Следователи

— А что, вас не устраивает такая перспектива?

Бельский усмехнулся.

— Не устраивает.

— Почему же?

— Вы умный человек, Николай Николаевич, ваша работа, как пишут в газетах, требует отточенного логического мышления, а такой простой вещи понять не можете. Во-первых, все, до чего вы докопаетесь, — ваш актив, но мой пассив. Чем меньше вы узнаете, тем меньше мне сидеть. И наоборот, естественно. Ну, а сколько бы мне скинули в случае добровольного признания? То-то. Счет не в мою пользу.

— А во-вторых?

— Я не большой знаток законов, но и мне известно, что время, которое я буду находиться под следствием, зачтется, да еще с каким-то коэффициентом, при отбытии срока наказания, верно? Так что с богом, Николай Николаевич, работайте, а я буду вам мешать. Насколько это, конечно, возможно в моем положении.

— Я вижу, Бельский, вы еще не совсем понимаете, что с вами случилось и что вас ждет. Подумайте. Не о следствии, не о суде, не о наказании. Подумайте о вашей прошлой жизни. Сейчас для этого самое время.

По делу Бельского была назначена документальная ревизия. Параллельно с этим произведена выемка квитанций в трансагентстве на уплату денег за доставку мебели; изъяты документы, из которых следовало, что мебель отпускалась с базы раньше, чем отписывалась в магазины; допрошены водители автомашин и грузчики. Казалось бы, по крайней мере с этим все ясно. Но следователь не торопился «переворачивать страницу». Первые результаты ревизии показали, что «работал» Бельский с масштабом, широко и размашисто. На то количество мебели, которая ушла с базы не в магазины, а прямо в гостиные, холлы и спальни его друзей, знакомых и просто случайных людей, требовалась не одна автоколонна. Значит, были «левые» машины, значит, нужно их искать.

Следователь сел смотреть журналы выезда автомобилей города. Такие журналы имеются на автобазах, в них заносится время выхода и возвращения машин. Исключил легковые, самосвалы, трейлеры, рефрижераторы и другой транспорт, непригодный для перевозки мебели. Связался с городской ГАИ, составил список машин, какие, по определенным признакам, могли участвовать в доставке мебели, и пошел с ним по автобазам. Это была объемная и трудная работа. Водители, как только догадывались, к чему клонится суть расспросов следователя, настораживались и отвечали неохотно. Тем не менее, работая терпеливо, осторожно, психологически точно, Агафонов установил восемь водителей, из которых шестеро смогли точно указать адреса, куда они доставляли мебель. Вот что они показали.

Водитель Медведев (на вопрос, приходилось ли ему отвозить мебель с базы непосредственно на квартиры, минуя магазины): «Да, сколько раз. Даже в Москву возил. По просьбе товарища Бельского. Мне что? Крути баранку — и все. Адреса? Все, конечно, не помню, а какие помню — скажу».

Водитель Золотарев (на тот же вопрос): «Как же, возил. Все адреса помню. Так уж совпало: один рядом, где я живу, другой — около школы, где дочка учится, а еще два — где жена работает».

Водитель Григорьев: «Возил. Конечно, могу показать. А что?»

Остальные водители также пояснили, что неоднократно по распоряжению Бельского доставляли мебельные гарнитуры с базы на квартиры.

Теперь начиналось, пожалуй, самое сложное — пройти с каждым водителем по всем адресам и опросить хозяев квартиры. Диалоги с ними были крайне однообразными, но кропотливо собранные сведения — весьма ценными.

«Вопрос: Этот гарнитур (стенку, холл, люстру) вы приобрели с помощью гражданина Бельского?

Ответ (нерешительный): Да.

Вопрос: Какую сумму вы заплатили, кому непосредственно?

Ответ: Заплатил столько-то, деньги передал лично Бельскому. (Вариант: Деньги платил в магазин по указанию Бельского, предварительно передав ему определенную сумму — от ста пятидесяти до семисот рублей.)»

Потом уже не с водителями, а с экспертом-товароведом следователь ходил и ездил (даже в Москву) по тем же адресам. Товароведческая экспертиза позволила установить артикулы гарнитуров, стенок и других товаров, их стоимость, а значит, до копейки подсчитать, сколько брал Бельский «за хлопоты» со своих друзей, хороших знакомых и незнакомых тоже. Результат, как ожидалось, оказался очень внушительным.

1 апреля, среда Областная прокуратура

На очередном допросе, а потом и на очных ставках Бельский равнодушно заявил, что с водителями он никогда дела не имел, указанных граждан, которым он якобы продавал мебель, ранее не знал, видит впервые и признавать свою вину, основанную на оговоре, конечно же, не собирается.

— Осложняете вы нам работу, — посетовал следователь. — И свою судьбу тоже.

— Можно подумать, — вяло усмехнулся Бельский, — что, если бы я чистосердечно признался, вы бы не стали проверять мои показания. Стали бы. По каждой бы строчке прошлись. Сами себе работу ищете. А ведь могли бы жить... — и он многозначительно замолчал, прямо глядя на следователя.

— Эх, Бельский, — вздохнул Агафонов и вызвал конвой.

Чтобы опровергнуть очередную ложь Бельского, доказать его вину, следователь вместе с ревизорами взялись за восстановление всего движения мебели через базу. Что это значит, представляют только специалисты. Нужно было документально проследить и соответственно оформить путь каждого гарнитура, каждого предмета с указанием их наименований, стоимости, дат поступления на базу и отпуска в магазины, куда они были направлены. На базе произвели выемку документов, вновь допросили заведующих складами, работников мебельных магазинов.

— Поясните, каким образом мебельный гарнитур «Лада», проходивший по вашему складу, могла приобрести гражданка Березовская, если в магазин, куда он был отписан, гарнитур фактически не поступал?

— По распоряжению начальства, — отвечал заведующий складом, — товарища Бельского.

— Подробнее, пожалуйста.

— Ну, позвонил он, спросил, есть ли «Лада». Я отвечаю — есть. Хорошо, говорит, отпусти этой самой Березовской, а оплату она, мол, произвела прямо в четвертый магазин.

— И так вы поступали неоднократно? — скорее утверждает, чем спрашивает Агафонов.

— Ну, не то чтобы так повелось, но бывало. Деньги или сам начальник привозил, или покупатели платили: кто — нам, а кто — в магазин. Наше дело, гражданин следователь, простое: делай, как прикажут. Никого мы этим не ущемляем, государство не обманываем. Деньги же не себе в карман... Какой нам интерес?

— Интерес-то наверняка есть. Мы попозже еще поговорим об этом, — обещает следователь.

Примерно то же показывали и работники магазинов: принимали от Бельского вместо мебели деньги, а в фактурах расписывались за получение товара. «Какая нам разница? Так даже проще и удобнее...»