Смех красной лисицы

Потянувшись, лисица вдруг вняла его словам и побежала в самую гущу леса, заливисто тявкая, как будто поддразнивая Кайто, призывая следовать за ней, не отставать. Солнечные блики блестели на ее гладкой рыжей шкуре. Он кинулся следом, удивляясь, как это рыжая лиса несется быстрее человека на четырех коротких лапках в черных носках. Впереди мелькал хвост, другой, третий… Кайто моргнул. Зрение никогда не подводило его, он точно видел развернувшийся веер хвостов. Лес взревел за их спинами, словно бы раздались тяжелые шаги, как будто орда демонов следовала за ними по пятам, но Кайто не стал оглядываться.

Лес сменился невысокой горой; северо-запад, здесь пахло дымом и человеческим жильем. С изумлением Кайто рассмотрел среди поросли леса небольшой домишко из дерева. Когда-то он слышал, что на родине их, на далекой Земле, часто случались землетрясения, и поэтому дома строили не из камня. Рассеянные мысли вспыхивали, как фейерверки в ночи. Где они? В каком времени? Это оставленная столетия назад Земля или же его перекрученные воспоминания о детских сказках? Куски наслаивались друг на друга, отдаленно Кайто слышал стон корабля.

Толкнув дверь, Кайто вошел в тихий дом, не стал разуваться. Ему больше хотелось найти истину, чем не оскорблять хозяев. Увидел дымящиеся курильницы и крепкий деревянный гроб, в котором лежала девушка. Сначала Кайто не узнал ее, но потом присмотрелся и увидел Гадюку, чьи черты без имплантов смягчились, волосы стали длинными, черными, мягкими, а руки утопали в белых рукавах свадебного кимоно, и он не мог увидеть, не заканчиваются ли запястья обнаженными клинками. Гадюка спала — или была мертва? Рядом с ней мелькала старуха в ветхих одеждах, и когда она повернулась, то Кайто показалось, что у нее нет лица, но потом оно прорезалось, напоминавшее чье-то отдаленно знакомое.

От Акиры Кайто слышал, что в видении, как и во сне, невозможно придумать лицо, которое ты никогда не встречал. Иначе говоря, все это было нереально, кошмаром наяву, ужасным бесформенным нечто, что захватило его разум, наползло, как чудовище с щупальцами из глубин. Земляной пол хижины под ногами тряхнуло, Кайто услышал отдаленный вой тревоги.

— Ками горы гневается, — прошамкала старуха, едва разжимая губы.

Лиса жалась к ноге, как голодная собака. Кайто хотелось наклониться и погладить, успокоить ее, но он не мог оторвать взгляд от безвольно лежащей в гробу Гадюки. Это было неправильно, неверно, мертвая невеста — для кого?..

— Я пообещала свою дочь нуси за помощь, он скоро придет за ней! — раскачиваясь, провыла старуха. — Ох, не обманут его мои уловки…

Слова едва складывались в предложения. Кайто приходилось напрягать память, чтобы понять, о чем она толкует: нуси, хозяин рек и воды, то ли змея, то ли паук, то ли еще что. Он почуял запах склизкой змеиной шкуры, обернулся, но ничего не увидел, только смыкающиеся кроны. Тревожный ветер гулял по ним, взвывал вдалеке страшными голосами.

— Я останусь рядом и сохраню вашу дочь, — говорил Кайто, и ему казалось, что отвечает кто-то другой, Кайто-из-сна, благородный самурай… впрочем, какой самурай может быть без хозяина? Роль скрипела, не сидела по нему. Или это рвалась проводка на корабле-призраке?

Он не стал ждать в доме, не хотел и дальше вдыхать аромат благовоний, от которых мутилось в голове. Кайто сидел снаружи, на земле, на колени лег меч, он снова всмотрелся в отражение, чистое, как озеро, но не увидел ничего необычного, только свое усталое лицо, изможденное какой-то думой. Когда он услышал шаги, лисица тоже затявкала, всполошилась, забегала кругами. Из буйного горного леса, словно бы расступившегося перед ним, вышел нуси, одетый в доспехи. Выглядел он знакомо, Кайто знал этот один блестящий глаз, синий, как вода в реке, что бежала по склону, ревела, вторила дыханию змея. Был он похож на змеев, какими их рисовали на гравюрах на родине Кайто, хищный, быстрый, остромордый, длинноусый. Но все же… знакомый.

Не стал говорить, взмахнул тесаком. Кайто едва сумел отразить решительный удар, сталь зазвенела, заныла. Рев нуси оглушил, Кайто запнулся в ногах, отбегая от следующего решительного замаха. Кайто не должен был убегать, ему нужно сражаться — с кем? Ради чего? Он кружился, как ворон тэнгу, он танцевал со смертью, которая улыбалась ему черными зубами на острие клинка, что грубо резал воздух перед лицом Кайто.

