Слабость плоти
Шрифт:
— Когда я сказал, что мне требуется весь камень, я сказал, что мне требуется всё оружие против псайкеров, что у тебя есть, — с куда большим напором в голосе жёстко произнёс Мортарион. — Мои сыны собираются рисковать своими жизнями, выжигая эту заразу, а ты позволяешь великому оружию просто пылиться и ничего не делать?
— Я прекрасно тебе слышал. И если ты сам не понял, то из уважения к тебе повторю — мы создаём оружие в максимально возможных количествах, вот только это не значит, что всё произведённое должно сразу отправиться на войну. Наши запасы необходимы на случай неожиданного появления опасного альфа или даже альфа-плюс псайкера, атаки эльдар по нашим тылам или нападения
Мои слова явно не понравились Мортариону, если судить по тому, как он скривился. Казалось, будто бы своими речами я смертельно оскорбил его. Подобным образом мог обидеться ребёнок, когда ему не дали игрушку, о которой он мечтал, и вместо этого дали более дешёвую замену. Я смотрел на него с удивлением, однако пока никак ярко не реагировал - он был моим братом, и у него имелся некий лимит доверия.
— Каждая наша жертва и неудача будет на твоей совести…
— Быть может мы по-другому решим эту ситуацию? Я ни в коем случае не могу дать тебе все запасы нашего оружия, однако если предоставлю нечто другое? Могу предоставить тестовые образцы последней версии терминаторной брони, которую мы с Пертурабо разрабатывали в последние годы. Пусть модель ещё и не прошла все тесты, однако если ты и твой легион готовы помочь мне собрать данные на поле боя, могу гарантировать, что полноценный доспех также окажется у вас одними из первых.
— Я не откажусь, но это всё равно не исправит тот момент, что ты отказал мне помочь. Я запомню то, что ты не помог мне в столь критический момент, и, гарантирую, справедливость однажды восторжествует…
Хотя я и не был мастером шуток, но в этот момент мне уже хотелось рассмеяться над словами брата. Слишком странно он вёл себя, слишком ненормально. Даже я, личность сильно отдалённая от обычных людей, понимал всю важность дипломатии и умения переговариваться. Для него же подобное будто бы казалось чем-то совершенно чуждым. Будто бы каждый был должен ему за сам факт его присутствия здесь.
Удивительно, но я находил подобный характер проблемой куда более опасной и трудноразрешимой, чем настоящие трудности, что были у Магнуса или Кёрза. Ведь если их проблемы с Имматериум ещё понятно, как решить, то что делать с огромным самомнением и непоминанием такта как самой концепции? Эти вещи мне не привить и не исправить ни одним из приборов — даже психо-индокринация на Примарха вряд ли сработает.
А банальное предложение психической помощи как будто лишь ухудшит наши отношения, учитывая его характер. С этим всем остаётся лишь одно — верить, что однажды мой брат сможет разобраться в самом себе и не сделает нечто глупое в порыве эмоций. С ещё одной трагедией наша странная семья может не справиться.
* Как ни забавно это, но Мортарион на самом деле ещё до падения в руки Нургла испускал самый «терпкий» запах, который состоял из смога родной отравленной планеты, буквально въевшегося в его одежду и кожу. В первый раз зайдя на свой корабль, от него начал исходить ядовитый туман, столь сильно он был пропитан этим дымом. И тот факт, что он ещё был любителем носить с собой разные склянки с ядовитым газом, которые он любил «пробовать» на себе время от времени, явно не улучшал репутацию главного противника одеколона всего Молота Войны.
И зная уже одно это становиться ясно, почему лишь каноничного Ферруса, умершего в самом начале Ереси, можно назвать менее популярным Примархом. А стоило ему начать говорить, как понимаешь уже почему он даже не глава своего легиона, проиграв в этом деле собственному сыну. По-моему мнению, он также один из редких Примархов, что восстал бы против отца в любом случае, при любых обстоятельствах. Причём по самым жалким причинам из возможных.
