Смертельно безмолвна - 2
Шрифт:
– Что у вас тут творится? – Взволнованно восклицает Хэйдан.
Я не отвечаю. Быстрым шагом покидаю комнату и спускаюсь на первый этаж. Я иду,
продумывая в голове фразы, прокручивая различные варианты, которые могли бы помочь, успокоить, привести в чувство. Я вспоминаю, что мне сказал отец, когда умерла мама.
«Теперь ей не больно».
Возможно, в этом есть какой-то смысл. Но, дело в том, что крышу сносит не столько из-за
смерти близкого человека, сколько от осознания того, что ты остался
с тобой, не обнимет, не сядет рядом, не помашет из окна рукой. Он умер. И ему не больно. Это
успокаивает. Но не отнимает собственную боль.
Я переступаю порог гостиной в тот момент, когда Монфор разъяренно опрокидывает
маленький столик, на котором несколько минут стоял отвар Норин, и хватается ладонями за
лицо. Она мотыляет головой и шепчет:
– Нет, нет.
Джейсон стоит рядом с телом Норин. Впервые я замечаю в его карих глазах пелену, которую
он смахивает неуклюжим движением руки, абсолютно ему несвойственным.
– Мэри, – тихо отрезает он, смотря в пол, – прости.
– Прости? Ты просишь у меня прощения?
– Все произошло так быстро, – решаю вмешаться я.
– Замолчи!
– Вам больно.
– Нет, – Мэри-Линетт передергивает плечами и морщится, отступая назад. – Хватит!
– Мэтт, что за... – Хэйдан спотыкается, опирается о мое плечо и замирает. – О Боже.
– Она поступила так, потому что не могла иначе! – Горячо отрезаю я, ступив вперед, и
поджимаю губы. Внутри все дрожит. Но я должен быть сильным, должен ей сказать всю правду,
чтобы она знала, чтобы она понимала. – Мэри, у Норин не было выбора.
– Прекрати, прошу тебя, – слезы градом скатываются по лицу женщины. Она плачет, отходит
все дальше и дальше, и, в конце концов, упирается спиной в деревянный комод. Я вижу, как
содрогаются ее плечи. – Не надо!
– Она спасла Ари жизнь.
– Вы пообещали. Вы дали мне слово!
– Мэри...
– Ты дал! – Монфор выпрямляется и, будто фурия, несется к Джейсону. – Ты сказал, что
позаботишься о ней! Ты сказал, сказал...
Мэри-Линетт бьет оборотня в грудь, рыдая и трясясь всем телом, но он не двигается. Его
глаза крепко зажмурены, пальцы сжаты. Он не шевелится. Брат тихо всхлипывает, тут же
приглушив звук ладонью, и отворачивается. Я же обхватываю себя руками за плечи и в
оцепенении наблюдаю за женщиной. В какой-то момент Мэри перестает бить мужчину по
плечам, торсу. Она закрывает руками лицо и порывисто прижимается к его груди, сгорбив
худощавые плечи.
– Я не слышу ее, – плачет Мэри-Линетт, сипло втягивая воздух, – я ее не слышу!
Мэри едва не падает. Джейсон крепче обнимает ее, приоткрыв рот, но не произносит и
звука. Меня передергивает. Я отворачиваюсь, вижу Хэйдана и опускаю глаза в пол. Брат смотрит
на меня растерянно. У меня, черт возьми, все внутренности переворачиваются, и, не выдержав, я
схожу с места, мечтая убраться
отсюда как можно дальше.На автомате взлетаю по лестнице, бреду вдоль коридора, вдоль сужающихся стен, но
останавливаюсь, так как неожиданно кто-то хватает меня за плечи.
– Что произошло? – Хэйдан потерянно поводит плечами. – Как это случилось?
– Джиллианна.
– Что?
– Она выстрелила.
– Джил? – Брат ошеломленно округляет ореховые глаза и отшатывается назад. – Нет.
– Да. Она хотела попасть в Ари, но... – Взмахиваю рукой и отворачиваюсь.
Хэрри судорожно втягивает воздух, жмурится, а я откидываю назад голову. Брат был в
поездке всего пару дней, но он пропустил так много. Он пропустил, как я предал Норин, Джейсона. Как Люцифер отнял их чувства. Пропустил открытие ящика Пандоры, которым
оказалась не деревянная коробка, а сама Ариадна. Он пропустил момент, когда сила Ари в
буквальном смысле вышла из-под контроля, как рушилась церковь, как гремело небо.
– О чем ты думаешь? – Тихо спрашивает Хэйдан, а я повожу плечами.
– Обо всем, что случилось.
– Расскажешь мне?
Хмыкаю и почему-то улыбаюсь. Как будто от этого парня можно что-то скрыть.
– Конечно, расскажу. Только давай сначала разберемся с этой Дельфией. Кстати, она куда
делась? Она не спустилась за нами?
– Эм, нет. – Брат сводит брови. – По-моему, нет.
Мы идем в спальню Ариадны, но гостьи тут нет. Недоуменно осматриваюсь и вдруг думаю о
том, что нельзя доверять никому. Что, если судьба обманула нас? Что, если мы не должны были
впускать в дом незнакомку. Да, я нарисовал символы, но я новичок, я...
– Слышишь? – Прерывает мои мысли Хэрри и резко оборачивается. – В ванной. Там, кажется, бежит вода. Ты оставлял кран открытым?
Я не отвечаю. И так ясно, что никто туда не заходил последний месяц.
Хэрри замирает у двери и стучит, как приличный парень. Я закатываю глаза. Мог бы и
просто ворваться. Честное слово. В последнее время правила хорошего тона не волнуют ни
меня, ни Монфор. Облокачиваюсь о комод, сплетаю на груди руки, а брат протягивает:
– Дельфия? Все хорошо?
– Просто зайди.
– Это ванная комната, Мэтт. Дельфия может быть... ну... Ты понял.
– Нет, не понял.
– Да брось. Все ты понял! – Возмущается он, а я на выдохе подаюсь вперед и толкаю дверь.
Брат собирается сказать что-то еще, наверняка, недовольное и грубое. Однако мы с ним
застываем, так как видим Дельфию Этел. Одетая она лежит в наполненной до краев ванне и
держится руками о скользкие бортики.
– Святые угодники, – вспыляет Хэрри и бросается к девушке. Он порывисто тащит ее на
поверхность, а эта сумасшедшая обозлено взмахивает руками.
– Н-не трогайте м-меня!
– Что ты творишь?
– Остав-вь! Д-дай мне...
– Дать тебе что? – Вмешиваюсь я и делаю шаг вперед. Мои глаза, наверно, сейчас так и