Сквозь тьму

Тревога пробежала по нему, когда один из солдат Свеммеля посмотрел в его сторону.

Меня здесь нет, подумал он так громко, как только мог. Ты этого не слышал. Через мгновение Ункерлантец отвел взгляд. Иштван даже не осмелился вздохнуть с облегчением.

Очень медленно он поднял свою палку к плечу. Он ясно выстрелил во вражеского часового. Он не мог предположить, что кто-то из его товарищей сделал это. Если бы ему удалось сбить парня с ног, остальные солдаты отделения восприняли бы это как сигнал стрелять по другим ункерлантцам. Если бы все шло как надо, поляна - и котелок для приготовления пищи - были бы их в считанные минуты.

Если что-то пойдет не так ... Иштван не стал зацикливаться на этом. Он видел, как слишком много всего шло не так с тех пор, как его забрали из его долины в армию.Все, что ты мог сделать, это извлечь из них максимум пользы.

Его палец скользнул к отверстию для касания у основания палки.Часовой из Ункерлантера наклонился вперед, внезапно насторожившись. Он поднял руку, указывая в лес, но не в сторону Иштвана, а примерно туда, где должен был находиться Сони.

Иштван выстрелил в него. Луч попал Ункерлантцу прямо перед правым ухом. Он повалился вперед, мертвый, прежде чем смог закончить свое движение.Его палка издала лишь небольшой стук, когда выпала у него с колен.

Но этого удара было достаточно, чтобы заставить нескольких солдат у костра повернуть головы в его сторону. Ункерлантцы издали пару испуганных воплей, прежде чем шквал лучей из леса сразил их наповал. Иштван и его товарищи бросились вперед, на свет костра, чтобы прикончить их ножами.

Все закончилось быстрее, чем Иштван мог себе представить. Он и его товарищи по команде оттащили трупы в серых туниках подальше от костра. “Это наше место”, - радостно сказал он. “Как и это рагу”.

Никто не приветствовал. Это могло бы привлечь ункерлантцев на площадь. Но за спутанными рыжевато-коричневыми бородами расплылись широкие улыбки. Как один человек, йонгиози достали свои жестяные наборы для приготовления каши. Иштван схватил железную ложку, которая все еще торчала из кастрюли. Он занимал здесь самый высокий ранг, поэтому имел право служить другим солдатам в соответствии с тем, насколько хорошо они сражались.

Насколько он мог судить, все сражались великолепно. И в котелке было много тушеного мяса: больше, чем ункерлантцы могли бы съесть сами, он был уверен. Он выкладывал ложкой морковь и лук, большие куски турнепса и еще большие куски мяса, все в густом соусе, который говорил о том, что юнкерлантеры готовили его очень, очень долго.

“Бенцур”, - крикнул он одному из солдат, - “съешь свое на обратном пути в лагерь роты. Скажи капитану Тивадару, что мы приняли это решение. Скажи ему, что мы оставим немного того, что в горшочке, и для него тоже ”.

“Есть, сержант”, - сказал Бенцур с большим куском мяса во рту. “Кажется позорным тратить такие вкусные продукты на офицеров, но что вы можете сделать?” Он ускользнул в лес, направляясь на запад, в том направлении, откуда пришли дьендьосцы.

Иштван также отправил Сони и еще одного солдата в лес на восток, чтобы предупредить, если ункерлантцы контратакуют. Затем он, к счастью, устроился у костра и начал сам накладывать тушеное мясо.

“Не отказался бы запить это элем или медовым вином”, - сказал он. “В них слишком много соли”. Говоря это, он ухмыльнулся; слишком много соли или нет, но это была еда получше, чем он мог бы получить от поваров, сопровождавших йонгиозную армию.

В том же духе и даже с такой же усмешкой Кун сказал: “И мне все равно, как долго они готовили эту баранину, ее было недостаточно долго. С таким же успехом можно жевать старую одежду”.

“Да, оно довольно жесткое”, - согласился Иштван. “Но ты уверен, что это баранина? По-моему, оно больше похоже на говядину”.

“Раньше я думал, что весь твой вкус - у тебя во рту, сержант”, - сказал Кунсайд, с наслаждением вонзая свою колючку. “Теперь я вижу, что у тебя там тоже ничего нет”.

“Идите вперед и спорьте, вы двое”, - сказал один из рядовых солдат. “Клянусь звездами, меня не волнует, что это горная обезьяна. Что бы это ни было, оно намного лучше, чем пустое. Он сделал еще один глоток.

Иштван едва ли мог с этим спорить. Его собственная жестянка для каши разварилась с поразительной скоростью. Он прокладывал себе путь ко второй порции, когда из леса вышел Бенцур, капитан Тивадар прямо за ним. Иштван вскочил на ноги и отдал честь. Тивадар заметил трупы на границе света костра и кивнул. “Отлично прожарено”, - сказал он. “И это рагу действительно вкусно пахнет”.

“Отведайте, сэр”, - сказал Иштван. “Может быть, вы скажете нам, что это такое. Я говорю, что это говядина, Кун думает, что это баранина”.

“Что я думаю, так это то, что вы, ребята, не можете быть очень сообразительными, если не знаете, что входит в рагу”, - сказал командир роты. Он протянул свой набор для приготовления пищи. “Дай мне немного, и я скажу тебе, что я думаю”.

После того, как Иштван наполнил банку тушеным мясом, Тивадар понюхал его, оглядел и потыкал в кусочки мяса кончиком ножа. Он проткнул дона копьем, начал подносить его ко рту, а затем заколебался. Кун сказал: “Не беситесь, капитан. Судя по тому, как ты играешь с этим, любой бы сказал, что ты думал, что это козел или что-то в этом роде ”.

Тивадар больше не улыбался. Он положил кусок мяса обратно в форму для каши, затем поставил банку на место. “Капрал, боюсь, я действительно думаю, что ... Во всяком случае, я думаю, что это может быть так. Вы знаете, ункерлантцы едят козлятину. Это не говядина - я готов поклясться в этом - и я не думаю, что это баранина тоже ”.

Глаза Куна за линзами очков расширились. Живот Иштвана дернулся, как корабль в шторм. “Козел?” - сказал он тихим, больным голосом.Ужас, который наполнило это слово, был на лицах каждого другого солдата в отряде. Иштван не стал бы есть козлятину, даже если бы умирал с голоду и сел посреди стада зверей. Ни один дьендьосец не стал бы. Козы ели грязь и были развратными животными, что делало их непригодными для прикосновений расы воинов.Только извращенцы и преступники доказывали, кем они были, прикасаясь к козлиной плоти и изолируя себя от всех своих соотечественников.

И теперь он это сделал, или мог бы сделать. И он тоже съел это с удовольствием. Он проглотил. Потом он больше не глотал. Он бежал к краю поляны, которую отделение отняло у ункерлантцев. Он упал на колени, наклонился вперед и засунул палец себе в горло. Все это пришло к нему в сильном приступе тошноты, который вызвал у него головокружение и слабость.

Кун опустился на колени рядом с ним, его тоже вырвало. Бенцура вырвало в нескольких футах от него. Всех в отделении вырвало вкусной, но запретной плотью.