Служу России!

Он и вовсе был очень одаренным человеком. Тонко чувствовал других людей, схватывал любую науку на раз. Умел даже читать, и любил, когда удавалось разграбить какой коч на Волге, а там — книги. Стоило услышать иностранную речь, как скоро Кондратий начинал понимать, что говорят. В общих только, конечно, чертах, используя природой развитое логическое мышление. Но все же.

— А есть ли тебе дело до того, за чьи деньги душегубством промышлять? — собравшись с мыслями, резко сказал русский дворянин, купившийся на саксонское и австрийское серебро.

Для европейцев, ещё не оценивших до конца восток Европы, Россия была своего рода девушкой, за которую шла борьба у кавалеров. Шпионские игры вокруг русского престола велись, будто бы именно европейцам и нужно между собой решить, кого посадить на трон. Лучше бы работал Ушаков, может, не было бы в России столь благоприятной почвы для взращивания шпионов. Впрочем, недавний разгром шведской и французской резидентуры заставил задуматься и других.

Не видели европейцы, или не хотели замечать, что тот, кого они посчитали девушкой, на самом деле — брутальный здоровый мужик, способный подмять под себя не одну европейскую красавицу. Нужно лишь ещё немного порядка, немного денег, чтобы снабжать армию и флот, и тогда Россия покажет себя.

И успехи Петра Великого не будут считаться лишь каким-то эпизодом, после которого начался якобы неизбежный упадок.

— Добро, я согласен на тысячу рублей, — нехотя согласился представитель заказчика.

Кондратий Лапа мысленно потёр руки. Не тысячу он заработает, когда убьёт Александра Лукича Норова. Ещё и трактирщик, чья красавица дочка сбежала в приживалки к гвардейцу, согласился заплатить двести рублей. Ну, а если дело одно и то же, то в чём тогда грех взять оплату за услуги от разных заказчиков?

Раз задача выполнена, так извольте заплатить, а остальное — только досужие сказки.

Кондратий Лапа на самом деле не особо наслаждался тем, чем вынужден был заниматься. Хотел он всегда создать свою общину. Чтобы в ней была чистая, ничем не осквернённая вера в Господа. Завести семью, спокойно жить, будучи императором своей крошечной империи. И заработанные деньги как-никак помогут ему осуществить свою мечту. Ведь нужно закупить скарба и приспособ разных, чтобы пахать, коней, одежду, продукты на первое время, чтобы потом уйти куда-нибудь в Сибирь, и там, в лесу, освоиться и жить.

Этого же хотели и люди, которые примкнули к Кондратию. Он имел необычайную силу убеждения, чувствовал человека, а поэтому смог многих, с кем пришлось пообщаться, сделать своим человеком, чтобы почитали Кондратия Лапу, словно мессию.

— Два дня! — произнёс разбойник, прикрывавшийся верой и игравший на религиозных чувствах людей. — А лучше и три.

— Не более одного дня, иначе он уедет! — ответил представитель заказчика и поспешил удалиться, чтобы отчитаться о сделанном деле Морицу Линару.

Испугался саксонец, что может потерять свой авторитет при русском дворе. Ведь это была игра в долгую — соблазнить будущую мать русского императора, чтобы стать для неё всем, влюбить в себя до женского беспамятства. А после просто править Россией, ибо Анна Леопольдовна к власти почти что и безразлична.

Так казалось не только саксонцу.

В том числе из этих позиций исходил саксонский курфюрст, когда шёл вопрос о выборе польского посла в Российскую империю. Управляемая русская корона — это та заветная цель, для которой даже у прижимистых немцев хватает денег, лишь бы добиться результата.

Линар уже получал одобрение своим действиям, в том числе выражавшееся и в немалых суммах денег, которые ему предоставлялись, чтобы ни в чём себе не отказывал. Чтобы мог дарить богатые подарки Анне Леопольдовне, одеваться достаточно богато и ярко, дабы привлекать внимание её высочества.

* * *

Раннее утро выдалось дождливым. А поскольку я имел уже представление о том, как должна выглядеть поляна, на которую мне предстояло явиться для дуэли, настроение становилось все хуже. Сейчас там будет грязь, лужи. И найти место для дуэли где-нибудь на возвышенности, чтобы земля не была такой мокрой, тоже не представлялось возможным.

У меня лишь то утешение, что против меня должен выйти на поединок человек, который даже с виду был домашним. Явно ему будет непривычно месить грязь ногами. Ну, а если разочек ещё окунуть Петра Ивановича Шувалова в эту самую грязь лицом, так он явно сильно расстроится. Может быть, даже взъярится, что противнику, то бишь мне, только на руку. В любой драке преимущество за тем, кто думает.

Прапорщик Саватеев прибыл ко мне ещё до рассвета. Он явно нервничал, да как бы не более моего. Мой секундант пробовал договориться с секундантом Петра Ивановича Шувалова о проведении дуэли до первой крови, как это было с Даниловым.

Противоположная сторона отказалась. Лишь только выставила условия, при которых поднятая вверх рука будет означать окончание поединка. Причём формулировка была такая… для сохранения лица. Мол, вскинутая рука — это не «поражение», а «окончание дуэли».

Шуваловы таким образом перестраховывались. Ведь в любой момент можно поднять руку, если начинаешь проигрывать. А если же Пётр Иванович будет выигрывать, то весьма вероятно, что рассчитывает добиться результата вплоть до моей смерти. Мне, например, будет неуместно поднимать руку и сдаваться. Считаю, что формулировки пусть будут какими угодно, а вот реальность — попрание чести, оно, как ни закрашивай, все равно проявится.

Мы стояли под проливным дождём, прикрываясь лишь плащами, и ждали соперников, чуть ли не отсчитывая про себя секунды. Вот ведь! Уже который раз говорю себе, что необходимо приобрести часы. Я узнавал, купить их можно. Вот только стоит новомодный атрибут очень дорого. Тратить сто рублей и больше на покупку даже очень нужных часов — в моём случае величайшее расточительство.

Да, денег хватает. Можно даже сказать, что сравнительно их много. Если перевести все эти золотые монеты, некоторые украшения, непосредственно серебряные деньги в рубли, то в общей сложности у меня в наличии до двух с половиной тысяч рублей. Сумма это приличная.

Вот только в моём понимании жалование, даже гвардейского капитана… Это не стабильный заработок. Оно выдается, вроде бы. И я даже получил часть, пятнадцать рублей. Но прожить на эти деньги не смогу. Уже преизрядно запросов появилось, да и помощь моим солдатам — их не бросишь. Они же теперь на тренировках отрабатывают, как прикрывают меня своими телами, словно истинные телохранители. Так что, разве я не должен за такое рвение приплачивать? Обязан.

Сперва нужно сделать что-то, что приносило бы деньги, вложиться. Пусть даже открыть свой бизнес. Сам себе не верю. Я, человек, взращённый советской плановой экономикой, говорю о бизнесе! Но нужно приспосабливаться к реалиям. О планировании в этих условиях пока что не может быть и речи, ни на государственном уровне, ни на уровне хотя бы отраслей. Даже личные планы сложны в составлении, не то что в реализации. Насколько я знаю, в это время еще даже государственного бюджета нет.