого Игната к Стоеросову.

– Экой нам солдатик-то попался!
– хихикнул Спирька-Чёрт, забегая вперёд и разглядывая Игнатовы голые пятки.
– Голодранец, босота! На кожаном шнурке сапоги держатся, вверх не лезут. А я-то, грешный, хотел его сапогами попользоваться, да вот незадача, хи-хи: сапоги без подмёток, а солдатик будет без головы, хи-хи!

– Уг-бл-угл!
– забормотал Игнат.

Ложка, которая так и осталась торчать во рту, мешала ему говорить, а вытолкнуть её языком нельзя было: солдата всего обмотали крепким скатертным полотном.

Князь от нетерпения не мог на месте усидеть, сошёл с ковра, двинулся навстречу Дурынде и конюхам.

– Где конь?
– закричал Стоеросов и пнул кулаком в бок Игната. Отвечай, злодей!

Борода князя дрожала от гнева.

– Ублы-блы-блы, - ответил Игнат.

– Чего?
– не понял Стоеросов.
– По-каковски это? Басурманские слова?

– Ложку вынуть из него нужно, князь-батюшка, - поклонился Спирька.
– А то он и слова сказать не сможет.

– Развязать!
– приказал Стоеросов и пошёл назад, где лежал на ковре пухлый Голянский.
– Разве в старые времена люди глотали ложки? Эх!

– Допрыгался, солдатик, - приговаривал Спирька, помогая Дурынде распелёнывать Игната.
– Сколько сражений прошёл, невредимым остался, а с конём попался, хе-хе!

Дурында, не развязывая Игнату рук, вынул у него изо рта ложку, спрятал её за голенище своего сапога.

– Ну что, солдатик, призадумался, закручинился?
– сладеньким голоском спросил Спирька.

– Уф-ф!
– вздохнул Игнат, сощурился и тихо произнёс: - Гость не много гостит, да много видит!

– Ты про кого, солдатик?
– с любопытством спросил Спирька, зло поблёскивая своими маленьими немигающими глазками.
– Аль не по нраву тебе что?