Слабые люди

–И, как ты думаешь, он бы в конце концов простил тебя?

–За то, что своим опрометчивым поступком, желая ему только лучшего, столкнул с правильного пути? Вряд ли. Он отказался бы понимать, что провал его мечты мог и не зависеть от моего выбора. Один случай– и вина бы пала на кого-то или что-то другое. Всегда можно найти, на кого переложить всю ответственность– был бы человек, как говорится, а статья всегда найдется.

Слушая громыхающую снизу музыку и вопли школьниц, они, не сговариваясь, отползли на пятках от кровати и раскинули руки по полу. Испытывая дурноту, глубоко дышали, широко раскрыв рты, чуть ли не зевая. Потолок больше не казался интереснейшей деталью интерьера и глаза бегали от кровати к шторам, а от штор к остальной мебели– тумбочки, вешалки для верхней одежды, полочки для хозяйственных принадлежностей. Проскользнув по окну за плотно сдвинутыми жалюзи, Филипп неожиданно спросил:

–Каково это– любить?

–Ну, дружочек, ты задал!..– в очередной раз вздохнула Соня, закатив глаза в очередном приступе дурноты, чувствуя, как дрожат кончики пальцев, – Ты ведь понимаешь, что спрашиваешь об этом у меня? Меня! Я в этой шебутне ни черта не смыслю. Все мои примеры любви ожидаемо оканчиваются разводом и таким срачом, что люди и через годы друг друга ненавидят! Годы! За столько времени можно было создать новую семью или восстановить старую, помириться, в конце концов, хотя бы ради детей! И ведь никто после этого не способен дать ответ со стопроцентной уверенностью. "Да, любил!"– но не любит больше. Как это? Я не понимаю. Любовь же должна быть абсолютной, а не на пару-тройку, в лучшем случае десять лет. То есть, ты влюбился в человека, захотел быть с ним, разделять с ним всю боль и невзгоды, а потом бац– то ли пустяк, то ли личная трагедия… и все разваливается! Разве любовь должна быть такой бестолковой? Наверное, нет. – повернувшись лицом к собеседнику, Соня встретилась с ним глазами, – Я не могу ответить на твой вопрос, потому что сама никогда не любила. Я могу, конечно, рассказать о своем папе, но я и сама, если честно, не уверена в том, что люблю его. Я привязана к нему, правда, и все еще способна испытать благодарность за все приятное, что он для меня делает, пытаясь сознавать все его поступки, как важные и заслуживающие моего внимания. В некотором роде несколько разговоров с тобой помогли мне в этом больше, чем все мамино воспитание, потому что, если бы я тебя не встретила, то не сказала бы ему защищать себя. И если бы он не последовал моему совету, я бы точно не стала его уважать. Я… я могу попробовать представить эту любовь по его примеру, если хочешь.– согласный кивок,– Несмотря на то, как сильно разосрались мои родители и как все в буквальном смысле зависло в воздухе, я точно могу сказать, что рада за него, что он смог проявить немного мужества перед такой сильной женщиной, как моя мать. Он не отступил и заставил ее пожалеть о каждом слове, которые она бросала ему в лицо больше десяти лет. Я испытываю гордость, видя этого человека своим отцом, даже несмотря на то, что его действия толкают нас к ожидаемому разрушению семьи. Как бы мне не хотелось становиться очередным ребенком, чьи родители рассобачились и разбежались, я все же считаю, что для него развод с мамой будет лучшим вариантом для него самого, позволит жить, больше не претерпевая унижений и всего остального. Если он почувствует себя после этого лучше, чем чувствовал себя всю мою жизнь, я буду… да, я буду за него счастлива. Наверное, в моем понимании это все же любовь, ведь, как бы я не хотела сохранить их бесполезный брак только для того, чтобы не считаться безотцовщиной или около того, его благо я ценю больше своего, пусть даже мнимого, не имеющего больше ценности.

–Это же похоже…

–Да. Чем-то похоже на описанную тобой ситуацию с братом, которого нет, но ты поставил более сложный вопрос. Мой случай описывает в лучшем случае одну главу из жизни отца, твой же– ее старт, от которой и зависит весь… ну, пусть будет сюжет. Ты не уверен в том, что твой выбор есть продукт любви, скорее склонен представить его как желание поступить правильно. Но я назову это любовью. Стало быть… возможно, тебе и не нужно было задавать вопрос.

–Похоже, что ты права. – и они снова умолкли.

