Сквозь божественную ложь 2

Я прошёлся перед Айштерой, собирая мысли в кулак. Она смотрела на меня с лёгким любопытством, однако не торопила.

В груди заскреблось малодушное желание вновь солгать. Я провёл пальцами по ободку тёплой пластины в кармане и подавил в себе нерешительность.

Раз уж я зашёл так далеко, нечего сбегать в последний момент.

Разговор с Айштерой получился нелёгким.

Перед тем как обрушить на неё неприятные откровения, я признался, что попал на Эксдилику после смерти на родной планете.

В отличие от Энель, знахарка считала мельтрузиан коренными жителями, а не пронырливыми пришельцами, которые выбили себе тёплое местечко у трона солярной богини. Потому идея того, что я пришёл из другого мира, её сильно впечатлила. Она засыпала меня вопросами о быте землян, о том, чем я занимался раньше, как жил и как умер. Я пообещал ответить на всё, после того как закончу с действительно важными вещами.

Айштера кивнула. В глазах её появилась мечтательность.

— Так вот откуда взялись небылицы о далёких странах, странные сказки про разные чудеса… Они мне так нравились! Я восхищалась твоей богатой фантазией, но теперь — теперь я мечтаю о том, чтобы взглянуть на Землю.

Она нахмурилась и с плохо скрываемой досадой спросила:

— Но почему ты скрывал это от меня? Считал, что я не поверю тебе? Разве я давала тебе повод сомневаться во мне?

— Потому что моё происхождение — это малая часть того, что я утаивал. Помнишь, при первой встрече я говорил, что подцепил в древнем лунарном храме проклятие?

Айштера настороженно кивнула. Я глубоко вздохнул — и принялся рассказывать, как всё было на самом деле.

О том, как после удара молнии мне явилась загадочная богиня.

О том, как она пообещала исправить ошибку и подарить второй шанс, о котором я грезил ещё до того, как жизнь зашла в тупик.

О том, как пришёл в себя на поляне посреди мёртвого леса и перед глазами возникло послание богини.

И о том, чьё имя я прочёл в этом послании.

Лицо Айштеры превратилось в каменную маску, лишённую эмоций. Она не произнесла ни слова, даже когда я закончил говорить, лишь сгорбилась, точно из неё вытянули все силы. В комнате повисла густая тишина; казалось, воздух можно было резать ножом.

Мне пришло в голову, что Энель сбежала в зал, потому что предчувствовала это молчание, которое предвещало бурю.

Наконец Айштера разлепила губы. Её голос прошелестел сухой осенней листвой на ветру:

— Неужели ты думаешь, что Милиам не обманет тебя? Неужели ты готов вручить свою судьбу покровительнице ночи, мёртвой богине, которая сделает что угодно, чтобы вырваться из своей гробницы?

Я покачал головой.

— Не уверен, что говорил с ней. Она же представилась Эмилией. А когда Милиам приходила ко мне во сне, я заметил различия. И во внешности, и в характере. Она сама отрицала, что Эмилиа — это она. Зачем ей лгать?

Айштера горько улыбнулась.

— Зачем той, кто черпает силы в обмане, обманывать?

— Не может быть всё так просто, — упрямо сказал я.

На мгновение кольнуло желание упомянуть о том, что Милиам с лёгкостью овладела статуей Тиларны в солярном храме. Не так уж ослаблена была ночная богиня, как пытались выставить солнечные священники. Маленькая ложь ничего не изменила бы в общем раскладе. Но Айштере хватало поводов для переживаний и без этого.

— Порой наиболее простое объяснение — самое лучшее.

Айштера подняла на меня глаза. В них плескалось разочарование, смешанное с обидой. Я почувствовал себя так, будто ни с того ни с сего ударил фелину.

Нет, пожалуй, даже хуже.

В горле застрял комок. Я с трудом проглотил его.

Хорошо ещё, что Айштера не ударилась в истерику.

— Я не собираюсь воскрешать Милиам. Не буду способствовать ей в её планах, какими бы они ни были. Меня с ней ничто не связывает. Я договаривался с Эмилией и, поскольку я верю, что она — не богиня ночи, обращусь только к ней. Она задолжала мне. Я заберу своё и больше никогда не буду спутываться с богами.

Айштера ничего не говорила. Её взгляд блуждал по потолку. Руки крепко стиснули платье. Видно было, что она еле сдерживалась — не то от плача, не то от обвинений, не то от всего разом.

— Мой нулевой круг — доказательство того, что Эмилиа не врёт. Я могу стать магом. Мне просто нужно потребовать это у неё лично. В прошлый раз она ошиблась, но я заставлю её всё исправить.

— Ты не отступишься? — неожиданно безучастным тоном спросила Айштера.

Я сжал пластину. Чего ради бросать поход, когда мы почти у цели? Былого доверия фелины это не вернёт. Наверное, таким образом я сжигал за собой мосты. Сейчас она скажет, что не готова оставаться рядом с человеком, который служит ночи, и уйдёт. Может быть, побежит в ближайшую церковь, чтобы донести на опасного еретика.

Что тогда делать?

Чёрт возьми, я не знал.

— Нет, не отступлюсь.

Айштера встала, деревянными движениями расправила покрывало, на котором сидела. Задержалась на миг, приложив ладонь к лицу. Когда она повернулась ко мне, её глаза подозрительно блестели.

— Мне… нужно подумать. Рассказанное тобой не укладывается в голове. Слишком нереальное, слишком бессмысленное. Я будто сплю.

Я мысленно выдохнул. По крайней мере, Айштера не бросилась на меня с кулаками и не помчалась сходу к инквизиторам. Может, утром она и решится на это, но пока что мой отряд в безопасности.

Дверь с грохотом распахнулась. Мы с фелиной подскочили; на пороге мне почудилась толпа боевых магов, пришедших по наши души.

Но это была Энель. Она держала за шкирку Чжинри, которая безуспешно пыталась вырваться из стальной хватки ашуры. Когда раздался треск рвущейся ткани, магиус внезапно перестала бороться и обмякла.

— Мантию жалко, — пояснила она, поймав наши взгляды.

— Расскажи-ка Роману, что ты делала у порога? — потребовала Энель.

— Подслушивала, — без тени смущения созналась Чжинри. — И очень тому рада. Теперь я не сомневаюсь в том, что мой выбор правильный. Роман избран Милиам, верно? То есть она будет помогать ему на пути в храмовый район! Я не ошиблась в выборе охраны.

Она расплылась в самодовольной ухмылке, — странное зрелище, если учесть её положение.

— Брось её, — сказал я Энель. Она выполнила просьбу буквально: разжала кулак, и Чжинри свалилась на пол. Впрочем, магиус тут же вскочила и стала придирчиво осматривать мантию.

Я использовал появление ашуры и сумасбродной учёной как предлог, чтобы оставить Айштеру одну. Вместе с Энель мы выволокли Чжинри и, протащив по коридору, запихнули обратно в её комнату. Справедливости ради, на сей раз кинота не слишком упиралась.