Слом
Шрифт:
Глава 12
Грубая кладка идеально подобранных камней, выглаженная заботливыми руками, выкрошенная безжалостными тысячелетиями, опалённая огнём и льдом, выстоявшая против ударов. Я покинут. Я забыт.
***
Стражники полностью заняли одну из таверн и шумно провожали командира. Эль-Саморен, наконец-то, получил разрешение вернуться в армию, его даже восстановили в звании. Только вот самого эльфа долгожданный приказ обрадовал не так сильно, как он предполагал. И что же заставляло хмуриться, уставившись в кружку и изредка отвечая на поздравления? Ничего необычного — политика и сплетни, просто политика и сплетни, до которых ему никогда не было дела.
— Господин,
— Большую монетку, тяжелую? — невольно улыбнулся стражник.
— Да, серебряную.
Девушка провела эльфа в боковую комнатку, получила обещанную награду и счастливая убежала дальше хлопотать по залу. А два эльфа остались наедине.
— Ну, здравствуйте, посол Альси-Алирин, — сел за стол пришедший. — Я думал, что мы уже всё сказали друг другу.
— Увы, но мне ещё есть чем поделиться, пока я не отбыл в ссылку. Увы, мне не разрешили даже солдатом уйти в армию, и я не скоро вернусь ко двору, — высокопоставленный изгнанник привычно играл словами, не спеша переходить к делу. — Увы, но моя горячность сыграла против меня, и вы уже слышали, что теперь я что-то вроде предателя-безумца, продавшегося врагам. Единственное, что меня оправдывает в глазах света, это недавняя потеря молодой жены. Вот о Яль-Марисен я и пришел рассказать.
Альси-Алирин аккуратно выложил на тол содержимое сумки, стоявшей до этого рядом с его стулом. Шкатулка для писем, тонкий короткий меч в нарядных ножнах и маленькая связка ключей.
— Мой брак в большей мере был союзом двух домов. Не думаю, что такая едкая сволочь, какой была Яль-Марисен, покорила бы сердца, но она точно могла покорить умы. Вот что бы кто не говорил, но ни магических силы и искусства, ни ума, ни прозорливости у неё было не отнять. Вскоре после нашей свадьбы она намекнула, что у магов не всё ладно и это одна из причин, по которым откладывалась церемония смены дома. Я не возвращался к этой теме, не знаю, сколько там было лжи. Последние полгода жизни жена усиленно что-то готовила и почти не выходила из крыла магов. И её опасения явно были не напрасны. Из её вещей пропала вся переписка и самые сильные амулеты-артефакты. Часть амулетов оказалась у Кати, а вот писем я так и не нашел. Зато содержимое вот этой шкатулки весьма любопытно. Она открывается бронзовым ключом. — Эльф встал, прошел к двери и уже взявшись за ручку не оборачиваясь добавил. — Я могу предполагать, что происходит, но мало кто знает это на самом деле. Вещи супруги я оставляю Вам, что-то подсказывает, Вы сможете лучше ими распорядиться.
Альси-Алирин ушел не попрощавшись, а Эль-Саморен поспешил открыть шкатулку. В ней вместо стопки конвертов лежал пухлый томик, переплетённый в синюю и серую кожи — личный дневник эльфийки.
***
Первая запись в дневнике
«Это безобразие! Только я нашла Альси с магическим даром, достойным Полога, как из библиотеки исчезли все книги с описаниями Полога и самых простых заклятий, плетений. Нет, я, конечно, их знаю, но знаю сама, а тут нужно будет учить другого.
Из-за этих книг... Я уже столько времени жду, когда их вернут в библиотеку. Из-за этого приходится откладывать Церемонию смены Дома. Но ничего, потерплю. Зато когда я заполучу этого ребёнка в обучение, я смогу стать наставником будущего правителя. Всего-то нужен новый Раскол. И Дом Ла идеален, чтобы подобраться к самому трону, а там уже дело за малым.
Но как же надоело ждать...»
