Сквозь тьму

“Король Мезенцио думает по-другому, совсем не так”, - сказал Зербино. “Мы пришли сюда, чтобы помочь янинцам. Лучший способ сделать это - дать лагоанцам хорошего пинка под зад, что мы и делаем ”.

“Но, сэр...” - начал Сабрино.

“Но у меня нет никаких "но”". Маркиз сделал резкий рубящий жест правой рукой. “Просто приготовьте своих драконов к нападению на лагоанцев, как только я прикажу. Ты можешь это сделать, не так ли? Если ты не можешь, тебе лучше прямо сейчас объяснить мне, почему ”.

“Я могу это сделать, сэр”, - согласился Сабрино. Занимаясь этим гораздо дольше, чем Зербино был на австралийском континенте, он говорил с некоторой резкостью.

Если маркиз и заметил, то сделал вид, что не подал виду. “Это прекрасно, это прекрасно”, - сказал он. “Допивай вино, и я снова налью тебе. В конце концов, это не та страна, в которую хочется смотреть трезвым ”.

До того, как из-за усиления альгарвейского режима поставки через Узкое море хлынули потоком, Сабрино пил верблюжье молоко, иногда ферментированное, иногда нет, и кипяченую воду. Он сказал: “Спасибо, сэр. Я не возражаю, если Идо. Рад снова увидеть вино. Еще приятнее попробовать его”.

“Наслаждайся этим”, - сказал Зербино. “Мы перебьем всех жителей Лагоаны и выгоним их из этого жалкого места, и тогда нам больше не придется беспокоиться о том, что киноварь переправится через Узкое море”.

В его устах это звучало так легко. Сабрино задумался, где он сражался до приезда на австралийский континент. Валмиера, скорее всего, , подумал он. Зербино, возможно, не видел в Ункерланте особого долга, иначе он не смог бы сохранить этот особый вид оптимизма. Всякий раз, когда Сабрино думал об Ункерланте, ему хотелось, чтобы тот вернулся туда, в большую, тяжелую битву. “Это второстепенное представление”, - сказал он еще раз. “Настоящая война идет против короля Свеммеля”.

“Да, и мы выигрываем это”, - ответил бригадир Зербино после того, как его большая гортань сделала глоток вина. “Мы, черт возьми, выигрываем это. Мы водим их на юг, точно так же, как прошлым летом водили по всему приграничью ”.

Алгарве в этом сезоне не ездил по всей границе Ункерланта. Сабрино понимал почему: король Мезенцио не поручил менто сделать это. Пришел ли Зербино к такому же выводу? Он не подал виду.Сабрино перевернул свой кубок, чтобы вылить остатки вина себе в горло. “Я благодарю вас за гостеприимство, сэр”, - сказал он. “Мои драконы будут готовы ко всему, что вам может понадобиться от нас”.

“Я знаю это”, - сказал Зербино. “У вас даже есть янинские драконы, летающие так, как будто люди на них знают, что делают. Это нелегко. Союзники!” - Он громко, презрительно фыркнул.

“Это больше заслуга полковника Брумидиса, чем моя, сэр”, - сказала Сабрина. “Он хороший офицер, и никто нигде не сказал бы ничего другого. Некоторые из его младших людей тоже неплохо справляются с собой. Когда у них появляются хорошие лидеры, тэйанинцы могут сражаться ”.

“Ты не смог бы доказать это со мной, не с тем, что я видел у их пеших солдат”. Зербино снова фыркнул, еще более шумно, чем раньше. Сколько глоток вина он выпил до того, как к нему пришел Сабрино? Невозможно определить. Он поклонился и с готовностью выпрямился. “Вы свободны”.

