Сломанные сны

— Моя сестра. Самый близкий и в то же время самый далёкий человек. Акатацу Азуми.

Поговаривали, что дитя, что появилось на свет, низвергли из самой преисподней. В тот день полыхали языки алого пламени, готовясь принять на свет нового отпрыска Красного Дракона. Будущего наследника наркоимперии. Но первой на свет из драконьего огня пришла девочка. Девочка, что не должна была подавать надежды, а во всём подчиняться своему младшему брату-близнецу, что языки пламени привели на свет чуть позже. Но вопреки ожиданиям, девочка чьё имя значило «безопасное место жительства», полностью ему противореча, она воплотила в себе все искры родословного огня. С детства избалованная излишней холёностью и лелеянием старших, Азуми выросла эгоистичной и тщеславной задирой. Смелость и независимость стали жизненным кредо в подростковом возрасте, но в зрелом переросли в безумие и безнаказанность. Её называли поцелованной Ёкаем, омытой огнём. Не зная ни в чём спуску, Азуми поглощала всё, начиная от знаний и заканчивая удовольствием. И самого того не осознавая, стала огнём своего клана, отбросив брата-близнеца в тень пламени.

Ей пророчили стать будущей главой Акатацу. Уже в возрасте двадцати трёх лет Азуми была гением, лучшим поваром в отцовской лаборатории. Создатель «соминса», наркотического вещества, что способен был затуманить любой рассудок. Но Азуми, будучи жадной до знаний и удовольствий, было мало этого. Имея всё с самого рождения, она не знала ограничений. И так случилось, что больше ничто не могло доставить удовольствие горящему сердцу.

Дочери дракона казалось, что она вычитала все знания из книг, познала все радости и печали, удовольствие и страх, и сердце её пустело с каждым днём.

Даже безумный брак, предложенный враждующей семьей, не был способен заполнить пустоту. Когда отец сказал, что сын Авакусу Догена сделает ей официальное предложение, она не почувствовала ничего. Что девушки ощущают в этот момент? Счастье? Но что есть её счастье? Какого оно цвета? Запаха? Оно мягкое или колючее? Как бы оно выглядело, будучи осязаемым? Азуми согласилась просто от скуки. Она не знала, любит ли этого мужчину, но он уверял, что его слепой любви хватит на них двоих.

Даже произведя на свет двух маленьких дракончиков, Азуми вновь не ощутила женского счастья. Это просто очередные две человеческие жизни. Но люблю ли я их? Или моё сердце вопреки огню, совсем ледяное? Как заполнить в нём пустоту? Ничто — ни любовь, ни семья, ни деньги, ни наркотики, ни секс, ни насилие, ни наука. Ничего не приносило ей удовольствия.

Читая множество книг, Азуми пыталась понять человеческие души, уже возвысив себя над ними, решив, что она просто не такая, она лучше и сильнее. И это грязное испорченное тщеславие в конец заставило истлеть в её сердце пониманию «ценности жизни».

Именно тогда дочь красного дракона и поняла, если она не такая как все, ей нужно своё, личное счастье, которое она создаст собственными руками. Её истинное дитя.

====== Глава 25. «Где узы, там и преступление — 2» ======

Двенадцать лет назад. Район Синдзюку.

В одном из торгово-офисных зданий эхом отдавался стук каблуков. Уверенной походкой на точёных ножках молодая женщина направлялась в закрытое от чужих глаз помещение, что представляло собой вполне обычный конференц-зал. Прямой безжалостный взгляд горел янтарным огнём, а с вульгарно накрашенных алых губ не сходила ухмылка. Женщина беспардонно ворвалась в конференц-зал, прервав бурное обсуждение. Её появление сопроводили гнетущей тишиной, и лишь когда женщина заняла пустующее место, дородный седовласый мужчина за центральным местом поднял тяжёлый исполосованный морщинами взгляд.

— Азуми, разве я приглашал тебя?

— Нет, но я сама себя пригласила, — протянула Азуми, демонстративно зевнув. — Разве я как будущая глава не имею права знать, что происходит внутри семьи?