Последняя запись в дневнике
«Наставник накануне вернулся из неожиданной поездки к Великому Артефакту. Странно это, но ещё более странна привезённая им весть — Артефакт опустошен. Не знаю, какое таинственное предчувствие погнало его в такую даль, если и месяца не прошло, как маги всех королевств проверяли все Великие Артефакты. И они были в полном порядке! Вихрь силы впитывался в камень, я сама это чувствовала, я же была представителем нашего королевства!
Что могло произойти за эти недели? У кого достало сил полностью осушить артефакт, до последней капли, так, что сила перестала вливаться в него? И самое страшное, что мы не знаем, когда это произошло. Возможно, Артефакт уже не спасти. Теперь каждый час на вес золота. Единственное даёт надежду — он столь сильный и древний, что края его структур могут восстановиться, если центр не начался рассыпаться.
Но что бы ни было неладно, я не заметила подготовки покушения на Артефакт и теперь мне идти к Источнику. Но уверена, что мне по плечу зачерпнуть достаточно изначальной силы, чтобы оживить Великий Артефакт. Но что-то неладно.
У меня есть подозрения. Увы, сейчас нет времени их обдумать и проверить. Придётся подождать до возвращения от Источника.»
Эль-Саморен с отвращением пролистал оставшиеся чистыми листы и закрыл пухлый томик в кожаном переплёте. За эту ночь от желтоватых страниц эльф узнал о любимой чуть ли не больше, чем за все годы знакомства. Хотя он был честен с собой: большую часть из не самых лучших черт Яль-Марисен он просто не хотел замечать. И это было горько.
А за окном уже начинало светать, а значит, пора выходить из комнаты, требовать завтрак, седлать коня и ехать дальше. Но так хотелось вместо долгожданной службы забыться.
Только уже несколько минут спустя дневник погибшей эльфийки покоился в глубине дорожной сумки, а командир громко стучал сапогами со стальными подковками по ступеням вниз.
***
Катя попрощалась с очередным караваном и, радуясь весенней оттепели, свернула с дороги на тропу. Она не хотела сейчас появляться в городе и поэтому отправилась в ближайшую деревню. Но стоило показаться домам за последним поворотом, как девушка осела на не растаявший ещё снег и нервно засмеялась. Деревня показалась до странности знакомой. Да, Катя за полтора года успела увидеть столько сёл, деревень и хуторов, что они стали казаться похожими друг на друга, но всё же самую первую деревню забыть было невозможно. Отсмеявшись, юродивая отряхнулась и прошла оставшуюся часть тропинки, пересекла селение насквозь и постучалась в ворота последнего дома:
— Тётя Рисса! Здравствуйте! — закричала она. — Можно напроситься к вам в гости на денёк?!
Звонкий голос среди привычно шума разбудил ещё по-зимнему сонную деревню, одни за другими начали распахиваться ворота других домов и из них начали выходить жители.
— Это же юродивая! Она вернулась! — слышалось с их стороны.
— Где она! Где эта обманщица! — заскрипел голос старосты. — Вот я ей! Да я её сейчас!
Старичок за эти месяцы сильно постарел, теперь ему приходилось опираться при ходьбе на корявую клюку и подслеповато щуриться. За ним по пятам следовали оба его сына, готовые подхватить одряхлевшего, но пытающегося бодриться отца. И эта забота, ненавязчивая и неотступная, ярче всего показала, что в деревне всё хорошо.
Не прошло и часа, как Катя уже сидела за столом в знакомой избе, в том же чужом платье, что и полтора года назад. И напротив сидела Рисса, почти не изменившаяся и такая же словоохотливая. Она, как и тогда, выставила всех желающих общения за дверь, чтобы гостья могла спокойно привести себя в порядок и отдохнуть с дороги. Хозяйка придвинула к девушке большую тарелку с горячей густой похлёбкой и ломоть подогретого хлеба. Здесь, в этой просторной тёплой комнате, Катя вновь почувствовала себя дома.