Сказание о пустыне

Карим кивнул. О такой особенности кади он не знал, хотя и считался его другом. Народ пустыни был скрытен и не спешил раскрывать свои секреты. Поэтому и выживал до сих пор.

— Надолго ли ты задержишься в городе, почтенный аль-Таарам?

— Это будет зависеть от многих вещей… Когда-то давно я искал учеников, но со временем понял, что все они делают лишь славы и богатства. Им не хватает усидчивости, мудрости и терпения для постижения науки, которой я владею. Возможно, в этот раз мне повезет больше…

— Но как же твой ученик?

— Он скорее помощник, — старик улыбнулся. — Когда-то давно я вылечил его брата, и с тех пор он поклялся служить мне. Его не интересует наука, лишь голос пустыни. И моя безопасность…

Аль-Назир знал, что воины пустыни — достойные противники. И одного из них вполне хватит, чтобы оберегать почтенного старца. Да и кому придет в голову нападать на него? Звездочет выглядел как обычный путник, необременённый богатым товаром. А за знания всегда проще заплатить…

— В таком случае я приглашаю тебя в свой дом. Будь моим гостем в Аль-Хрусе, пока Небеса не пошлют тебе достойного ученика, или пока мой дом не надоест тебе.

— Почту за честь, аттабей, — лукаво улыбнулся мудрец.

Кариму показалось, что именно на это его спутник рассчитывал с самого начала…

…Дом аттабея встретил путников радостью. Умелые слуги быстро устроили гостей. Накрыли стол. Приготовили воду для купания. Звездочета и его помощника разместили как почетного гостя. И уже следующим утром Мухаммад, часто страдавший от бессонницы, вышел в сад, чтобы подышать еще прохладным и свежим воздухом.

Однако в саду он оказался не один. Женщина в домашней абайе склонилась над нежными розово-фиолетовыми цветами кермека. Растение не росло в пустыне в диком виде и встречалось лишь в садах, требуя особого ухода.

— Красивые цветы, видимо здесь им хорошо, раз так разрослись.

Женщина обернулась. Волнистые волосы выбились из-под платка, и она привычным движением заправила их обратно. А потом взглянула на него непривычно светлыми глазами.

— Кермек приятно пахнет…

— А еще этот вид является лекарственным растением, хорошо останавливает кровь.

Его не зря считали повелителем жизни и смерти. Помимо чтения звезд, старик знал сотни трав и все возможные варианты их применения.

— Неужели? — женщина недоверчиво взглянула на цветок, а затем снова обернулась к нему. — Хорошо ли спалось на новом месте нашему уважаемому гостю?

Звездочет усмехнулся. Он уже понял, что говорит с женой аттабея, и та видимо тоже знала о нем, раз не испугалась.

— У вас хороший дом и расторопные слуги… А я прошу прощения, что потревожил вас своим нечаянным присутствием.

— Я люблю утром побывать в саду, хотя бы несколько минут перед тем, как начнется новый день. Разделите с нами утреннюю трапезу?

— С вами?

Мухаммад обернулся и увидел еще одну женщину в черной абайе. Она стояла в тени и сливалась с ней, оставаясь тихой и незаметной. Мужчина поклонился и ей.

— Почту за честь…

…Уже через четверть часа слуги накрыли завтрак на женской половине. Гость не спрашивал у хозяина разрешения посещать эту часть дома, но возраст его уже был таков, что никак не мог повредить репутации обитающих здесь женщин.

За едой беседа потекла неспешно. О буре, что отгремела несколько месяцев назад, о свадьбе шейха и его молодой жене, которую обе женщины еще не видели, но слышали много слухов, о ценах на рынке… Их голоса звучали тихо, а жесты были размерены и неторопливы. И в какой-то момент гость понял, что впервые за долгие годы чувствует себя уютно и спокойно. Будто оказался там, где был нужен.

Он пристальнее вгляделся в жену аттабея. Молодая. С простыми, но приятными чертами лица. И глазами цвета барханов под солнцем. Что в ней особенного? Что такого, что согревает сердце Пустынного Льва? Счастье ли, что окружает словно ореолом? Любовь?

Мухаммад перевел взгляд на ее мать. Старая. Сухая. С морщинистым лицом. Даже одетая в богатые одежды и украшения женщина все равно несла на себе печать тяжелой ноши, что выпала на ее долю. Но глядя на дочь, она улыбалась. Пусть одними глазами, но все же.

— Пустыня, родившая цветок… — пробормотал он себе под нос.

Обе женщины его не услышали, и мудрец задумался о своем…

…Он провел в доме аттабея несколько дней, прежде чем однажды таким же ранним утром не встретился в саду с его женой.

— Ты почти не занимаешься домом, женщина, но при этом он чист, а на столе всегда стоит горячая и вкусная еда.

Она улыбнулась, не спеша обижаться.

— Моя покойная свекровь научила меня не вмешиваться в то, что и без меня хорошо устроено. Она давно научила слуг тому, как нужно работать, и мне ее не превзойти. Достаточно поддерживать заведенный порядок.

— Ты много времени проводишь в саду.

— Так было с детства. Мне нравятся растения. Они не могут говорить, а значит, не расскажут тайн.

Мудрец улыбнулся.

— А если я расскажу тебе тайны растений, ты станешь слушать?

Женщина подняла на него золотистые глаза.

— Зачем тебе учить меня, почтенный Звездочет? Разве нет желающих стать твоими учениками?

— Они ищут не мудрости и знаний, но силы, чтобы править другими. А тебе не нужна сила… Каждый твой день похож на другой. Ты живешь от рассвета и до заката, а ночью расцветаешь, как тот цветок из старых сказок. Сейчас твоя жизнь подобна оазису в пустыне, но рано или поздно придет буря… И я могу научить, как ее пережить.

— А отвратить нельзя? — серьезно спросила жена аттабея.

— На все воля Небес… Иногда и звезды знают не все, — также серьезно ответил старик.

— Тогда я согласна…

…Говорят, однажды исчез Звездочет. Осиротела Башня. Перестали блестеть ее стены. Пески засыпали ее до самой крыши. Будто и не было никогда. Но иногда глубокой ночью путникам слышен голос, что рассказывает о мудрости звезд, о тайнах Луны и Солнца, Жизни и Смерти. В такие ночи в пустыне расцветают цветы. Опытные караванщики знают, что магия Звездочета не исчезла. Она ушла глубоко в пески и уснула. И лишь ночные Цветы Пустыни возвращают ее людям…