Смерть ростовщика

Вот так, тяжело дыша и отдуваясь, падая и поднимаясь под брызгами слякоти из-под копыт лошадей и колес арб, Кори Ишкамба добрался до рядов по продаже мыла у Хауза Диванбеги. Здесь он остановился, окинул взглядом клеверный базар и снова внимательно оглядел всю хорошо просматриваемую отсюда улицу, откуда должны были проезжать каганский транспорт и люди. Тех, кого он ждал, все не было.

Уже входя в мечеть Диванбеги, потеряв всякую надежду, Кори Ишкамба бросил последний взгляд в сторону базара и не поверил своим глазам; вдали показалась длинная четырехколесная повозка, застрявшая между арбами, скопившимися на дороге. Кори Ишкамба протер глаза рукавом халата и еще раз внимательно посмотрел туда: зрение его не обманывало, сомнений не было – у базара действительно стояла длинная повозка, ничем не отличавшаяся от той самой, на которой банковские служащие возили из Кагана деньги. И лошади были такие же – черные, крупные. Правда, в банковскую повозку запрягали тройку, а в эту была запряжена пара, но Кори Ишкамба тут же нашел объяснение:

«Наверно, с третьей лошадью что-нибудь случилось, потому сегодня и запрягли двух...»

Но повозка не могла быстро подъехать, а Кори Ишкамба отсюда не мог разглядеть, сидят ли в ней служащие банка, везут ли они деньги. Путь повозке преградили высокие двухколесные и довольно широкие встречные арбы, которые в Бухаре называли «колодкой улиц». Задиристые арбакеши ругались, поносили друг друга – ни один из них не желал уступать другому дорогу. За каждым выстроилась вереница других арб.

Кори Ишкамба устремился было навстречу – ему не терпелось скорее услышать хорошие вести, – но в этом месте грязь была так глубока, что перейти улицу было совершенно невозможно. Поневоле пришлось набраться терпения и, стиснув зубы, ждать, когда дорога освободится и повозка подъедет...

Одна за другой начали проезжать мимо Кори застрявшие арбы, подъехала и та четырехколесная повозка. Но, к его удивлению, в ней не оказалось ни банковских служащих, ни мешков с деньгами. Она везла покойника и санитаров. Повозка была больничная и везла на вскрытие труп какого-то внезапно умершего европейца.

Увидев это, Кори Ишкамба невольно вспомнил двустишие Абдуррахмана Джами [41], которое он заучил когда-то в детстве. Оно, как нельзя лучше, подходило к его теперешнему положению:

Повсюду пред очами и в моей душе больной

Всегда лишь ты одна.

Где б ни был я, на что бы ни глядел, передо мной

Всегда лишь ты одна.

В полном отчаянии, полуживой от горя, Кори Ишкамба добрался до Хауза Диванбеги и прошел на площадку молельни. И во дворе, и в самой мечети было полно народа. Все сидели на своих ковриках, ожидая, когда муэдзин призовет к молитве. В самом переднем углу Кори Ишкамба увидел трое носилок с покойниками. Одни были обтянуты простой белой материей, другие – старой, выцветшей золотистой тканью, зато третьи – прекрасной новой парчой с красными цветами.

При виде трех носилок Кори Ишкамба обрадовался и подумал: «Дай бог, чтобы всех покойников понесли на одно кладбище, – тогда я получу сразу три йиртиша и возмещу урон, который потерпел утром, лишившись плова. Ну хотя бы двух! Хоть бы два лоскута получить мне...».

«А вдруг всех покойников понесут на разные кладбища, что мне тогда делать? – со страхом подумал Кори Ишкамба. И тут же твердо решил: – Пойду за носилками, что обтянуты парчой с красными цветами». Видно, умерший из богатой семьи. Все скорбят о его смерти, особенно мать с отцом, да и родственники тоже. В горе они не поскупятся и раздадут материю получше. Богачи всегда любят выделять себя, отличаться от простого люда, потому и лоскуты дают побольше... На похоронах этого человека, – видно, он был молодой и богатый, – будут раздавать дорогую материю...».

Придя к этому решению и обдумав, как получить лучший йиртиш, Кори Ишкамба стал искать место для молитвы. У него не было с собой коврика, чтобы подстелить под ноги для совершения молитвы, и, пройдя между молящимися, он опустился на свободный уголок коврика одного из них.

Вскоре муэдзин призвал к полуденной молитве, люди встали, и обряд начался. Встал вместе со всеми и Кори Ишкамба. Согласно обряду, прикоснулся большими пальцами к мочкам ушей и намеревался уже произнести первые слова молитвы, как вдруг из задних рядов к нему пробрался какой-то человек небольшого роста и шепотом позвал:

– Дядюшка Кори!

Кори Ишкамба слегка повернулся вправо и наклонился в сторону окликнувшего его человека.

– Вы разве не слыхали? – прошептал тот.

– Что, что не слыхал? – спросил Кори Ишкамба.

– В Кагане большевики захватили власть, забрали все банки, и Государственный тоже, со всеми деньгами – бумажными, золотыми, серебряными, со всеми ценными бумагами!

Услышав это, Кори Ишкамба только и успел воскликнуть:

– Ох, мои денежки!.. – и, все еще молитвенно прижимая руки к ушам, повалился на бок.

Никто не обратил на это внимания и не нарушил молитву. Но когда намаз окончился, все увидели Кори Ишкамбу на каменном полу мечети. Изо рта у него стекала маленькая струйка крови, кожа на щеке и подбородке была содрана при падении, лицо посерело, как пепел, а пальцы рук застыли у мочек ушей...

Он был мертв!

[1] Худжра (хиджра) – келья в медресе.

[2] Вакф (вакуф) – движимое и недвижимое имущество, подаренное религиозным организациям ислама с благотворительной целью.

[3] Фетва – решение, заключение, выносившееся на основе шариата толкователями мусульманского права – муфтиями.

[4] Зиндан – тюрьма в виде колодца, более широкого внизу и сужающегося кверху.

[5] Гулканд – масса из растертого сахара и лепестков чайной розы, применяемая в народе в качестве лечебного средства при желудочных заболеваниях.

[6] Мударрис – преподаватель высшего духовного училища; муфтий – законовед; алим – ученый; раис – глава, начальник; казий – судья; казикалан – главный судья.

[7] Шашмаком – название музыкально-вокального произведения устной традиции, состоящего из шести частей крупной формы – макомов (шашмаком – шесть макомов). Каждый маком состоит из разделов, объединяющих вокальные и музыкальные фрагменты, разработанные по строго определенной системе.

[8] Наво – название третьего макома Шашмакома.

[9] ...речь зашла о войне эмира Музаффара с горцами. – Эмир Музаффар (1860–1886) из династии мангытов, правивших в Бухаре с 1753 по 1920 г., присоединил к своему ханству мелкие феодальные владения – гиссарские, шахрисябзские, китабские и др. При эмире Музаффаре Средняя Азия была присоединена к России, а Бухарский эмират поставлен в вассальную зависимость.

[10] ... как обычно произносят чтецы Корана. – В арабском языке, на котором написан Коран, буква «айн» выговаривается гортанно. Выражение «Ас-салам алейкум»– арабская форма приветствия («Мир вам»), и чтецы Корана соблюдали традиционное произношение.

[11] Хамал – первый месяц солнечного календаря (с 22 марта, дня весеннего равноденствия, по 22 апреля).

[12] Миршаб – начальник ночной стражи, буквально: «правитель ночи».

[13] Курпача – род подстилки.

[14] ...месяцы мухаррам и раджаб...– первый и седьмой месяцы мусульманского лунного календаря.