Сломанные сны

— Это ведь ты продал информацию обо мне Акабаяши и Камеи.

— Понятно-понятно, — нараспев протянул Орихара, щёлкнув пальцами. — Промывка мозгов уже прошла, верно? Ведь Акабаяши-сан уже успел запретить со мной общаться?

Что! Авакусу замерла, словно получив отрезвляющую оплеуху, заставившую наконец начать слушать информатора.

— Только не говори, что ты позволила собой манипулировать.

— Манипулируешь здесь только ты! — сорвалась резким криком Никки, едва не бросив мобильник на асфальт.

— Разве? Разве я влюблял тебя в себя и играл с твоими чувствами, даря мимолётную ласку?

«Нет, — холодная дрожь забила по всему телу, украв слова, что застряли меж пересохших губ, — этого не может быть».

— Неужели ты не задумывалась о том, что так тобой желаемая любовь не искренняя? Разве не было логично ответить на твои чувства, чтобы управлять твоими действиями?

«Заткнись», — хотелось крикнуть Никки, но солёный пот скатился к губам.

— Усыпить бдительность и сдать Акатацу? Едва не принести Камеи на руках, пока ты будешь упиваться самодовольством, что смогла растопить давно заржавевшее сердце?

В сердце Никки поселилось сомнение с отзвуком разочарования и злости. Совсем как десять лет назад, когда информатор озвучил её же мысли по поводу причастности Авакусу и Акатацу к смерти её родителей. Так и сейчас суфлёром он надиктовал ей горькую правду. Нет, это не может быть правдой. Никки вспомнила, как Акабаяши привел её к Камеи. Она, действительно, была уверена, что он отдаст её ему, но он ведь этого не сделал… Или же он снова усыпил бдительность для более крупной сделки?

«Как думаешь, сколько шахматных фигур на доске?». Неужели есть ещё игроки помимо Авакусу и Акатацу, причастные к этой вакханалии?

— Ты ошибаешься. Если бы Акабаяши хотел отдать меня Камеи, уже давно бы сделал это, — без тени сомнения отрезала Никки. — И не тебе судить о моих чувствах.

— Вот как, — нисколько не разочаровавшись, мученически вздохнул Орихара, — тогда будешь ли ты говорить с уверенностью то же самое, когда Акабаяши-сан узнает, что на самом деле произошло в Акатацу с Адзумой?

Вскрик. Никки и не заметила, как из груди вырвался возглас, пропитанный страхом удивления. Теперь её трясло не от злости и оскорбления. Страх. Её ударили поддых с той стороны, с которой она ожидала меньше всего.

Нет. Он не может ничего знать. Блеф! Блеф! Блеф!

— Верно, Никки, что тогда подумает о тебе Алый Демон Авакусу, узнав, что ты…

— Не произноси это, — читалось в расширившихся глазах.

Но голос, наполненный ядом и весельем, произнёс слово, от которого Авакусу упала на колени. Изая стоял позади в десятке метров с завораживающей улыбкой, перекатываясь с носка на пятку.

— Верно. Не мог же лучший повар Акатацу не рассчитать дозу героина и Хром? В данном раскладе можно лишь предположить: «Адзума покончил с собой». Но на кой черт ему это могло понадобиться? Ответ прост — ни на какой.

Почему я не плачу, задалась таким глупо-наивным вопросом девушка. Разве я не должна плакать и бежать? Или же всё отрицать? А может, я должна попросить прощения? Вот только у кого?

— Мне бы очень не хотелось, чтобы наша дружба вот так прервалась из-за твоего обманутого сердца. Совершённый тобой поступок — такой человеческий. Ты человек с головы до пят! Предаешь, обманываешь, плетёшь интриги… убиваешь! Но при этом ещё смеешь ждать от других понимания, прощения, дружбы и любви! Ты просто идеальный образец природы человека! — прокричал на всю округу возбуждённый голос. Голос, что донёсся из мобильного устройства и окутал пространство вокруг Никки, ветер разнёс слова правды и лжи. Авакусу уже казалось, что она сходит с ума. Ведь в трубке повисли гудки, а голос сзади прошептал почти на ухо: —Именно поэтому я люблю тебя так сильно, как и всех людей!