— Как будущая глава? — гневно выкликнул мужчина по правую руку от Главы. — Ты потаскуха, что предала свою семью ради Авакусу! Эти чёртовы бывшие шестёрки притесняют…

— Меня не волнует, что и кто вас притесняет, я по-прежнему остаюсь вашим «поваром», и между прочим, именно я наладила связь с Небулой, — праздным тоном заметила Азуми, но в глазах вспыхнул безумный огонёк.

— Тебя это не оправдывает, — отчеканил отец.

— Успокойтесь, Азуми пытается помочь, как может, если бы не она, мы бы вообще не знали, что происходит в Авакусу, — эти слова принадлежали молодому мужчине, как две капли воды похожему на Азуми.

— Ах, об этом, — жеманно взмахнув рукой, Азуми подперла щеку рукой. — Кирито выгнали из Авакусу, так что подожмите яйца и найдите нового шпиона.

Советник главы, больше не в силах терпеть это напыщенное безразличие, подорвался с места. Но Глава неодобрительно покачал головой.

— Кстати, отец, я требую, чтобы ко мне обращались, как полагается. Думаю, молодая глава или госпожа неплохо звучат.

Повисло неловкое молчание.

— Видишь ли, Азуми, — начал отец, — нося фамилию Авакусу, ты не можешь называться моей преемницей.

— Это что, шутка?

— Нет, я…

— И кому ты тогда собираешься отдать моё место? Моему брату-близнецу, что перевесил мне на шею свои яйца? Или этому малолетке Камеи, что пистолета в руках даже не держал!!!

В тот день на глазах Азуми рушился её привычный мир. Её отвергли. Слова этих людей не резали её сердце, они лишь разжигали искры нём. Искры, что заставили свалить рядом стоящую стеклянную бутылку воды, разбить её о стол и кинуться к советнику главы, что не переставал поливать её грязью, пока она не пролила его кровь, проткнув осколками его шею.

Она помнила лишь, что Адзума схватил её под дых и вытащил из конференц-зала, пока отец пытался остановить кровь. И холодные серые глаза человека, что отстранённо стоял в углу, безразлично наблюдая за, казалось бы, уже такой будничной картиной. Камеи всегда оставался безучастным к семейным прениям.

Азуми оставалось лишь вернуться в свою привычную открытую клетку. Клетку, где ждали вечно маячившие под ногами дочки.

— Мама!

Энергичная неусидчивая Никки, что всегда с восхищённой улыбкой встречала её, а она лишь трепала её по макушке. Степенная любознательная Мики вечно сидела за книжками и тетрадками, погружённая в учебу. Они казались такими одинаковыми при всех, но наедине становились абсолютно разными.

— Мама! А мы сегодня пойдем в волшебную комнату? — не унималась вертеться вокруг матери Никки, пытаясь обратить на себя внимание. По сравнению с Мики Никки выглядела взрослее, но скорее больше из-за совсем не профессионального макияжа, наложенного рукой подростка.

«Волшебная комната» — царство теней, куда Азуми спускалась каждый день, чтобы предаться смыслу всей своей жизни — найти собственное счастье. Множество потрясающих воображение форм склянок, по венам-трубам которых струилась кислотно-синяя жидкость, — настоящая подпольная лаборатория, что затерялась в терниях дома.

— Конечно, Никки-чан, но для начала вы с сестрой должны принять свои витамины.

Мики, оторвавшись от домашнего задания, подозрительного оглядела протянутую синюю таблетку, в то время как Никки уже залпом проглотила её.

У матери была добрая красная улыбка и ласковые руки, но безумные пугающие глаза, как у отчаявшегося человека, что в любой момент был готов воткнуть нож в сердце, вот только в чьё именно? Но ведь мама не может быть плохой, поэтому девочки спускались в запрещённый мир чудес, где хранились склянки, аппаратура, цветная светящаяся жидкость и множество книжек, в которые уходила Азуми в момент перерыва варки Хром.