Сквозь тьму

“Они должны быть повкуснее”, - настаивал Сабрино. “Они также должны быть более нежными. Скажите мне, что я ошибаюсь. Продолжайте, сэр, я вызываю вас”.

Вместо того, чтобы сразу ответить, Карацас почесал усы, из-за чего Сабрино всегда казалось, что большая черная моль села ему на верхнюю губу.“Даже если бы я сказал тебе по-другому, ты бы не подумал, что это имеет значение. А почему ты должен? В конце концов, я всего лишь янинец, который ни на что не годен, кроме как убегать. ” Он выдохнул в лицо Сабрино сильный запах лакрицы.

“О, мой дорогой друг!” Воскликнул Сабрино. Он не хотел, чтобы Каратза узнал, что, по его мнению, он не может на него положиться; это только сделало бы всех Янинов еще более ненадежными. “Я не подвергаю сомнению твою храбрость. Янинские драконопасы показали себя здесь так хорошо, как никто не мог пожелать - посмотрите на необычайную доблесть вашего предшественника ”.

“Вы любезны”, - сказал Карацас с грустной, наполовину промокшей улыбкой. “Вы не говорите ни о плачевном поведении наших пехотинцев здесь, ни о еще более плачевном поведении наших пехотинцев в Ункерланте. Не все твои последователи, не все твои соотечественники проявляют столько терпения”.

“Это так?” Спросил Сабрино, и янинский офицер наклонил голову, показывая, что это так. Сабрино был невысокого мнения об общем уровне военного мастерства янинцев. Каратзас, несомненно, знал об этом, даже если Сабрино не превозносил это мнение до небес. Со своей стороны, Сабрино уже знал, что не все его собратья-альгарвейцы в стране Людей Льда были такими вежливыми. “Я накажу любого человека под моим командованием, который оскорбил вас. Мы союзники, Алгарве и Янина”.

И какой же я лицемер, подумал Сабрино. Он бы скорее сражался сам в Ункерланти. Если бы янинцы смогли выстоять против Лагоаса здесь, на австралийском континенте, он смог бы это сделать. Так обстояли дела...

Как бы то ни было, подполковник Карацас сказал: “Этому нельзя помочь. Мы - маленькие кузены тагалонга. Но это становится утомительным”.

Сабрино не знал, что на это сказать. Янина была маленькой двоюродной сестрой Алгарве в этой войне, и Алгарве приходилось вытаскивать эту двоюродную сестру из неприятностей. Неудивительно, что некоторые из его летчиков были менее вежливы, чем могли бы быть. Оставаться вежливым и говорить правду было нелегко на одном дыхании. Тем не менее, янинские драконьи летуны сражались хорошо - хотя и лучше, когда их вел Брумидис. Что еще Сабрино мог сказать этому подвыпившему лейтенанту-полковнику?

Он сделал все, что мог: “Как я уже сказал, я накажу любого, кто порочит вас или ваше королевство. Алгарве нужна ваша помощь”.

“Это лучше, чем ничего”, - сказал Карацас. “Я сам, как вы понимаете, способен сохранять самообладание перед лицом этих оскорблений”. Он икнул. Эти сладко пахнущие духи, без сомнения, помогли притупить остроту любых оскорблений, которые он слышал. После очередной заминки он продолжил: “Но мы, янинцы, гордый народ, и некоторым из нас придется пролить кровь, чтобы отплатить за любое оскорбление”.

“Я понимаю”. Сабрино хотел бы, чтобы янинцы были так же щепетильны в вопросах выполнения хорошей работы на войне, как и в вопросах своей чести. Это была еще одна вещь, которую он не мог сказать Карацасу.

Он посмотрел на восток, на широкие холмистые равнины, где австралонтинент спускался от Барьерных гор к Узкому морю. Где-то там была лагоанская армия. Его отогнали далеко от Хешбона, но он все еще был там, все еще опасен, все еще очень активен в борьбе. И лагоанцы, и армия Сабрино теперь все время держали драконов в воздухе, наблюдая за передвижениями друг друга и следя за тем, чтобы ни у кого не было неприятных сюрпризов.

“Если бы у нас было больше людей, больше бегемотов, больше драконов, мы могли бы загнать жителей Лаго в море”, - заметил Карацас.

“Ну, мы могли, но это могло означать, что у нас тоже не хватило менто, чтобы прикончить ункерлантцев”, - сказал Сабрино. “Битва на дерлавейском материке важнее, чем война здесь”.

На мгновение что’то сверкнуло в темных глазах Карацаса, затем исчезло в их глубине, прежде чем Сабрино был уверен, что увидел это. Янинец сказал: “Вступая в бой или несколько боев, лучше быть уверенным, что у тебя достаточно людей заранее, а не после”.

Это была болезненно очевидная правда. “Если бы мы взяли Котбус...” голос Сабрино затих. “Что ж, так или иначе, нам просто придется уничтожить людей Свеммеля. Мы ведем их на юг. Киноварь там и та, которую мы получим здесь, должны поддерживать нас, пока мы не победим всех наших врагов ”.

“Теперь есть мысль”, - сказал Карацас с благоговейным трепетом в голосе.“Победить всех своих врагов...” Будь он альгарвейцем, он бы согнул пальцы и поцеловал их кончики. Янинцы использовали разные жесты, но неприкрытая тоска на лице Карацаса сказала больше, чем любой из них.

Для янинца победить всех своих врагов должно было быть мечтой, причем несбыточной мечтой. Для альгарвейца ... Сабрино вспомнил головокружительные дни предыдущего лета, когда Ункерлант, казалось, был на грани срыва. Если бы Свеммель сбежал на неизведанный запад, как долго мог бы продержаться Лагоас, не договорившись с королем Мезенцио? Судя по его образу мыслей, недолго.И Куусамо тогда все еще сохранял нейтралитет. Сабрино вздохнул. Алгарве был на грани, прямо на грани.

“Это все еще может случиться”, - пробормотал Сабрино. “Высшими силами это может случиться”. Ункерлант не была выбита из войны, но она все еще могла быть.Если бы это случилось, Лагоас и Куусамо вместе вряд ли смогли бы противостоять объединенной мощи всего континента Дерлавай. Мир принадлежал бы Мезенцио, если бы Веммель больше не мог с этим бороться.

Рога протрубили тревогу, вырвав Сабрино из задумчивости. Тревожные крики разрушили мечты о всеобъемлющей победе. “Лагоанцы!” - крикнул кто-то со стороны палатки кристалломантов. “Лагоанцы на нашем фланге!”

Грязно ругаясь, Сабрино спрыгнул со скалы, на которой он сидел. “Как они туда попали?” он требовательно спросил, как будто Карацас мог знать.

К его удивлению, янинец сделал это или, по крайней мере, имел идею: “Интересно, заключили ли они соглашение с шаманами из Народа льда. Магия внизу - забавное дело. Я не притворяюсь, что понимаю все это ”.

“Ты понимаешь, что нас всех могут убить, если мы не сможем отбросить лагоанцев назад?” Рявкнул Сабрино. “Как они вышли на наш фланг?” Как и любому альгарвейцу, ему было трудно воспринимать Людей Льда всерьез.

Лагоанцы, с другой стороны, были смертельно опасны. Он знал это. Он знал это со времен своей службы пехотинцем во время Шестилетней войны, когда он столкнулся с ними в южной Валмиере. Если подумать, тогда ему повезло, что он остался цел и невредим.