— А теперь не хочешь ли услышать прелюбопытнейшую новость?

Шаги отдалялись вместе со светом, поселившимся в так давно закрывшемся от людей сердце. Сердце, в котором вновь поселилось сомнение.

— Хейваджима Шизуо, — не то утверждение, не то вопрос проскользнул в игривом окликнувшем голосе.

Шизуо насторожился. Голос был похож на Мики, но вот его интонация — нет. Позади него стояла девушка с внешностью Авакусу Мики, но облачённая в алую юкату, подпоясанную синим оби. Взгляд её, острый и заигрывающий, будто пытался впиться иголками под кожу. Однако несмотря на показную самоуверенность, невооруженным глазом можно было заметить напряженность в её движениях. Шизуо устало вздохнул, равнодушно бросив:

— А, это ты.

— Можешь называть меня Никки, в конце концов это моё имя.

— Нет, не могу, — просто ответил Хейваджима, но всё же остановился. — Этим именем я называл твою сестру, в твою сторону это звучит теперь как-то противоестественно.

Никки нервно цокнула языком, и как только Шизуо сделал всего небольшое движение в её сторону, едва не шарахнулась как от огня. И Шизуо эта реакция даже позабавила.

— Если ты искала Мики…

— Я искала тебя.

Держаться уверенно и непринужденно становилось тяжелее с каждой минутой. Никки казалось, что Шизуо в любой момент может завестись от нечаянного брошенного слова и запустить её в небо.

— Не буду скрывать, что не особо ты мне нравишься, но кажется, Мики по уши в тебя втрескалась, — Никки обречённо развела руками, закатив глаза, — поэтому хочу я или нет, мне придётся с тобой примириться. — И сделав паузу добавила: — Насколько это возможно.

Шизуо как назло выдерживал паузу, и без того раскаляя напряжение.

— Вот оно как. Ясно. Знаешь, не буду скрывать, что я тебя тоже не особо-то жалую. Но за то, что ты сама пришла на это «примирение», даже зауважал тебя в какой-то степени. Смиришься ты с этим или нет, но Мики не вернётся к твоему производству Хром. Я не смею препятствовать вашему общению, даже наоборот, но не смей больше втягивать её в свои тёмные дела.

— Боюсь, что это не так легко.

— А?

— Хейваджима Шизуо, — необычно официально и серьёзно прошелестела осколками голоса Авакусу, в чьих глазах первый раз за всё время отразилась мольба. — Прошу тебя, сама я не могу показаться с этим лицом! Но ты! Спаси Мики из рук Небулы!

Одна из пешек, соперничающая за звание королевы, не подозревала о всё это время притаившихся фигурах, что безучастно следили за «Авакусу Никки», шпионкой Акатацу, знающей формулу соминс альконса. Поэтому, возвращаясь после засекреченного разговора, Мики не успела убежать, когда тонированный фургон перекрыл дорогу. Без возможности воспользоваться припрятанными в карманах галлюциногенами — незнакомые мужчины схватили её, усыпив хлороформом, и, в словно заранее отрепетированных действиях, закинули в фургон, что умчался по пустой улочке спального района, за пределы поля шахматной доски.

Мики чувствовала лишь пульсирующую боль в висках и неутолимую жажду, скребущую горло. Что произошло? Почему она потеряла сознание? И где она? Акатацу взяли её? Или же Авакусу докопались до правды?

В попытке пошевелить телом её пронзила тупая боль. Когда Авакусу открыла глаза, её ослепил яркий искусственный свет, заставивший зажмуриться.

Но внеземной необъяснимый источник света ушёл в сторону и на его место пришла алебастровая маска респиратора, грозно нависшая сверху.