Заиграла песня. Нежась в дурмане, они слушали слова песни и еле шевелили губами, подпевая:

"And we'll never feel safe alone

Need a spiritual shotgun to cover our souls…"

Перевернувшись на бок и подложив руки под голову, Соня уставилась на все еще глубоко дышащего приятеля, никак не могущего справиться с накатывающими волнами опьянения. Она видела, как черная роговица его глаза ползала взглядом по поверхности потолка, как закатывалась под верхнее веко в кратком зажмуривании и оголяется вновь, как поправляется плотью сползающая линза, то складывающаяся пополам, то вновь оползающая на край белесой сферы.

–А какой у тебя настоящий цвет глаз?

–Я не помню…– одними губами прошептал он.

–Не может этого быть. – не поверила она.

–Может. Я ношу их, почти не снимая уже два года. Только, когда срок годности истекает, покупаю новые и тут же меняю.

–Не снимаешь даже ночью?

–Даже ночью. Привык уже к вечному зуду, так что мне вовсе не мешает.

–А разве от них глаза не болят?

–Не сильно. – он наконец-то повернулся к ней, так же лег на бок, – Это сравнимо с хронической головной болью– несильной, вполне терпимой, а оттого теряющей свою важность. Я просто принимаю ее как свою неотъемлемую часть.

–Можно еще один банальный вопрос?

Улыбнувшись, Фил кивнул.

–Я пьяный, так что добрый, а раз добрый, то даю тебе лимит еще на один.

–Всего на один?

–Да.

–Хорошо. Ты когда-нибудь влюблялся взаимно?

–А поинтереснее вопроса не нашлось?

–Ну, уж какой есть!

–Ладно. – чуть поразмыслив, он ответил, – Я помню, что мне иногда нравились девушки в школе, но только внешне. Их манеры, поведение, самодовольство– все отталкивало. Если бы я просто смотрел на их фотографии, то, может, мог бы влюбиться в сам образ, не в человека. Узнав человека, неизбежно постигаешь разочарование. А образ… почти всегда идеален. Всего лишь внешняя оболочка, не обладающая разумом и душой, имеющая лишь запечатленную красоту юности. Я могу представить, как они постареют, как сморщатся их лица, одряблеют тела, а зная еще и характер, живо представляю, как он становится все более склочным, надменным. Беспринципным. Знаешь, я заметил, что многие женщины красивы только в молодости. Имея откровенно непривлекательные типажи, они могут быть привлекательными внешне только за счет своей молодости. Не подумай на меня плохо, я просто комментирую. Так вот, они это ценят, действительно ценят! Пытаются продлить свой вид как можно дольше, потому что сами знают, что упущенный момент будет стоить им всего и ушедшее уже не вернуть. Отсюда все эти пластики, липосакции и прочая… А есть те женщины, которые изначально непривлекательны– болезненного цвета кожа, сутулость, худоба. В них я вижу красоту иную. Например, если у них большие и грустные глаза, немного скорбное лицо. В каком-то смысле это привлекает, навевает мысли об их одухотворенности, живости. Чувствуется некая аутентичная скорбь в их виде, которая ожидаемо вызывает ответную реакцию в виде чувства нежности. Мужчина, глядя на такую женщину, почувствует желание проникнуться их эмоциями, чтобы затем вызвать улыбку и поймать тот самый момент, когда некрасивое становится прекрасным. Наверное, поэтому столь многие женятся вовсе не на красавицах– считают один миг личностной красоты куда более ценным, чем красоту природной женственности. И они счастливцы, если сумеют удержать этот момент и через год, и через десять лет. Но их очень мало. Приманенные мгновением, они теряют его не столь по своей вине, сколь потому, что… увидели лишь единичное явление, не сумевшее свернуться в петлю, так и исчезнувшее в прошлом. В итоге они цепляются за остатки воспоминания, усиленно любя тех, кого не должны были любить. То же самое касается и действительно пораженных болезнью женщин. Например, мертвенно бледные, худые наркоманки с белыми губами и черными тенями вокруг глаз. Еле живые, не знающие, вцепиться ли в жизнь или отпустить ее и утонуть в вечности. Разочарованные, погрязшие в депрессивных перипетиях, блуждающие по мужчинам в ожидании прекрасного момента, который все никак не настает, потому что и он и она используют друг друга. Но всегда найдется мужчина, сумевший найти красоту в ней, увлечься ею, загореться желанием если не поглотить ее, то сделать своею, выпестовать из призрака личности что-то куда более сильное духом, которое сумеет воспрять в его руках, загореться жизнью. Ее красота обреченности исчезнет и на ее месте может вновь возникнуть или природная, или та самая, личностная…

–Ты все это придумал сходу или действительно видишь в нас?