Отдав честь, Сабрино покинул палатку нового коменданта. Возвращаясь к импровизированной ферме драконов, он с трудом сдерживался, чтобы не бормотать проклятия себе под нос. Король Мезенцио решил не просто оградить жителей Лаго от создания проблем с поставками киновари с австралоконтинента, но и завоевать его, в той степени, в какой люди из Дерлаваи могли завоевать страну Людей льда. Расточительно, подумал Сабрино, но слово не слетело с его губ. Король Свеммель назвал бы план неэффективным - и, насколько Сабрино был обеспокоен, полубезумный король Ункерланта был бы прав.

Полковник Брумидис подошел к Сабрино, когда тот возвращался к драконам. Как всегда, Сабрино было трудно понять выражение лица Брумидиса. В больших темных глазах янинца была глубина, которая казалась насмешкой над доверчивым взглядом альгарвейцев на мир. Изо всех сил стараясь скрыть свое беспокойство, Сабрино спросил: “И что я могу для вас сделать сегодня, полковник?”

“Я не знаю, можете ли вы что-нибудь сделать для меня, полковник”, - ответил Брумидис. Что-то вспыхнуло в этих обычно бездонных глазах. “В любом случае, это я должен был спросить тебя, что я могу сделать. Сейчас в Алгарве идет война, а Янина, как обычно, играет роль бедной родственницы. Или я ошибаюсь?”

Политика требовала, чтобы Сабрино настаивал на том, что Брумидис действительно ошибся.Прямо в эту минуту он не мог переварить политику. Он на мгновение положил руку на плечо Брумидиса в молчаливом сочувствии.

Янинский офицер сказал: “Ты хороший парень - это правильное слово?” Он не стал дожидаться, чтобы услышать, подходящее ли это слово, а продолжил: “Если бы больше альгарвейцев были такими, как вы, я бы не возражал так сильно оказаться в их подчинении. Однако, как обстоят дела...”

Он не продолжил. Сабрино, однако, понял, что он говорит.Янинцам не нравилось, когда их подчиняли собственным соотечественникам, не говоря уже об иностранцах. “Ничего не поделаешь, мой дорогой полковник”, - сказал он. “Если только...” Он остановился гораздо более резко, чем Брумидис.

“Если бы только мы, янинцы, могли победить лагоанцев на своем поле - ты это имел в виду, не так ли?” Спросил Брумидис, и Сабрино смог лишь с сожалением кивнуть. Брумидис вздохнул. “Хотел бы я, чтобы это было так. Если вы думаете, что мне нравится быть посмешищем для моих союзников, вы можете подумать еще раз. На самом деле, полковник, я не верю, что вы сами верите в такие вещи, хотя я бы не сказал того же о многих ваших соотечественниках.”

“Ты джентльмен”, - ответил Сабрино, с беспокойством вспоминая, сколько недобрых слов ему пришлось сказать о боевых способностях янинцев.

Прежде чем полковник Брумидис смог вежливо отрицать что-либо подобное, к нему и Сабрино подбежал аналгарвианский драконий летун, крича: “Кристал говорит, что лагоанцы и куусаманцы летят сюда”.

Брумидис поклонился Сабрино. “Мы можем продолжить это обсуждение в другой раз. Сейчас у нас есть дело”. Он побежал обратно к драконам, которыми командовал, выкрикивая приказы на своем собственном гортанном языке.

Сабрино тоже начал выкрикивать приказы. У него уже были драконы в воздухе; теперь, когда у обеих сторон были значительные силы драконьих летунов, он всегда соблюдал эту предосторожность. Он все еще жалел, что не захватил его до того, как лагоанцы разрушили его предыдущую ферму драконов, хотя желания тут ни к чему хорошему не привели. Если бы он мог предотвратить еще одну подобную катастрофу и заставить врага заплатить, этого было бы достаточно.

Его крыло, полное опытных летчиков и драконов, обученных настолько, насколько это было возможно, не теряло времени даром, поднимаясь в воздух. Он с одобрением отметил, что янинцы Брумидиса не отставали от них. В хорошей армии Брумидис мог бы получить звание маршала. Даже будучи полковником в плохой армии, он сделал людей, которыми руководил, лучше, чем они были бы без него.