Слабость плоти

Его длинные, чёрные волосы заплетены в косу, украшенную ярко-красным металлическими кольцами и амулетами, явно являвшимися частью культуры его родного мира. Борода, короткая и аккуратная, кожа же смуглая, словно опалённая. Лицо с резкими чертами: высокими скулами, орлиным носом и густыми бровями, которые сейчас были сведены в строгом выражении.

Если Лев был рыцарем, то Джагатай являлся настоящим охотником и воплощением всех мифов про легендарных молниеносных кочевников. Даже его изогнутый ятаган значительно отличался от всех прочих оружий, использовавшихся моими братьями. Насколько я знал, несмотря на своё общее спокойствие, он делал упор на скорость и стремительные атаки с отступлениями, и его вечно готовая к сражению поза хорошо показывала это.

Корвус, последний наш потерянный брат, которого отец нашёл всего несколько лет назад, стоял позади всех, с интересом опечаленного исследователя смотря через иллюминатор на планету, где в скором времени произойдёт бойня.

Его кожа мертвецки-бледная, словно он провёл слишком много времени вдали от солнечного света, либо вообще никогда его не видел. На лице выделялись высокие скулы и острый подбородок, придававший ему хищный, почти птичий вид. Глаза — глубокие, тёмные, и делавшие его ещё более похожим на другого моего брата, также любящего всё тёмное и мрачное. Однако по тем же глазам была видна разница между Корвусом и Кёрзом — пока Корвус словно бы сопереживал тем, кто вскоре погибнет, Ночной охотник показывал куда более жёсткие и беспринципные эмоции.

Пусть у меня ещё не было информации насчёт его, но в то же время был уверен, что его тактика также строится на скрытных ударов со спины и ликвидации врагов до того, как он осознает произошедшее. А потому и планирование наших действий становилось вполне очевидной и простой вещью. Имея два легиона с упором на быстрые и неожиданные атаки, а также два тяжёлых и готовых превратить врага в пепел с помощью массированных, Лев мог произнести лишь одну фразу:

— …Мы с Феррусом нанесём первую лобовую атаку, отведя все силы противника к себе. Насколько я понял из полученных знаний, этот мир десятками тысяч лет являлся некой вотчиной этих ксеносов-псайкеров, а потому трудно даже представить уровень обороны, который они там настроили, — я кивнул, подтвердив слова Льва, на что он благодарно ответил, повторив мой жест. — Нам придётся разделить силы, чтобы ликвидировать их верхушку королей-чародеев, телепатически управлявших войсками, а затем сразу же добить разрозненное войско. Ожидаемо, секретный удар на вас Пятый и Девятнадцатый. Присутствует угроза существования вражеских колдунов, а потому все наши ковены чародеев будут проводить ритуалы затуманивая варпа.

Корвус и Хан были не из болтливых. Если Корвакс просто казался задумчивым любителем искусства, философии и поэзии, то Хана будто бы даже не интересовало ничего кроме битвы и возможности пролить кровь. Уверен, он мог многое нам рассказать про наш план, однако словно бы специально ограничивал себя, фокусируясь лишь на одном. А потому они лишь продолжили «семейную традицию» и ответили короткими кивками. Как ни странно, но Льва полностью устроила такая реакция.

Я в последний раз взглянул на тёмный, покрытый смогом и бесконечными облаками газового гиганта, который в скором времени падёт под нашим напором. Издалека нельзя было увидеть ни бесконечные монументы ксеносов, ни их тёмные города, где тысячи поколений рождались, жили и умирали, поклоняясь этим Нефилимам как богам.* Один из многих миров врага, который решил избежать гнева человечества, проживал последние свои мирные часы, прежде чем погрузиться в огонь. Ксеносы тысячами лет пленили и пытали людей, и сейчас мы станем кулаком, что принесёт долгожданное возмездие.

* Нефилимы — это каноничные ксеносы, с которыми встретился Империум во время Великого похода, однако удивительно быстро забытые и пропущенные мимо, учитывая любовь этих псайкеров питаться верой покорённых народов, при этом представляясь ложными богами. Тут не то чтобы нужно быть особым умником, чтобы заметить их очевидный конфликт со всем, на чём стоит Империум, и даже сам Хаос.