Глава 61. Противоестественный союз
— …Отлично, теперь вводите образец номер восемь тысяч шестьсот двадцать третий. Меры предосторожности — максимальные. Угроза уровня альфа псайкера, а потому поддерживайте максимальный уровень защиты.
Убрав в сторону лабораторные инструменты, я в последний раз бросил взгляд на остатки друкхари, пойманного нами в ходе одной из совместных тайных миссий моих сыновей и Альфа легиона.
Бывший любитель сшивать людей воедино и превращать их в вечно мучающуюся мебель, теперь сам являлся лишь кучей ошмётков плоти с вытащенным мозгом, к которому мы подключили десяток проводов. Одной капли крови недостаточно, чтобы заполучить большую часть его воспоминаний, однако выжав его до последнего, мы всё-таки заполучили всё, что хотели.
Альфарий же, принявший внешность одного из моих техножрецов, в это время с ироничной улыбкой стоял в стороне и наблюдал за моими действиями в ходе допросов, при этом словно бы наслаждаясь всей атмосферой особенной тюрьмы, где изучали самых опасных врагов человечества.
У отца на Терре была крепость куда побольше, однако всё, попавшее туда, даже не думало возвращаться. Я считал подобное слишком большим расточительством. Враги человечества могли слишком многим помочь Империуму, чтобы так просто от них избавляться.
— …Неплохая работа, хотя и несколько грубая по моему мнению. Но признаю, — подняв руки и прикрыв глаза, он продолжил свой спектакль, — нужную информацию мы действительно получили. А потому теперь приступим к бриллианту в твоей коллекции? Сколько ты держал эту тварь в заточении? Пятьдесят лет? Шестьдесят? Я даже успел позабыть, что ты поймал её на той восставшей планетке.
— Я бы спросил откуда ты мог знать про особенного ксеноса, пойманного нами в ходе секретной операции на мире-кузнице, полностью находящейся под моим контролем, но сейчас не до этого. Враги почувствовали экзистенциальную угрозу в лице Империума, и сейчас наша задача уничтожить их противоестественный союз. Подобное дело важнее разговоров, — ледяным голосом ответил я, очистив рабочий стол от крови и остатков плоти.
Наниты сделали всю работу, превратив просторный серебристый кабинет, заставленный кучей техники, шкафами с инструментами и одной клеткой, в нечто чистое и готовое к принятию нового образца. Самого опасного из всех, которых мне удавалось поймать, однако всё равно недостаточно могучего, чтобы справиться с двумя Примархами.
Альфарий лишь покачал головой, сохраняя свою усмешку. Казалось, ничего не могло стереть её с этого лица, и даже нынешний кризис, который в случае допущения грозил вырасти в нечто невероятно опасное для всего нашего государства, совершенно не волновал его. Подозреваю, он слишком уверен в собственных силах и личной непобедимости, а потому ему требовалось преподать урок. Самоуверенность — это жестокий и неожиданный убийца.
Во многом из-за чрезмерной веры в собственные силы, мы и встретили подобный кризис. Наша нынешняя проблема заключалась в группе сразу нескольких ксеносов, что смогли чудом избежать наших чисток, и теперь объединившихся в единую силу, чтобы сломить нас. И пусть от каждого из поражённых видов остались лишь единицы, но вместе они представляли угрозу благодаря своим особенностям.
Вполне очевидно, что Империум человечества делал упор в первую очередь на защиту людей любой ценой. И учитывая тот факт, что большинство проблем нашего вида являлись последствием действий бесчисленных ксеносов, разумных машин или просто нелюдей, вышедших далеко за границы обычных мутантов, то наши силы уже привыкли решать все проблемы одним способом — тотальной ликвидацией. Наши враги не знают жалости, а потому и мы не предоставляли им её.