–Вижу.

–Но ты так и не ответил на вопрос.

–Да. Я мог бы влюбиться в любую девушку, но не влюбился. И уж точно никто не влюблялся в меня, потому что не способен увидеть во мне то же. Для вас я просто некрасивый парень, незаслуживающий внимания. А для меня вы– всего лишь девушки, с которыми я никогда не свяжу свою жизнь.

–А какой, по-твоему, выгляжу я?

Внимательный взгляд скользнул по ее скулам, стек по линии шеи, задержался на ключицах, затем вновь поднялся к глазам.

–Ты ведь и сама знаешь, что твоя красота стандартна природе. Ты никогда не забывала о том, что красива, и будешь придерживаться ее столько, сколько сможешь. Ты делаешь много фотографий, чтобы потом, когда постареешь, смотреть на себя и говорить: "Я действительно была этой женщиной."

–Но тебе я не нравлюсь?

–Нравишься точно так же, как и остальные.

Чуть улыбнувшись, Соня придвинулась поближе к лицу Фила, подперев щеку кулаком. Долго глядя на него, она улыбалась так, словно знала о чем-то, чего он сам о себе не знал. В каком-то смысле это так и было– из его ответов она выцедила для себя немножко информации.

–Значит, ты никогда…

–Что?

–Никогда… ну… Не был с девушкой.

–Да.

–Почему? Твои взгляды мешают тебе просто предаться удовольствиям?

–Не знаю. Как я и сказал, я не влюблялся в девушек, а потому не жаждал ими обладать. Я никогда толком не задумывался над тем, действительно ли хочу чего-то подобного. Как ты знаешь, мои мозги всегда загружены не тем, чем следовало. – они грустно хохотнули, – Наверное, если бы я был прямо-таки влюблен, то не мешкал бы. Бегал бы точно так же, как остальные парни, выискивая любую возможность слиться с объектом влюбленности в объятьях. И, добившись своего, был бы неимоверно счастлив от того, что утвердил себя в качестве мужчины. А там, возможно, нарисовались бы следующие перспективы. Отношения. Сожительство. Брак. Развод. – Соня нервно передернула плечами, почувствовав очередной приступ дурноты, – А, может, все было бы и по-другому. Случилась бы трагедия– она умирает, а я остаюсь с разбитым сердцем и вечной печатью на своей груди.

–Не бывать в твоей жизни счастью! – легко и просто констатировала девушка, проведя рукой по волосам Фила.

–Но, возможно, у тебя… – и он умолк, когда она приложила палец к его губам.

–Знаешь, ты не можешь утверждать о чем-то наверняка, не попробовав. Я намеревалась закинуть тебя в объятья той дурехи, чтобы ты наконец-то почувствовал, что жизнь действительно может быть приятной, но вы, как и всегда, все испортили. Должность свахи– неблагодарный труд, да и сваха из меня вышла неважная. – хитро ухмыльнулась, щелкнув парня по носу, – Ты пьян, я пьяна! Мы оба молоды и безбожно глупы. Нам с тобой по шестнадцать лет и по закону это возраст согласия. Ты ни в кого не влюблен, я ни в кого не влюблена, так что бороться за нас некому, как и нам самим– с кем-то конкурировать. Это значит, что мы абсолютно свободны в своем выборе и открыты предложениям. Я чувствую страшную усталость и вижу ее в твоем плавающем взгляде, так же как подозреваю, что завтра мы не вспомним и половины. Здесь есть кровать и перины, одеяла и освещение, которое можно как включить, так и выключить, так почему бы нам не освободиться от своей неудобной одежды и не лечь под одеяло? – встретив его улыбку, не выдержала и игриво хохотнула.

–Ты действительно этого хочешь или просто жалеешь меня?

–Есть лишь только один способ это проверить– у тебя есть руки, а моя юбочка до безобразия коротка!

–Ты действительно пьяна!– прошептал Филипп, укладывая ее на кровать, пока ее непослушные пальцы пытались не разорвать в клочья его рубаху,– Ты точно уверена?

–Заткнись, ни слова больше…– раскрыв его бледную грудь, она вцепилась зубами в его сосок и услышала вздох, улыбнувшись сквозь сжатые зубы, только теперь со вкусом крови почувствовав вкус победы.