Слабость плоти

Феррус не был переговорщиком как Хорус или Фулгрим, а также он не являлся хладнокровным воином или диким воплощением ярости как Русс и Лев — его сильные стороны были более незаметны. Если сам Хан являлся клинком, то смотря на Владыку Схеналуса и мессию алых жрецов, Джагатай видел нерушимый молот, что старался исправить весь мир вокруг себя, а потому не прекращавшего наносить удары по нему. Недвижимого кузнеца, что смотрел на вселенную, как на поломанный инструмент, а потому всей душой старался сотворить из него нечто цельное и стабильное.

Проблема лишь в том, что в реальности не все вещи можно исправить, и со временем даже самая крепкая сталь может не выдержать и треснуть под напором вечных ударов. Однако Хан не высказывал своё мнение, и просто смотрел за своим братом, первым среди них пошедшим к центру зала. Пока Феррус знал вес своим словам, Джагатай был готов подставить ему спину и помочь в любом сражении. Потому как клинок с молотом не предадут друг друга и не станут мешаться, пока воин, державший их, знает куда направлять удар.

. . .

Хорус не спускал глаз со своего брата, что прямо сейчас вышел к центру места, где все они собрались. Феррус говорил первым, так как, если верить слухам, именно его срочные донесения стали причиной, почему отец решил на время остановить их продвижение и созвать Великий совет. А учитывая то, как сильно Повелитель человечества всех их подгонял закончить поход как можно быстрее, событие должно было быть действительно неординарным.

Луперкаль, конечно, пытался заранее узнать, о чём он собрался говорить, чтобы подготовиться ко всем возможным ситуациям, и использовать их к всеобщему благу, но слишком быстро всё происходило, отчего ему приходилось импровизировать. Некоторые политические союзы в Империуме всё ещё были слишком нестабильной вещью, которая могла развалиться в любой момент, и ему, как самому погружённому в эти воды Примарху, требовалось постоянно держать всё под своим контролем для поддержания порядка.

К счастью, с каждым годом всё становилось только лучше. Механикум под рукой того же Ферруса пусть и становился всё больше, но постоянные чистки и перестановки кадров в их рядах уже практически гарантировали, что красные жрецы не восстанут из-за какой-то мелочи — слишком много из магосов уже верили в первую очередь в Десятого и их отца, чем в какого-то выдуманного бога физики и механизмов.

С астропатами и санкционированными псайкерами было лучше благодаря Магнусу, лично занявшемуся их обучением и жёстким надзором. Надзор короля чародея, а также его инициатива по практически полному изменению программы обучения волшебников с улучшением методов развития их сил, позволил на порядок уменьшить количество катастроф, связанных с потерей контроля с их стороны. Накал имперского гнева в сторону чудотворцев заметно уменьшился, и от этого выигрывало всё человечество.

Новые планеты присоединялись к Империуму чуть ли не каждую минуту, и уже был лишь вопрос времени, когда человечество станет бесспорным владыкой галактики. Уже всем ясно, что нет больше во всём Млечном пути достойной силы, что могла бы дать нам отпор, и лишь спрятавшиеся Вотанн оставались неприятным и раздражающим пятном, мешающем их тотальной доминации. Вот только совсем скоро настанет и их час пасть под напором времени и мощи рода людского. Осталось совсем немного до их полной победы…

— …Я желаю первым начать свою речь на нашем совете, по причине веса всех новостей, которые принёс. Тёмные новости, открывшиеся во время моих последних исследований, несут нам мрачное будущее, если мы вовремя не отреагируем и не создадим план действий, — сделав небольшую паузу и осмотрев половину сидящих, Феррус взмахнул рукой, после чего появилась гигантская голограмма их галактики, украшенная тысячами, если не десятками тысяч изумрудных точек. Причём слишком много этих значков указывали на миры, где уже находились их силы. — Перед вами карта империи Некронтир, состоящей из миллиардов, если не триллионов спящих разумных машин, которые когда-то были невероятно могущественными и технологически продвинутыми ксеносами, сменившими плоть на металл под надзором ещё более могущественных пожирателей звёзд. И у меня есть неопровержимые доказательства, что эта спящая империя скрыла свои гробницы глубоко под землёй, чтобы однажды проснуться и вернуть свои былые территории.

…Хорус тяжело вздохнул, после чего коснулся рукой виска и начал раздумывать о грядущем. Ему стоило сразу догадаться, что произошло нечто ужасное, но кто мог бы подумать о чём-то такого размаха? Неудивительно, что их отец был столь хмур и следил за каждым движением Ферруса — он явно уже всё знал, однако даже повторение этой информации опускало его настроение в самые глубины бездны. Луперкаль, даже проведя десятки лет рядом с отцом, на пальцах одной руки мог сосчитать моменты, когда он оказывался столь гневен.

Это открытие делало всё их положение откровенно ужасным, однако когда человечество сдавалось перед видом слишком сильного врага? Они уже расширили свои территории с размеров нескольких планет до галактических масштабов. Чего им стоит справиться с ещё одним противником, и доказать своё могущество в очередной раз?

Конечно, Хорус, как и многие его братья, уже мечтал о светлом будущем, где больше не будет войны, и можно будет перевести государство с военного пути к мирной жизни без постоянных ксеноцидов и вечных сражений. Этот день однажды настанет, но его ещё нужно заслужить — и ради этого они не пожалеют своей крови и пота. А также долгих часов планирования и размышления, чтобы максимально уменьшить эти самые жертвы…

. . .

Ангрон холодным взглядом прожигал своего брата. Он уже который десяток минут продолжал свою речь, предоставляя все доказательства существования до этого неизвестной галактической империи ксеносов, а также сообщал всё, что знал про них, их уровень технологического развития и слабости.

Ангрон делал вид, что погружён в этот рассказ, однако он также успевал параллельно прощупывать эмоции своих братьев на эту столь неожиданную новость. Чаще всего она заключалась либо в удивлении и глубоких раздумиях насчёт их будущих действий, как было у Дорна, Пертурабо и Русса, либо в желании сразить «очередных поганых ксеносов» у Льва, Кёрза и Лоргара.

Корвус до сих пор словно бы был не в себе, и практически не обращал внимания на происходящее вокруг, в то время как Робаут, Сангвиний и Вулкан беспокоились о жизнях простых людей, и явно составляли в голове планы насчёт того, как им помочь. Мортариона просто раздражал сам вид Ферруса, и ко всем его речам он едва ли относился, как к чему-то стоящему. То, что происходило в бурлящей от силы душе Магнуса, он даже не рисковал трогать — в голову столь сильного эмпата очень сложно пробраться даже мастеру уровня Алого короля, но всё равно лучше не рисковать.

Ангрон всегда обладал способностями невероятно тонко ощущать чужие эмоции, и при правильной ситуации мог даже поглощать боль со страданиями, тем самым исцеляя даже самые яркие травмы. Именно из-за этого дара он раньше и получил свои гвозди — когда-то он взял в себя всю боль измученных гладиаторов, тем самым упустив момент для побега от его поработителей. Он поглотил их страдания, за что вселенная ему достойно отплатила, забрав кусок мозга и навсегда превратив лишь в пародию на былую личность, обречённую на вечные страдания.