Скажи мне «нет», любимая

Прозрение стоило боли, жара и одиночества. Зато он разгадал тайну картины. И теперь точно знал, что получил проклятие не зря. Нельзя обижать женщин, которые любят тебя. А в том, что Луиза была влюблена в него чуть ли не с детства, теперь стало очевидно, как день. И ее песенки, где слово «любовь» было чуть ли не главным, подтверждали его догадку.

Как же странно устроены девчонки! Видела, что она его не интересует – в детстве Стефан увлекался книгами, а не противоположным полом, и из кожи лезла вон, чтобы он ее заметил. Растягивала веревки поперек двери, измазывала в библиотеке кресло клеем – знала, что там он часами читал книги про пиратов. Прибивала к полу башмаки, пока он спал.

Любая поездка в Лапларское ущелье становилась для Стефана серьезным испытанием. Пришлось отвечать не менее обидными шалостями, иначе Зар–раза не отставала. А родители, как специально, ездили туда чуть ли не каждую неделю.

– Не удивлюсь, если они собирались нас поженить.

– Что? Что ты сказал? – живо откликнулся скучающий барон. А Стефан и не заметил, что разговаривает вслух.

Глава 12. Новая беда

Глава 12. Новая беда

Сани въехали в город. Шумный и грязный против девственно чистой природы ущелья. Стефан выдохнул, поняв, что никто не бежит к саням, чтобы попроситься замуж. Всего одно «нет» отделяло его от счастливого исхода давнего проклятия, и он страшно боялся услышать «да», чтобы не начать все сначала.

Кони неслись по Торговой улице. В воздухе витал дух чесночной колбасы и жаренной рыбы. Шустрые мальчишки зазывали покупателей.

– Останови у сдобной лавки, – велел кучеру Стефан. Тот послушно направил коней к крыльцу, над которым висел огромный калач.

– На сладкое потянуло? – осклабился в улыбке Касл. – Задала тебе перца твоя Зар–раза?

– Пойди, купи мне булку. Самую мягкую.

Барон ожидаемо протянул руку. Стефан полез в карман и вытащил золотой.

– Когда у тебя деньги будут водиться? – проворчал, кладя монету на ладонь.

– Когда люди поймут, что нет отдыха лучше, чем у нас на перевале, – нисколько не стесняясь «подачки», Касл подбросил монету в воздух.

– Давай откроем там игорный дом. Народ валом повалит.

У барона загорелись глаза.

– Я согласен. Только сначала у мамы спрошу.

– Иди уже.

Когда друг принес сдобу и тут же начал есть свою булку (о себе он никогда не забывал), Стефан скатал из хлебного мякиша два шарика и заткнул ими уши. Вспомнил слова Лиззи, что ему следует ходить с пальцами в ушах, если он не хочет пустить по ветру все ее «нет». Он нашел более действенный способ.

Касл открыл от удивления рот. Что эта Зар–раза сделала с его другом?

– Не хочу рисковать, – прокричал Стефан, понимая теперь, почему все глухие говорят слишком громко. – Жаль, что подобная идея не пришла в голову раньше. Столько неприятностей избежал бы. Теперь пусть хоть оборутся, что согласны выйти за меня замуж, я не услышу.

Барон что–то ответил, но сообразив, что друг не разбирает речь по губам, махнул рукой и вернулся к булке.

Зря Стефан думал, что за время его отсутствия горожанки отказались от мысли стать графинями. Они караулили его в непосредственной близости от дома. Проезжая мимо храма, граф опустил капюшон на глаза, но было поздно. Толпа женщин, разглядев господские сани, кинулась к ним.

– Гони! – крикнул Стефан кучеру.

Из саней выскочил, когда они еще не остановились. Поскакал по лестнице вверх, прыгая через две ступеньки. Знал, что стража у ворот не справится с толпой. Встречающие его слуги были начеку – запустили и тут же захлопнули двери, оставив барона на растерзание толпы.

– Уф! – выдохнул Стефан, падая на кушетку в холле.

Боясь попасть в руки многочисленных «невест», он совершенно забыл, что у него больная нога. Слуги что–то говорили, но он не слышал и не хотел слышать их болтовню. «Мякиш в ухе – великолепное изобретение. Можно остаться наедине со своими мыслями», – радовался он. С него сняли подбитый мехом плащ и помогли дойти до покоев.

Вскоре появился растрепанный барон. Заговорил, жестикулируя. Стефан рассмеялся. Расставив руки, он упал на кровать. Уставился на расписанный узорами потолок. Какое же это блаженство – тишина в голове!

Касл потрепал его за плечо, заставив перевести взгляд на себя. Что–то страстно хотел донести до сознания Стефана, но тот оттолкнул друга.

– Скройся. И до утра на глаза не показывайся. Иначе отправлю к маме.

Угроза подействовала, и барон, обиженно поджав губы, удалился.

Захватив с собой чистую одежду, Стефан потащился в грот. Попадавшихся навстречу слуг отсылал рукой. Те уже знали, что хозяин время от времени наведывается в винный погреб, и не любит, чтобы его беспокоили, пока он «отдыхает». А граф предусмотрительно запирал дверь изнутри. Тайна источников хранилась надежно.

С трудом спустившись по каменной лестнице, Стефан с волнением открыл потайную дверь. Перед встречей с чудом – цветущими даже зимой цветами, всегда замирало сердце. Они ожидаемо повернули головки в его сторону.

– Вот и я. Не скучали?

Ему показалось или света стало меньше?

– Обиделись? – спросил с тревогой в голосе, вытаскивая из ушей хлебные затычки. Если бы цветы вдруг ответили, Стефан сильно удивился бы. Торопливо раздевшись и сняв с себя бинты, граф шагнул к кромке воды. Потрогал ее ногой. И опять ему показалось, что вода стала не такой теплой, как была.

Зашел в озеро и почувствовал, как тело покрывается от холода гусиной кожей.

– Неужели источники перестали бить? Такого на моей памяти еще не было, – прошептал он, забираясь все дальше и дальше в воду.

Сначала направился к холодному Мальхору. Чем ближе подходил, тем сильнее стучали зубы, настолько ледяная вода была в этой части озера. Постоял, понаблюдал за потоком, льющимся из расщелины в стене, но ничего необычного не нашел. Напор был так же силен, что и прежде.

Развернувшись, поплыл к горячему Кодидуру.

– Что с тобой? – спросил Стефан у источника, бьющего вертикально вверх из толщи камней. Вокруг него всегда клубился пар и на стенах оседали капельки воды, но не сейчас. Фонтан словно утратил силу. И жар уже был не тот – граф сумел подплыть так близко, на что не решился бы ранее.

Стефан до крови укусил собственный кулак, понимая, чем грозит потеря горячего источника. Если Кодидур утратит свою живительную силу, в гроте погибнут все цветы.

Они не выдержат холода Мальхорма. В пещере воцарится темнота, а вода перестанет быть целебной. И никакие камины не спасут замок от замерзания.