Глава 62. Повелитель воронов

Корвус с искренним сожалением смотрел на просторы древнего мира, обладавшего столь удивительной архитектурой, однако всё равно обречённого на сожжение, а затем забвение. Столь сильно отличавшийся от его родного дома, а потому и настолько манящий — бесконечно высокие каменные монолиты возвышались среди мёртвых пустошей и океанов тумана, пока древние города из мрамора и оникса усеивали собой поверхность одного огромного континента. Вся планета утопала в атмосфере таинственности и мрака, которые Коракс находил удивительно умиротворяющими и даже близкими себе.

Ещё более глубокую связь он чувствовал с жителями этого мира, что сейчас обороняли свои каменные замки и крепости, сражаясь с бесчисленными легионами Империума, выжигавшим всё, что вставало на их пути. Армии его отца двигались вперёд, ломая хребет любому сопротивлению, и никакая надежда сейчас не могла помочь силам обороны.

Как и все его братья, Коракс всей душой не любил ксеносов, однако так как до этой резни он их никогда не встречал, то и отношение было не таким ярким, как у остальных. Корвус видел, что даже в смерти самого гадкого и злобного пришельца было что-то тёмное и печальное. Каждый ксенос являлся существом, бесконечно далёким от человека, однако в любом разумном можно было найти нечто, достойное уважение.

И в бесстрашных орках-бересерках, что двигались в первых рядах армии защитников планеты, бросаясь на врагов, стоило им только появиться на виду, и в закованных в тёмные доспехи эльдар, что со смехом телепортировавшихся по полю боя и парой резких ударов обезглавливавших Астартес, которым слишком не повезло сегодня.

Корвус мог уважать как гигантских насекомых, вырывавшихся из-под земли и пытавшихся прогрызть защиту их танков, так и мелких рептилий, что с костяными клинками бросались на космических десантников, надеясь продать жизнь как можно подороже. Он уважал их, а так же ещё десятки видов, пусть и менее многочисленных, но старающихся победить с тем же отчаянием.

Коракс прекрасно понимал, что ксеносы являлись угрозой человечеству и его процветания, однако не мог не признать их некоторых положительных качеств. Пусть никто и не должен был знать об этом, но глубоко в душе ему было жаль видеть эти войска, так как с ними приходило печальное осознавание — пока сам Корвус боролся за свободу своего мира и его людей, его отец с братьями проводили один геноцид за другим, явно не обращая внимания на то, были ли пришельцы истинным злом или нет.

Его братья являлись интереснейшими личностями, первыми с кем он мог чувствовать себя не исключением, а частью семьи равных… Но в то же время даже они будто бы не видели своей жестокости и лицемерия. Сражаясь за свободу и жизнь человечества, они уничтожали как жестоких и кровожадных чужаков, так и хранителей прогресса с покоем для всех рас.

Эта битва была одним из примеров подобного. Лев вёл войска вперёд, и сейчас он казался самым настоящим воплощением войны — неостановимый, стремительный и двигающийся вперёд несмотря ни на что, никто на поле боя не мог не то что дать отпор, а хотя бы пролить каплю его крови.

Встречая любого более-менее достойного врага, Джонсон резко ускорялся и парой молниеносных движений наносил смертельные раны в спину, прежде чем противник успел осознать произошедшее. Примарх первого легиона являлся воплощением чести и достоинства, однако эти понятия не распространялись на ксеносов. И его сыны, Тёмные ангелы, не подводили отца — рыцари Калибана использовали каждый грязный трюк из возможных, лишь бы с минимальными потерями сокрушить оборону поганых ксеносов.

Феррус значительно отличался от Льва, однако Несущий Шторм также являлся вестником убийства и смертей. Пока Лев лицом к лицу принял на себя бесчисленные легионы, расположенные на земле, Феррус сражался в небесах — там, где их штурмовики боролись за превосходство, чтобы дать место бомбардировщикам, уже готовым обратить все древние города и памятники в руины.

И хотя Корвус не видел самого брата, однако спустившийся в атмосферу гигантский челнок Десятого легиона, сейчас испускавший из себя тысячи «Когтей бури», явно управлялся одним единственным разумным. Ведь не просто так туда резко направились десятки Хрудов, будто бы учуявших нечто особенное на борту? Даже недолгое знакомство помогло Кораксу усвоить одно — в попытках уничтожить врага, Феррус готов использовать практически любое средство, включая засады и угрозы пленникам. И учитывая его особое отношение к псайкерам, Повелитель воронов был уверен, что ксеносам повезёт, если они умрут во время боя, а не попадут на его лабораторный стол.