Он знал этот синий глаз, знал змея, что скалился, проклиная его увертливость. Кайто едва не позабыл, едва не потерялся в круговерти схватки. Знакомая ярость вскипела в нем, он перехватил крепче катану, метя снизу вверх, распороть шею, рассечь… Он захлебнулся, когда удар плашмя повалил его на землю; Кайто встал, выдирая траву между пальцами. Поднялся, мотнул головой. Нечто гремело в нем, как хор ритуальных барабанов тайко, нечто, что сильнее одного человека, ломкого, легкого, как тростник. Оглушительная злость, жажда мести — все потерялось в этом ослепительном алом всплеске, когда меч его вспорол чешуйчатую руку нуси, когда брызнула горячая кровь. Все мешалось… Криврин, Акира, пробудиться… нет, он должен был одолеть чудовище, отомстить — за что? Разве он не заслуживал смерти?!

Кайто занес меч, зная, что рука его врага ослабла, едва держит тяжелый тесак. Отмерить удар. Вдохнуть. Вырваться вперед. Редко ему приходилось сражаться медленно, но теперь время застыло, подчиняясь его дыханию…

И тогда белое вспыхнуло перед глазами, выплеснулся рукав, черные волосы занавешивали лицо, на котором сиял хищный оскал. Мертвая невеста впилась в шею Кайто холодными пальцами, а другой рукой вдруг вцепилась в собственное белое лицо, ногти царапали глаз, глаз скользил по пальцам. Кайто самому захотелось закричать, но он вдруг понял, что вместо глаза у нее — блестящая жемчужина, змеиное око, которое поворачивалось в сторону нуси, что застыл, зачарованный. И теперь с девичьего лица вместо жемчуга на Кайто смотрела черная пустота, будто вывернутое нутро земли, пустая глазница.

— Просыпайся! — закричала мертвая невеста.

Кайто открыл глаза.

Клинок, вновь заклинивший в руке, впился в плечо Криврина, Кайто чувствовал запах змеиной крови, ноздри раздувались. Он не остановился бы. Он не хотел останавливаться. Криврин рычал, дымка рассеивалась в его глазу, и он мотал головой. Гадюка вцепилась в своего капитана с другой стороны, прижимала к залитому кровью полу, ревела сама, как выползшее из сказки чудовище.

Медленно обернувшись, Кайто увидел лежащую на полу Акиру, которая прижимала к груди черный ящик. Ее рот немо разевался. Она трясла головой, в ее глазах плясали искры. Кайто осознавал медленно, дернул клинок на себя, сталь скрипела по ящериным костям. Хотелось сжать зубы. Дышать было тяжело. Они не нашли генератор — значит, генератора не было, но Акира раскусила защиту. Ментаты атаковали Криврина, потому что серпенты легко сдаются, потому что их рассудок легко надломить. Не бывает у них биочипов, над которыми надо постараться, чтобы пробиться под защиту, и Криврин захлебнулся информацией, что ненадолго свела его с ума.

Но Кайто… Кайто сохранял рассудок, но он не хотел остановиться. Не пожелал… Он хотел прикончить проклятого ящера, он должен был, это то, для чего он жил!..

— Сзади! — вскрикнула Акира, когда шлюз распахнулся, пропуская к ним нескольких человек. Кайто еще сложно было стоять, тело ныло, ребра болели. Шлем где-то потерялся, он содрал его в схватке?.. Их драка с Криврином была настоящей.

Гадюка вскинула пистолет и выстрелила несколько раз. Первый же вошедший упал, его гладкий черный шлем, за которым не видно было лица, раскололся, как яичная скорлупа. Брызнувшая кровь, обломки… Шедший за ним подхватил падающего товарища на руки в глупой попытке помочь — и поплатился за это. Следующий выстрел врезался ему в шею, перебил трубки, очищавшие воздух, раздался противный свист… Спасся только один, вовремя юркнувший за большой приваренный стол, пустой, как и все вокруг. Кайто бросился вперед, не успев подумать, выдвинутое лезвие вспыхнуло в блеске беснующейся проводки. Противник встретил его ударом кулака, врезавшегося под дых, и Кайто подавился криком, но руку было не остановить — меч впился в плечо. Сил не хватило, чтобы прорубить глубже, замаха. Левой рукой Кайто стремительно выхватил пистолет из кобуры на бедре, выстрелил несколько раз в упор, и боевой костюм раскололся, разбился. Под шлемом не было видно ничего, но Кайто чуял страх.

— Бежим! — закричали позади, у Гадюки был незнакомый испуганный голос. Она помогла Криврину подняться, поддерживая ящера, вцеплялась в него, как будто он был единственным, что не позволяло ей самой упасть без сил.

Видящих будет больше, они придут за ящиком. По их расчету, обезумевший серпент должен был избавиться от остальных пиратов, а потом окончательно сломаться, упасть к их ногам — мутный глаз, безумие, страх… Не ожидали они встретить сопротивление, да еще такое яростное. Кайто бросился к двери, через которую они вошли, нашел взглядом Акиру, сумел улыбнуться: это она их спасла, не позволила разуму расколоться. Лисица, что вела его…