Слабость Берсерка

Наверное, тогда, когда его жаркий, чувственный рот сомкнулся на моём соске — так остро, что стало почти больно. Платье стянуто до пояса, огромная ладонь удерживает меня за торс, а вторая вцепилась в другую, обнажённую грудь. Иво сосал, целовал, иногда даже прикусывал — слегка, явно сдерживая себя.

— Я буду целовать каждую твою родинку, каждую впадинку твоего тела, — горячо шептал он, и его слова смущали меня и сводили с ума даже сильнее, чем прикосновения.

А потом он опустился передо мной на колени, проникая ладонями под юбку скромного шерстяного платья, хватая за ягодицы, укрытые тряпками, которыми я пыталась прикрыть самое сокровенное.

— Что за… — он умело просунул руку под ткань, впиваясь в кожу, в ягодицы, притягивая ближе к себе, и мне самой захотелось схватить его в ответ.

Вцепиться в его волосы, впиться в плечи, оставить следы — чтобы другие видели! Откуда это во мне?

Ощущения были такие, будто я попала в водоворот, который засасывал, кружил, затягивал… но это было ничем по сравнению с тем, что произошло, когда раскалённый язык прошёлся по внутренней стороне моих бёдер.

Меня выгнуло, подбросило, а Иво, увидев мою реакцию, только жарко прошептал:

— Да, вот так, девочка моя… сожру тебя, — хрипло сказал он, покусывая мои бёдра, стягивая ткань, притягивая меня ещё ближе — туда, где уже всё давно горело.

— Нет! — Увидев его темноволосую голову между моих ног, я словно очнулась — совсем немного, всё ещё чувствуя, как внутри всё сжимается в безумный узел, как горит моё лоно там, где Иво находился почти вплотную.

Всё, что происходило сейчас, казалось дикостью, но я почти не могла дышать, не могла думать — словно мой разум отказал.

— Тшш… — Увидев, насколько быстро и взволнованно я дышу, он поднялся и теми же влажными губами, что совсем недавно были между моих ног, поцеловал меня.

Держал крепко, прижимал к стене, прижимался ко мне всем телом, позволяя почувствовать, насколько сильно он возбуждён.

— Я хотел бы, чтобы ты сидела прямо у меня на лице, как наездница, чтобы объезжала меня, часами, но думаю, для тебя это слишком рано, — произнес он тяжело дыша.

В этот момент его пальцы оказались прямо в моих влажных складках, делая то, чего я раньше не знала. Чего даже не могла представить.

Горячо, больно, приятно, невозмножно! Все это было слишком.

Один из пальцев коснулся бугорка — и от сладкой боли, от того, как всё внутри сжалось, я вновь всхлипнула.

А он продолжал — двигался умело, знающе, играл моим телом, заставляя вставать на носочки от напряжения, что прошивало конечности, грудь, от которого горело всё тело.

— Да… вот так… какая же ты… — Он неожиданно сильно укусил меня за шею — и этого оказалось достаточно, чтобы узел, сжимавшийся всё это время внутри меня, взорвался.

Отрезая от мира, погружая в бессознание, заставляя бессвязно бормотать.

Мне захотелось упасть на пол — от бессилия, от того, как меня мелко трясло, от того, что казалось, будто исчезли все кости в теле.

— Я чувствую запах твоих соков. Чувствую тебя — даже сейчас. Знала бы ты, насколько одуряющий этот запах. Лучший на свете.

Я просто не выдержала своих чувств. Когда Иво отлучился принести мне воды, я поспешно натянула платье обратно на плечи и выскочила из комнаты — боясь того, что может случиться дальше.

Понимая, что Иво отравляет меня своим присутствием, сводит с ума — и я не узнаю сама себя. Оставила его одного — чудовищно возбуждённого, наверняка сходящего с ума от ярости.

Весь день, занимаясь выделкой шкур, я думала о том, что Иво так и не сказал ничего о том, почему хочет, чтобы я осталась. Всё, что он показал, — это что хочет меня. Не только тогда, когда не в себе.

И что я оказалась слишком слаба. А значит, мне по-прежнему нужно уезжать отсюда.

Сейчас страдает только моя гордость — а может пострадать и сердце.

А я этого не хотела. Отчаянно боялась.

На обратном пути, стоило мне только войти в строящуюся крепость, я увидела Лилеану — и замерла, не в силах поверить своим глазам.

На девушке был роскошный, очень узнаваемый плащ херсира — подбитый волчьим мехом. Тот самый, который он пытался всучить мне.

А следом за леди шла служанка — без всякого сомнения, чтобы убираться в её покоях.

Глава 11 Новый наместник

В ту ночь я осталась ночевать на тонкой шкуре рядом с Бриньей, в комнате с остальными бывшими рабами, так и не решившись вернуться в комнату, входящую в покои Иво.

А с утра, дождавшись, когда херсир покинет крепость, я быстро забежала в «свою» комнату и забрала пожитки на два дня, отметив, что моей драгоценной волчьей шкуры нигде не было. Я не нашла её ни на кровати, ни в красивом дорогом кованом сундуке, который стоял совсем пустой, ни даже за кучей ящиков разного размера, сваленных в углу комнаты.

В спальню Иво я заглядывать не стала. Не дай мудрые воды, меня ещё кто-нибудь там заметит — и так все считали, что между мной и херсиром что-то есть.

— Ты что же, окончательно сюда вернулась? — спросила Бринья, увидев меня, вернувшуюся с вещами.

— Херсиру лучше, а значит, причин для меня находиться там больше нет, — упрямо ответила я.

— Ну нет — так нет, — примирительно сказала старушка. — А сам херсир с этим согласен?

Нет, наверное.

И от самой этой мысли мне было сладко-больно. Почти приятно.

Знать, что тебя хотели. Что желали. Не только зверем. Что он мечтал доставить мне удовольствие.

От воспоминаний о том, как он говорил, что хотел, чтобы я объезжала его… причём не то, что можно было бы ожидать, а… его лицо — я отчаянно покраснела, чувствуя, как отголоски того безумного возбуждения даже сейчас влияют на меня.

И всё это под внимательным, хитрым и умным взглядом Бриньи!

— Вроде как в Айзенвейле запрещено брать новых рабов? И мы не рабы здесь, и в клан не приняты, а значит, можем покинуть это место в любое время.

— Конечно, — не стала допытываться старушка. — Днём загляни к Касону, он искал тебя. Опять к берсеркам отправишься. В этот раз вместе с новым наместником.